Тема — Северная Традиция — Our Troth — @дневники: асоциальная сеть

среда, 28 февраля 2018

23:43

Основы вероучения Асатру.

все записи пользователя в сообществе Tradis

Вдруг оказалось, что программный документ движения в СНГ в сети на данный момент выложен только в вКонтакте в виде pdf. Исправляем.
ОСНОВЫ ВЕРОУЧЕНИЯ АСАТРУ

«Основы вероучения Асатру» – это краткое изложение основ германо-скандинавской политеистической религии, известной также как Северная традиция, Асатру или Трот. В тексте рассмотрены основные составляющие веры: вопросы о богах и взаимоотношениях людей с ними, о мироустройстве, о моральных ценностях, о религиозных практиках, об отношении к различным общественным институтам и т.п. Цель данного документа – общее ознакомление всех интересующихся с религией Асатру (Трот).

читать дальше

@темы: Our Troth

URL

четверг, 20 октября 2016

21:36

Зимние ночи. Осенние Деды.

все записи пользователя в сообществе Tradis

О кельтском Самайне сказано более чем достаточно, а вот северные Зимние Ночи и наши Осенние Деды известны значительно меньше. О них и пойдёт речь.

Зимние ночи. Осенние Деды.
Благодарность за изобилие, память о предках, время Порога и начало зимы.

Зимние ночи.

Согласно древнеисландскому календарю зима наступала в субботу после 26-й недели лета, т.е. между 21 и 27 октября (11–17 октября до 1700 года). Так как исландское лето начинается в четверг, и, соответственно, заканчивается в среду, то до официального начала зимы остаётся два дня. Они известны как Зимние Ночи (Vetrarnætr). Также выражение «Зимние Ночи» нередко использовалось менее конкретно — для обозначения периода в начале зимы, и сам праздник сегодня в Исландии по практическим соображениям отмечается в вечер перед субботой. Скандинавский год изначально делился на два полугодия, зиму (vetr) и лето (sumar). И как день у германцев начинался с ночи (т.е. с вечера накануне), так и год по многим древнейшим готским, древнесаксонским и другим источникам начинался с зимы (или поздней осени), времени коротких неярких дней и длинных тёмных ночей .
читать дальше
Именно в этот период на зиму забивался избыток скота и было в изобилии свежей пищи и напитков. Празднования, пиршества, игры и состязания, проводимые во время Зимних Ночей, упоминаются во многих исландских сагах. Позднее пиры начала зимы вылились в День Овечьих Голов (Sviðamessa), упоминаемый с конца XIX века. Этот праздник проводился в конце времени забоя, в зависимости от региона он приходился на первый день зимы или позже, на День Всех Святых (в последнем случае предполагается влияние церкви). Мясо вместе с потрохами, кровяной колбасой и т. д., готовили первым, а овечьи головы оставляли напоследок, потому что они хранились лучше. Когда всё остальное было уже готово, часть овечьих голов обжигали, затем варили и подавали на стол в праздник Овечьих Голов. Головы же, которые не съедали сразу, мариновали или коптили, чтобы съесть позже, в частности именно это кушанье упоминается среди принятых на Торраблот, день, завершающий череду праздников середины зимы.
Нередко на это время назначали и свадьбы, поскольку основные работы заканчивались и люди приезжали друг к другу в гости на пир. Типичным примером может быть фраза из «Саги о людях из Лососьей Долины»: «Долго ли коротко ли шла речь об этом деле, но в конце концов все договорились, и состоялась помолвка, а свадьба была назначена на первые зимние ночи ».
Изначальный языческий, северный праздник был, без сомнения, теснейшим образом связан с радостью и плодородием. Как пишет Снорри в «Саге об Инглингах»: «В начале зимы надо было приносить жертвы богам за урожайный год ». Именно в это время, закончив основные работы вне дома, заготовив запасы на зиму, люди обретали плоды своих трудов во всей полноте и имели возможность поблагодарить богов, разделив с ними полученное. Неудивительно, что Зимние Ночи также именовались Фрейсблотом (Freysblót) — жертвоприношением Фрейру, покровителю урожая, плодородия и свадеб, брату Фрейи: так «Сага о Гисли» упоминает, что «Торгрим задумал дать в предзимние дни осенний пир, встретить зиму и принести жертвы Фрейру ». Называлось это время и Дисаблотом (Dísablót), т.е. жертвоприношением в честь матерей-прародительниц и хранительниц рода. В «Саге об Эгиле Скаллагрмссоне» о Дисаблоте сказано: «Там должно было быть жертвоприношение дисам и шел пир горой […] Все много раз пили, поминая умерших, и каждый раз нужно было осушать рог до дна ». Это скупое упоминание стоит отметить особо, сравнив его со славянскими Осенними Дедами и их основным смыслом — приветить умерших родичей на повороте Годового Колеса. Неудивительно, что праздник был также и временем благодарности альвам, равно тесно связанным и c Фрейром, владыкой Альвхейма, и с миром предков и родовыми курганами, и с урожаем — был временем Альваблота (Álfablót).
Упоминается, правда, название Альваблота лишь единожды, в «Висах о поездке на Восток » скальда Сигвата Тордарсона, спутника конунга Олава Харальдссона. Это позволило известному исследователю Р. Зимеку усомниться, что жертвы альвам приносили вообще. Аргументирует это он тем, что скальд, убеждённый христианин, в своих стихах стремился подчеркнуть «дремучесть» шведских язычников, и заодно заведомо преувеличивал свои мытарства на осеннем пути из Норвегии в Ёталанд к ярлу Рёгнвальду, рассчитывая на вознаграждение от конунга, по чьему поручению ездил. Однако стоит учесть, что при дворе норвежского конунга хватало людей, бывавших в Швеции и её прекрасно знавших. Попытка рассказать о нелюбимых соседях нечто невероятное привела бы к осмеянию вместо награды. Другой аргумент Р. Зимека, что язычники никогда бы не назвали себя язычниками (исл. heiðingi, от heiðr — пустошь), был бы весомее, не происходи дело после 1000 г., когда даже в консервативной Швеции сосуществовали две веры, и появилась нужда в названии для сторонников старого обычая. Так в своё время презрительная кличка биркибейнеров (Birkibeinar, березовоногие или берестянники, т.е. лапотники), сторонников конунга Сверрира, стала самоназванием движения, и в передаче автора «Cаги о Сверрире» сам конунг не гнушается говорить «мы, берестянники». К тому же слова хозяйки дома мы узнаем в передаче новообращенного поэта, для которого отделить иноверца от себя было вполне естественно. Рассказывают же эту историю так:

...В начале зимы Сигват скальд с двумя провожатыми выехал из Борга на восток через леса Маркир в Гаутланд, и в этой поездке его часто плохо принимали.. Тогда-то Сигват и сочинил Висы о Поездке на Восток.
<...>
Потом они ехали по Гаутланду и к вечеру добрались до места под названием Капище. Ворота были заперты, и они не смогли туда попасть. Им крикнули, что это священное место, и они поехали дальше. Сигват сказал:

А в Капище пуще
Мне досталось, долго —
На запоре двери —
Хозяев мы звали.
Язычники — нечем
Их пронять — прогнали
Нас: «священно место».
Пусть тролли с ними спорят!

Затем Сигват подъехал к другому двору. В дверях стояла хозяйка и не велела им входить, сказав, что они сейчас приносят жертвы альвам (álfablót). Сигват сказал:

Мне в дверях старуха
«Прочь, — рекла, — треклятый.
Одинова гнева
Здесь у нас страшатся».
Меня выгоняла,
Будто волка, мол, «мы,
Язычники (erum heiðnir vér), ночью
Правим жертвы альвам (álfablót ) .

Помимо упоминания о вечернем или ночном характере обряда, здесь нередко видят намёк на нежелательности присутствия любых посторонних во время праздника, который в таком случае рассматривается как сугубо семейный или проводимый в присутствии близких друзей. Ведь и в «Саге об Эгиле» гостей зовут на пир конунга Эйрика во славу дис, лишь узнав, что это домочадцы Торира сына Хроальда, воспитателя конунга (до того путникам был отведён дом в стороне от прочих). Это, опять же, было бы сходно со славянским восприятием Осенних Дедов, справляемых дома семьёй и для семьи.
Осеннее время жертвоприношений богам, альвам и дисам было и временем особой близости к Иному Миру, когда те, кто был к тому способен, имели возможность получать знания необычными путями. Тюра, дочь ярла Харальда, в ответ на сватовство конунга Дании Горма, говорит:

Я не буду принимать решение сразу. Сначала ты должен вернуться домой с дорогими и почетными дарами. И если ты действительно хочешь на мне жениться, то, когда вернешься домой, ты должен построить дом, такой, в котором тебе подобает спать, там, где раньше не стояло никаких построек. В этом доме ты должен спать первые три ночи зимы. Если тебе что-нибудь приснится, запомни точно, что, и дай мне знать об этом. Тогда я отвечу твоим послам, приезжать ли тебе за мной как невестой, или же нет. И ты можешь не приезжать, если тебе ничего не приснится .

Так рассказывает «Сага о йомсвикингах», и если мотив вещего сна на новом месте общераспространён в фольклоре, то упоминание именно первых зимних ночей — деталь типично северная. Аурни Бьёрссон в своей книге «Исландские праздники» приводит перечень народных примет и гаданий на Vetrarnætr, в основном имевших цель практическую — узнать о погоде на грядущую зиму по поведению птиц и мышей, по Млечному Пути, по внутренностям овцы, по её селезёнке. Как видно из приведённого отрывка, можно было узнать и большее: конунг в саге получает видение о девяти суровых зимах и, как следствие, годах голода в своё правление, а также о войне, что случится при его потомках. Несмотря на всю радость обильных пиров, встреч друзей и свадеб, время это было одновременно грозным и опасным, что вновь сближает его с кельтским Самайном, да и с Осенними Дедами. Это уже наглядно воспринимаемое начало тёмного, зимнего периода со всё сокращающимся днём и усиливающимся холодом. Облетела золотая листва Урожая, заканчиваются до снега последние работы в полях, завершается подготовка к долгим суровым дням в доме. Всё ощутимее становится, что это — время Перехода, время Порога, за которым тёмная половина года. А на любом Пороге ближе становится Иной Мир и его таинственные обитатели, ближе хранители-предки, проще прозреть грядущее и получить оттуда знак, вдохнуть полной грудью ветер Иного Мира. Но ближе становится и вход в жилища мёртвых, а с этого Порога не всегда можно вернуться. Именно в Зимние Ночи, время забоя скота и кровавого блота-жертвоприношения, тёмные дисы забрали некогда юношу Тидранди, как повествует «Прядь о Тидранди и Торхалле»:

Угощение устроили поздней осенью. Пришло мало гостей, потому что дул сильный ветер и было много хлопот по хозяйству.
Когда вечером гости уселись за столы, Торхалль сказал:
— Я бы хотел просить всех внять моему совету и не выходить этой ночью наружу, ибо если пренебречь этим, случится большая беда. И если будут какие-знаки либо призывы, пусть никто не обращает на них внимания, ибо если кто-то откликнется, несчастий не оберешься.
<…>
Когда же люди пошли спать, Тидранди указал каждому из гостей его место, а сам лег на полатях поближе к сеням. А когда большинство людей уснуло, в дверь постучали, и никто не подал виду, что слышал. Так повторялось трижды.
Тут Тидранди вскочил и сказал:
— Стыд и срам, что люди здесь притворяются спящими, а ведь это, наверняка, пришли званые гости.
Он взял в руки меч и вышел. Он никого не увидел. Тогда ему пришло в голову, что кто-то из гостей, должно быть, заранее подъехал к хутору, а затем поехал обратно за теми, кто выехал позже. Он пошел к роще; тут он услышал, как скачут по полю с севера. Он увидел, что это девять женщин: все были в черных одеждах и у каждой в руке обнаженный меч. Он услышал также, как скачут по полю с юга. Это тоже были девять женщин, все в белых одеждах и на белых конях. Тогда Тидранди хотел повернуть обратно и рассказать о видении людям. Тут к нему подоспели первые женщины, — те, что в черных одеждах, — и напали на него, а он защищался хорошо и мужественно.
<...>
Торхалль проснулся гораздо позже; он спросил, спит ли Тидранди, но никто не отозвался. Тогда Торхалль сказал, что должно быть, уже слишком поздно.
Затем вышли на двор. Была луна и стоял мороз. Они нашли Тидранди лежащим в ранах и внесли его в дом. И когда люди заговорили с ним, рассказал он им все, что с ним приключилось. В то же утро на рассвете он скончался и был положен в курган по древнему обычаю язычников.
Затем стали выяснять, кто в округе выезжал из дома, и люди так ничего и не узнали о каких-либо врагах Тидранди.
Халль спросил Торхалля, что может означать это ужасное событие.
Торхалль отвечает:
— Не знаю наверняка, но думаю все же, что женщины эти были не кто иные, как духи-двойники ваших родичей .

К сожалению, доступной информации о народных традициях Зимних Ночей или близких к ним праздниках в Скандинавии явно недостаточно, а саги, источник всё же литературный, дают лишь скупые намёки на те или иные моменты прошлого. Но у нас есть связанная с данным временем традиция славянская и русская, пусть и в христианизированной форме. И это во многом традиция живая, отправляемая при нас, здесь и сейчас. Изначально она исходит от тех же индоевропейских корней, что и древнескандинавская, более того, предки славян как минимум тесно контактировали с предками германцев как задолго до нашей эры, так и в период полиэтничной Черняховской культуры (включавшей восточно-германские (готские и гепидские), сарматские, славянские и фракийские племена). И только после изгнания готов гуннами в IV в.н.э. учёные говорят об уже достоверно славянских археологических поселениях на территории от Карпат до Поднепровья. Народный же обычай в традиционном обществе консервативен по самой своей сути, и долго хранит следы прошлого, подчас переосмысливая, но не отвергая привычные элементы. И этот же обычай, будучи связан с объективно существующими циклами времён года, смены поколений, жизни и смерти, воспроизводит паттерны поведения, близкие к любому другому народу, с которым есть общие исторические корни и с которым схожи условия жизни. Потому, встретив нечто близкое по духу у нас, думается, не будет ошибкой иной раз воспользоваться уже готовой формой для воплощения общей для двух языческих путей идеи.

Осенние Деды
читать дальше
Одному из значительных праздников народной традиции исследователями уделено, тем не менее, относительно мало внимания, вероятно из-за отсутствия элементов ритуальной драмы или яркой обрядности, которыми столь богаты Масленница, Святки или Купала с Русалиями. Праздник этот домашний, семейный, и на нём «просто» приветствуют возвращающихся на короткое время в родные стены предков. Однако Д.Гаврилов и С.Ермаков очень точно заметили в своей книге «Время богов и время людей», что «...всю традиционную праздничную обрядность можно рассматривать как одну из форм почитания предков», и верно это для любого подлинно языческого мировоззрения — славянского, скандинавского, греческого, японского, индийского. Тихие поминальные дни не менее важны, чем песни и обряды Русалий или ход ряженых на Святки. И тем, кто считает, что для того, чтобы подлинно ощутить Северную Традицию, достаточно славить Одина и Тора, стоит взять это на заметку.
Осенние Деды в христианском православном восприятии ныне приурочены ко дню святого Дмитрия Солоунского, 8 ноября (26 октября по старому стилю) и справляются в субботу за неделю перед праздником его памяти, т.е. в первых числах ноября, это так называемая Димитриевская родительская суббота. Второй вариант народных Осенних Дедов связывался с днём святого Михаила (21 ноября сейчас или 8 ноября по старому стилю), так называемые Михайловские Деды или Михайловская суббота в Полесье. Собственно, Дедовыми принято называть все основные поминальные дни в году: перед Троицей (на Русальной неделе) — Троицкие или Семишные Деды, перед Филиповским постом — Дмитровские (Дмитриевские) или Филиповские, Михайловские в канун Михайлова дня, перед Сретеньем — Зимние или Масленые (т.е. перед Масленницей) и т.д. Главными обычно считаются дни поминовения перед Масленицей, на Русальную неделю и Осенние Деды. В некоторых регионах основным считают один из этих праздников (обычно Троицкие), в некоторых два и т.д.
Рассматриваться здесь будут именно Дмитриевские Деды, ведь Дмитриев день, как и Зимние Ночи, и Самайн, в народном календаре служил границей зимы и лета: на Руси говорили «В Дмитриев день зима лезет на плетень», в Болгарии — «Святой Димитр приносит зиму, а святой Георгий — лето». Как пограничное время для хозяйствования, дни эти во многих местах были вехой начала или конца договоров, временем возврата долгов, расплаты с работниками и т.д. Интересно, что в некоторых горных районах центральной части Болгарии этот день называют «полезником» — так называют гостя, который первым перешагнул порог дома. Если он человек добрый и зажиточный, то и будущий год уродится богатым (примета, прекрасно известная всем по 1 января). Ещё по болгарскому поверью «дядо Димитър» тряс своей белой бородой и из неё сыпался первый снег. В украинской колядке поётся

У святого Дмитра труба із срібла...
А як затрубив щей святий Дмитро,
Та й покрив зимков усі гори біло...

Так же, как и Зимние Ночи, этот день был днём веселья и радости: ярославская поговорка гласила «В Дмитриев день и воробей под кустом пиво варит». Есть предположение, что именно с началом нового сезона в это время был связан октябрьский обычай колядования, упоминаемый Н.М. Гальковским, причём колядующих наделяли зерном, одновременно жертвуя за урожай будущий и благодаря за урожай прошлый. Вспомним вновь жертвоприношение «за урожайный год», о котором пишет Снорри.
Как и в других культурах, основой существования которых было сельское хозяйство и жизнь определял цикл полевых работ, осень на Руси являлась временем свадеб. Причём у восточных славян только до Дмитриевого дня засылали сватов, хотя связано это, вероятно с близящимся постом (Филиповым или Рождественским) c 28 (15 по старому стилю) ноября. Отсюда и русская поговорка «До Дмитрá девка хитра, а после Дмитрá ещё хитрее (вышед замуж)», белорусская «Да Дзiмiтра баба хiтра, па Дзiмiтры — мужчыны хiтры» или украинская «До Дмитра дівка хитра (перебирає женихами), а по Дмитрі хоч комін витри» и т.д.
Деды, праздник, обращенный к предкам, вместе с празднованием начала зимы, вероятно, изначально были повсеместно чередой обрядовых дней, ведь и сегодня во многих местах днями поминовения являются не просто суббота, но пятница и суббота, или даже четверг и пятница (суббота тут должна предшествовать церковному празднику или выпадать на него). Русская пословица гласит: «Покойнички на Русь Дмитриев день ведут — живых блюдут». При этом на Полесье Осенние Деды (справляемые как несколько праздников на востоке и как один на западе региона) именуются «первыми дедами», что соответствует прежнему славянскому календарю с началом года в сентябре. От места к месту или в зависимости от сезона разнилось, кого именно поминали: всех умерших в целом, или только родню, или отдельно мужчин, отдельно женщин, иногда лишь детей, иногда — самоубийц и других «заложных» покойников.
Как говорили в Полесье: «Поминална — тыждэнь пэрэд запусками (кануном поста). Цэ деды помынают: ў пьятныцу обедают, у чэтвер вэчэрают ». Впрочем, чаще речь идёт о пятнице и субботе: «У дедовски тыждэнь ў пьятницу е вечера, а ў суботу до двенадцати часоў трэба обед справить»
Там же на Полесье С.М.Толстой отмечено интересное противопоставление Дедов поминанию родни на Радуницу (во вторник Фоминой недели): среди прочего весною на Радуницу живые приходят с угощением на кладбище, тогда как в остальные поминальные дни умершие навещают живых в их домах. Впрочем, противопоставление это отнюдь не абсолютно, известно ведь и название «Радунецкие Деды», а на Черниговщине именно Радуница именовалась Дедами, название же «Радуница» не употреблялось. И на том же Полесье есть свидетельства, что в некоторых местах могилы навещали и во время Дедов. В наши же дни как раз гораздо более распространён обычай до начала ноября навещать места упокоения близких и прибирать могилы перед зимой, оставляя на них немного хлеба, зерна или конфет «для птичек».
Некогда же перед праздниками хозяева наводили порядок в доме и во дворе, чтобы порадовать покойных родителей тем, как справно идут дела у детей. В сами поминальные дни нельзя было выполнять работы по хозяйству (стирать, работать в поле и т.д.), исключение составляло лишь приготовление пищи. Особый запрет накладывался на действия, связанные с шитьём, прядением, ткацкими работами и т.д. (в более мягкой, вероятно, поздней, форме запрет мог накладываться лишь на работу вечером):«Нитки не сновали на дзяди, што дарога засновиваетца умирушчему». Сегодня это соотносят как с обычными запретами пятницы (связываемой в народе с Параскевой-Пятницей), так с особым почитанием некогда в эти дни Макоши (именно её образ богини-пряхи слился в народном представлении с Параскевой, праздник которой приходится на 10 ноября (28 октября старого стиля, т.е. через два дня после Дмитра). Так же в наши дни Деды связывают и со Сварогом как покровителем ремёсел.
Вот как описывают поминальный обед на Ровенщине:

Хозяйка готовит как можно больше блюд, которые любят деды. Обед бывает позднее, чем обычно, после полудня или в сумерки. Во время обеда из каждого блюда по ложке откладывают в отдельную посудину, которую с ложками ставят на ночь в угол. Тут же в посудине ставят воду и вешают полотенце, чтобы в ночи "души умерших помылись и пообедали" .

На Полесье, где древние традиции сохранились значительно полнее, если Деды справляют два дня (пятницу и субботу, в этом случае звавшуюся Бабы, бытовали также названия Дедова пятница и Бабина суббота), то в пятницу готовят постный поминальный ужин (вечерю), а в субботу скоромный (с яичницей, салом и молочными блюдами) обед ранее обычного или даже завтрак. Нередко принято, чтобы вечеря состояла из определённого числа блюд: трёх, семи или двенадцати. Как правило, считается обязательной кутья (кутя, канун, колыва, сыты) — холодная вода с мёдом (если его не было — заменяли сахаром), куда крошат хлеб или булку. Зеленин также приводит рецепт, совпадающий с рецептом кути на Украине, где она состоит из отваренных в воде зерен пшеницы с мёдом, растёртым маком, изюмом и т.д. и обязательна на Рождество. Так же обычно в перечень входят борщ, рыба, кисель, оладьи или блины, каша, грибы, «палюшки с маком» и т.д. Кутью наливают в миску, обмакивают ложки и кладут кругом миски — «для душок». Эту сыту-кутью едят, зачёрпывая три или девять раз — и вечером, причем ложек не моют до утра, и утром. Так же — с обмакиванием ложек и капанием на стол — поступают и в обед. На второй день после обеда выходят на крыльцо и говорит: «Идите, дяды, дай, божэ, штоб на лето даждали», т.е. прощается с предками до весны, до того момента, когда дети сами навестят их на кладбище.
Это отнюдь не единственный вариант обычая угощения предков. Иногда родителей специально приглашают с улицы, формулы приглашения разнятся от села к селу, например, в пятницу вечером, как зайдёт солнце, трижды повторяют: «Диды-приятели, хадите к нам на вечэру!». Или более домашнее и родное: «Тата ци мамо, хадзи на вечэру! Сестричка Мария, хадзите к нам на вечэру!». Иногда первую ложку и первый стакан выливают перед окном со словами: «Деду, иди до обеду!». Первым обычно после молитвы за кутью берётся хозяин или старший в семье. Кладут крошки от еды на стол до утра, а на утро съедают, «чтоб зубы не болели», проливают на стол кутью из первой ложки и льют немного водки, оставляя всё на ночь. Часто ставят на стол отдельную миску, ложку и чашку с угощением, оставляя её до утра, как и остатки ужина, выставляют угощенье за окно или ставят на печь, иногда бросают под стол блины. Нередко, как и на Украине, для дедов отливают от каждого блюда по три ложки и не прибирают мисок со стола и т.д. Остатки ужина хозяева могут съесть сами на следующий день или только причаститься ими, отдать скотине — чтоб не болела, отнести на могилы или отдать воде, забросить на крышу птицам или вынести в сад под деревце, вылить на дрова, «чтоб сгорало, а дым до бога шёл»... Сам ужин тоже проходил по особым правилам — за собою не закрывали двери и не запирались (и часто оставляли в открытыми ворота кладбищ), не резали хлеб ножом, а ломали (что бы из свежеиспеченного хлеба пошёл пар: «без пару покойники не едят»), в доме должно было быть для гостей повешено чистое полотенце... И это далеко не полный перечень обычаев от места к месту.
Провожали гостей Иного Мира так же ритуализированно, как и встречали, восстанавливая тем границу между миром живых и миром мёртвых. Вслед вылитой на второй день еде произносили «Идзите с богом!» Брызгали три раза водой вокруг стола, провожали за дверь с хлебом-солью и словами «Святые диды-родители, идите на свае место, спачивайте и нам сприяйте!» (т.е. помогайте) и т.д.
И, разумеется, в дни близости к Иному миру существовало и немало способов узнать и увидеть скрытое. Увидеть дедов можно было, поглядев во время вечери через хомут с печки. Иногда для этого требовалось весь день поститься: «як будешь посникать, то побачишь мертвих, як идут на деды на вечэру». Рассказывали о знаках по просьбе детей, вроде отодвинутой лавки и т.д. Другие говорили, что умершие являются лишь тем, кто не приготовил поминального ужина, детям или тем, кому суждено скоро умереть. Немало есть рассказов о том, как мёртвые упрекали или наказывали тех, кто не приготовил им поминального ужина или нарушал строгие правила праздника, вроде запрета на прядение. Существовало убеждение, что тем, кто не приветил мёртвых, они будут вредить.

О празднике сегодня
читать дальше
Можно заменить некоторое противоречие между характером изобильного торжества, отмечающего смену сезонов и довольно строгими и сдержанными нормами общения с предками на том же Полесье. Вообще-то, как уже сказано, в прошлом два эти момента, как правило, просто не совпадали, и засылка сватов не приходилась на поминальный день. Однако далеко не всем нынче везёт единолично распоряжаться своим временем. В традиции старо-скандинавской такого противоречия нет: в Исландии не считалось чем-то невероятным совместить свадьбу и тризну, достаточно вспомнить историю Унн Мудрой, рассказываемую в «Саге о людях из Лососьей долины», юная жизнь и ушедшая не так далеко отстояли друг от друга. И в «Саге об Эгиле» пили на осеннем Дисаблоте в честь и память умерших на весьма буйном пиру. Собственно, и на славянских землях известен, например, обычай заканчивать похороны и поминки весёлыми песнями: «Покойничков помянули, теперь надо их повеселить, а то они будут обижаться, если мы от них невеселы пойдём» (Орловская, а также Вятская, Курская, Киевская губернии). На Подолии и в Галиции у гроба до недавнего времени устраивались молодежные игры. А еще в большей древности такое отношение было нормой общепризнанной, и на тризнах проводились игры и состязания (обычай «дратися по мертвецы»). В любом случае, каждый сам себе определяет границы допустимого и чем он готов поприветствовать родных, каким его увидят предки.
...А зачем вообще? Вопрос, конечно, не для язычников. О смысле и цели любого жертвоприношения следовало бы поговорить отдельно, но всё же вкратце можно выделить несколько моментов. В первую очередь, наверное, это поддержание связи. Связи с богами, как с высшим и указующим путь началом. Связи между поколениями, ведь без них — не было б нас, и обязательства перед умершими — не пустые слова: мы принимаем их знания, сделанное и достигнутое ими в мире, сами становимся продолжателями их достижений, даже проходя совсем иными путями. Ушедшие имеют право на часть того, что у нас есть (и отчасти на то, чем мы является... Отчасти.), также, как мы получили то, что ранее принадлежало им. И слишком просто было бы ограничиться признанием этого на словах. Давнее и общечеловеческое — разделив с кем-то пищу, преломив хлеб и отпив из одного кубка, мы закрепляем с ним союз, заключаем товарищество или подтверждаем родство... Тот же древний и священный смысл взаимных обязательств и связующего долга имеет и обмен дарами. И уж тем более всегда следует благодарить за помощь. Кстати, по свидетельству М. Федеровского, обильное угощение на «деды» белорусы готовили для того, «чтобы души с того света во всем бы помогали живущим на земле родственникам» . И ещё бывает, что просто надо поговорить, а иногда — и из-виниться, «выйти из вины»: не всегда мы успеваем всё сказать и сделать при жизни... И, наконец, обряд Колеса Года — это укрепление людской связи с миром и круговращением времени, слишком легко забываемой в суете городов.
После всего сказанного не сложно определить основные мотивы Зимних Ночей (в данном случае особо и не отличающиеся от мотивов славянского язычества):
— празднование прихода зимы, разделённая с близкими и Силами радость от щедрого урожая; благодарность асам и ванам, особенно, вероятно, Ньёрду и Фрейру с Фрейей, за полученные дары;
— обращение к Одину, Хель, Фрейе, Фрейру и всем богам и богиням, принимающим верных в своих чертогах после смерти — к тем, кто хранит предков и их пути;
— приветствие, угощение и благодарность дисам-хранительницам рода, умершим родичам, возможно — тем, кого мы считаем роднёй не только по крови, но и по духу. Приветствие альвам — как тем, кто связан с миром людей, так и тем, что хранят засыпающую постепенно природу.
---------------------------------
Неизменен смысл поминальных дней — угостить и приветить родных, неизменно в Традиции и знание, что они незримо присутствуют с нами в это время, и помнят о нас, как мы помним о них. Северных альвов нынче принято соотносить скорее с дивным народом Толкиеновского Средиземья, и имена дис звучат загадочно и грозно. А ведь это именно их, альвов и дис, Дедов и Баб, наших прародителей, звали и зовут в дом на Полесье, им ставят лампадки вечером первого ноября на кладбищах, прибирают могилы. Так же, как в их честь пили мёд и эль в Зимние Ночи на исландских хуторах и в палатах норвежских конунгов...

Использованные материалы
читать дальше

запись создана: 21.10.2012 в 12:43

@темы: праздники, фольклор, традиции, боги и богини, Our Troth

URL

суббота, 05 декабря 2015

23:48

О ритуалах и праздниках.

все записи пользователя в сообществе Tradis

Продолжение вебинаров.

------------------------------
Одновременно хочу сказать, что у лекции Хадекена о рунических заклинаниях и магической поэзии появилось весьма интересное продолжение.
Программа первого занятия в новом цикле:
1. Небольшое вступление/введение с целью рассказать о разновидностях древнегерманского аллитерационного стиха - северной и западной ветвях. Об этом уже немного говорилось на стриме о рунических заклинаниях. Разберем примеры западного и северного стихов-заговоров.
2. Практика! Да, сразу, чего тянуть. Разберем простые заговорные формулы (см. прикрепленную картинку): из чего состоят, какова структура, как произносятся, как записываются и т.д.
Также будет домашнее задание - сочинить свое заклинание, руководствуясь изученными примерами. Как это сделать без (пока) знания языка - я подскажу в процессе.
3. Ответы на вопросы, возникшие по ходу стрима или же заготовленные заранее.

Поскольку занятие уже прошло и на весьма высоком уровне (имеется в записи), то свидетельствую - программа выполнена весьма успешно.

Желающие могут присоединиться, условия изложены по уже приводившейся ссылке. Для оформления перевода и доступа надо обратиться к самому лектору через вКонтакт. Пока что есть время и первую лекцию прослушать, и даже домашнее задание (а вы как думали?) сделать.
Рекомендую.

@темы: история, практика, традиции, обряды, Our Troth, стримы

URL

воскресенье, 08 ноября 2015

12:13

Сравнительная мифология и трактовка мифов

все записи пользователя в сообществе Tradis

«Скидбладнир» продолжает организовывать вебинары по Северной Традиции.
Приглашенный гость: аспирант религиоведения, специалист по сравнительной и индоевропейской мифологии - Кутарев Олег Владиславович, которому огромная благодарность за познавательную лекцию и долготерпение.

@темы: события, мифология, традиции, Our Troth, стримы

URL

четверг, 29 октября 2015

22:59

Ликбез по Асатру в современности

все записи пользователя в сообществе Tradis

На вопросы в чате отвечали Сигурд (община «Скидбладнир», Москва) и Сигвальд (община асатру Санкт-Перербурга).

А у меня этот гадский youtube-чат отказался отправлять сообщения (набрать позволял...и что я делала не так?). Одно расстройство.

@темы: ссылки, события, практика, традиции, Our Troth, стримы

URL

среда, 01 октября 2014

12:32

Our Troth. Девять миров: их формирование и конец

все записи пользователя в сообществе Tradis

Перевод черновой, как обычно.

Глава XXV
Девять миров: их формирование и конец
(The Nine Worlds: Their Shaping and End)

О возникновении и конце миров нам известно из трёх источников: «Прорицания вёльвы» (Völuspá

, «Речей Вафтруднира» (Vafþrúðnismál) и пересказа Снорри в его «Эдде». В целом, последний рассказ наиболее полон и упорядочен, добавляя много деталей, которые другие опускают (например, об огнях Муспельхейма как о части первичного формирования мира не говорится ни в одном из поэтических источников).
читать дальшеВ древнейшие времена ничего не было, кроме льда Нифльхейма (Níflheimr, Мир мглы/тумана, в англосаксонском Троте часто Nibel-Home) на севере и Муспельхейма (в анлосаксонском Троте — Muspell-Home, Обитель сынов Муспелля) на юге. Между ними простирался Гиннунгагап (Ginnungagap, Провал, заполненный магическим потенциалом (прим. существует и другой вариант перевода — Зияющий Зев/Пасть)). Многочисленные реки с общим названием Эливагар (Élivágar, Штормовое Море (прим. вариант перевода М.Стеблин-Каменского — Бурные Волны)) вытекали из источника Хвергельмир (Hvergelmir, Кипящий Котёл) в Нифльхейме, стекая по кромке ледника. В это же время искры летели из Муспельхейма. Когда два начала встретились, они слились вместе и от них были рождены двуполый пра-ётун Имир (Ymir, Близнец) или Аургельмир (Aurgelmir, Ревущий, рожденный от песка (прим. так у авторов. Но, возможно, — Ревущий в Водной Взвеси [смеси воды с песком, мутной воде)) и пра-корова Аудумла (Auðumla, Безрогая корова, изобильная [молоком]) (Зимек, «Словарь» (Simek, Dictionary, pp. 22, 24)). Аудумла лизала солёный иней ледника и давала молоко, которое питало Имира. Он спал, и испарения его тела породили мужчину и женщину у него подмышкой, в то время как одна нога с другой — сына. Тем временем, Аудумла вылизала изо льда разумное существо — пра-бога Бури (Búri, Порождающий), который затем породил сына Бора (Borr или Burr, Рождённый). Бор взял в жёны Бестлу, дочь ётуна Бёльторна (Bölþorn, Злой Шип), и их сыновьями были Водан (англосаксонское Wodan, древнесеверное Óðinn), Вилл (англосаксонское Will, древнесеверное Vili, Воля) и Вих (Wih, древнесеверное Vé, Священный) — или, согласно «Прорицанию вёльвы», Один, Хёнир (Hœnir) и Лодур (Lóðurr). (прим. неточность авторов: в «Прорицании вёльвы» Хёнир и Лодур сыновьями Бора всё же не названы, хотя и перечислены как со-творцы людей)
Водан и его братья убили Имира, ледяной иней растаял и вытек из его тела, превратившись в море, поглотившее всех ётунов, кроме двух, Бергельмира и его жены, спасшихся на плоту (прим. Как считается, рассказ Снорри о потопе, мог быть вызван непониманием текста «Речей Вафтруднирв», где сказано, что ётун á var lúðr of lagiðr — был в гроб положен. При этом слово lúðr имеет второе значение «ковчег», что и послужило причиной путаницы). Всё племя ётунов сегодня является его потомками. Эта история утопления ётунов также появляется в «Беовульфе», будучи рассказана рунами на рукоятке меча, вынесенным Беовульфом из подводных чертогов матери Гренделя (прим. «Беовульф», 1690-1695: «…как пресёк Господь великаново семя в водах неиссякаемых». Возможно, эти строки всё-таки не относятся сугубо к германской традиции). Но Водан и его братья расчленили тело Имира: из его тела была создана земля, его волосы стали деревьями, кости — скалами, а череп — куполом неба, поддерживаемым четырьмя карликами, чьи имена означают Северный-Norðri, Южный-Suðri, Западный–Vestri и Восточный-Austri), а из его мозга были сделаны облака, из век же его они сделали стену, что отграничивала мир внутри от внешних сфер, где обитали Бергельмир и его потомки. Этот внутренний мир и является Мидгардом, где мы все живём. Боги взяли искры из Муспельхейма и поместили их на небо как звёзды. Два других существа, женщина по имени Солнце и мужчина по имени Месяц, были поставлены пересекать небеса. Кони Солнце зовутся Альсвид (Alsviðr, Все-быстрый) и Арвак (Árvakr, Рано-пробуждающийся) или Скинфакси (Skinfaxi, Сияющая Грива, и её щит и меха должны защитить их от жара, конь Месяц зовётся Хримфакси (Hrímfaxi, Инеистая Грива), ибо он холоден. (прим. неточность авторов, так как имя Скинфакси, согласно «Речам Вафтруднира», 12-15 и «Языку поэзии», 72 носит конь, несущий Дага, воплощение дня. Конь же Хримфакси несёт Нотт-Ночь) Но одна из рода Бергельмира, ведьма из Железного Леса (возможно, что супруга Локи Ангрбода?), родила сыновей-троллей, Сколль (Sköll, Обман) и Хати (Hati, Ненавистник), которые мчатся за Солнцем и Месяцем в образе волков и поглотят их в Рагнарёк.
Согласно современному взгляду на миры, они упорядочены и на уровне плоскости, и как дерево — великое Мировое Древо Иггдрасиль (Yggdrasill, Конь Игга (Ужасающего) — имя, напоминающее о девяти ночах Водана, когда он висел на Мировом Древе, также как виселицу часто называют «конём повешенного»). Есть девять миров: Асгард (или Жилище Богов), Льотальвхейм (Обитель Светлых Альвов), Мидгард (Срединный мир, Обитель Людей), Нифельхейм, Ётунхейм, Муспельхейм, Ванахейм, Свартальвхейм и Хельхейм (который включает Нифльхель, «Мглистую Хель», нижнюю область, в которой, согласно «Речам Вафтруднира», 43 «люди умирают в Хель» (прим. hinig deyja ór helju halir «там умирают из Хель/могилы люди») ).
На уровне плоскости, есть четыре кольца (см. дискуссию про ожерелье Фрове-Фрейи); и термины «Мидгард» (Miðgarðr, Срединная ограда/жилище) и «Асгард» (Ásgarðr, Ограда/жилище асов), вероятно, происходят от этого вида на плоскости, тогда как Обитель Людей и Обитель Богов являются более общими терминами. Извне расположен Утгард (Útgarðr, Мир вне Ограды/жилища), где обитают ётуны, тролли и изгои: это царство необузданной силы и дикой магии. Между Утгардом и Мидгардом лежит бурное море, в водах которого свился в кольцо Змей Мидгарда. Зимек предполагает, что море это вытекает из реки Эливагар, которую в «Искусстве поэзии» Снорри называет границей Ётунхейма («Словарь» (Simek, Dictionary, p. 73)). Переход между мирами внутри великих Обителей и Мира Извне часто видели как реку, как, например в «Речах Харбарда», где Один появляется в облике перевозчика, который мог бы переправить Тора обратно в Асгард, но не делает этого. Кольцо Мидгарда лежит внутри морского, и внутри него расположено ещё более священное место — Жилище Богов. Внешнее кольцо разбито на четыре части: Туманный или Мглистый мир, Нифельхейм, на севере, Мир Ётунов, Ётунхейм на востоке, Муспельхейм на юге, мир Ванов, Ванахейм на западе (примечание: в древнесеверном слово heimr означало обычно «мир», но также и «жилище»). Некоторые предпочитают обращаться к этим девяти мирам как к ветрам вокруг Мидгарда, в таком случае их направления: Нифльхейм — север, Свартальвхейм — северо-восток, Ётунхейм — восток, Обитель Богов — юго-восток, Муспельхейм — юг, Льотальвхейм — юго-запад, Ванахейм — запад, Хельхейм — северо-запад. Ветра бедствий — это те, что дуют с востока и трёх северных направлений, благие ветра веют с запада и южных направлений. (прим. кажется, эта концепция всё же не прижилась в современном Троте. К счастью.) Однако север также — величайший источник мощи, и восток также и направление нового рождения. Верные сегодня обычно выполняют свои обряды лицом к северу в большинстве случаев, и восток предпочитают для празднования Остары. Некоторые в то же время предпочитают обращаться к западу в обрядах, связанных с почитанием ванов.
Рассматриваемые как дерево, миры упорядочиваются вокруг Обители Богов, с Льотальвхеймом между Миром Богов и Миром Людей. Вокруг Обители Людей за штормовыми водами расположены четыре стихийных мира: Нифльхейм (лёд), Ётунхейм (обычно соотносимый с воздухом, в космологии Торссона — яд, изначальные ядовитые воды), Муспельхейм (огонь) и Ванахейм (вода или закваска). Нифльхейм наклонён книзу (и часто видится фактически расположенным ниже Хельхейма), Муспельхейм приподнят. Ниже Мира Людей расположен Мир Черных Альвов, Свартальвхейм, и ещё ниже — Хельхейм. Само Мировое Древо обычно считается ясенем, хотя многие люди сегодня думают фактически о нём как о тисе. Основанием этому служит упоминание об «иглах ясеня» (прим. имеется в виду фраза в «Видении Гюльви»,39 : «Коза по имени Хейдрун стоит в Вальгалле и щиплет иглы с ветвей того прославленного дерева, что зовется Лерад»), в «Прорицании вёльвы» (Völuspá,19) Мировое Древо названо вечнозелёным (grœnn), и подобное вечно-зелёное дерево стояло над источником в храме старой Уппсалы. И, наконец, «Норманнский азбуковник» (Abecedarium Nordmannicum) включает строчку «тис держит всё». В «Речах Свипдага» (Svipdagsmál, 22) Мировое Древо также названо приносящим плоды, что скорее может относиться к тису, чем к ясеню. Мнения, однако, разнятся: многие верные в Северной Калифорнии, например, предпочитают своё собственное восприятие Мирового Древа как «красного дерева» (секвойи). С более общей точки зрения, Мировое Древо состоит из трёх областей, нанизанных на единую ось: Верхний Мир (Мир Богов и Мир Светлых Альвов, возможно также с включением верхней/южной части Муспельхейма), Срединный Мир (Мир Людей, Мир Ванов и Ётунхейм) и Нижний Мир (Свартальвхейм, Нифльхем и Хельхейм). Великие реки бушуют между Мидгардом и Асгардом и между Мидгардом и Хельхеймом, также как между Мидгардом и мирами Утгарда. Подобную картину рисуют шаманы всего мира, и воды, которые отделяют каждую область от других, являются самыми объективным и наименее зависящим от культуры элементом реальности вне этого мира.
Логичен вопрос, как же, если миры разделены подобным образом, кто-то из племени ётунов (для примера) может одновременно рассматриваться как род земных духов, обитающих в местах, которые можно достичь, путешествуя по нашему миру? Ответ заключается в том, что различные пути, которые мы рассматриваем как формирующие миры, являются границами не физическими, а духовными. Девять Миров разделены, но они также накладываются и иногда смешиваются друг с другом. Например, обитель Скади, Трюмхейм (Þrymheimr, Жилище Шума), сперва принадлежала её отцу, который, разумеется, жил в пределах Ётунхейма; однако в «Речах Гримнира» Трюмхейм перечислен среди священных обителей богов. Когда Скади вышла замуж за Ньёрда, она и её владения перестали духовно быть частью Утгарда, Внешнего Мира, но стали частью священных земель внутри ограды, хоть Трюмхейм и продолжил стоять на диких пустошах, где завывают ветра. Часть этой земли, что является «Срединным Миром», только та часть, что обжита и огорожена — земли людей. Можно обнаружить Обитель Асов средь горных вершин и в священных рощах; можно блуждать в Утгарде, или спуститься в пещеру и войти в Обитель Черных Альвов, Свартальвхейм. Самые священные места на этой земле те, которые были отмечены как ограды богов — vé-места (прим. места в священной ограде, vé в древнесеверном, wih- в англосаксонском Троте) — и прийти в такое священное место означает вступить в Обитель Богов. Такие пересечения также могут быть временными, и происходить даже в обычной гостиной или захламленной спальне. В этом и состоит цель и функция тех ритуалов, которые выполняются перед началом всех обрядов для маркирования места как священного, чтобы слить реальности в единое место Силы, в котором предки, их живущие потомки и боги и богини могут на время встретиться. Здесь мы видим особое значение Мидгарда: мы находимся меж всеми мирами и вся их мощь смешивается в нас. Срединный Мир — область становления, сердце Древа, которое и отражает и формирует все, что происходит в других Обителях. Кода этот мир цел и живет во благе, также обстоит дело и с мирами вокруг нас; но когда плохо идут дела в Мидгарде, мы знаем, что всё Мировое Древо приходит в беспокойство — и наши труды, наши священные обряды и наши самые обычные дела могут помочь восстановить равновесие Древа Миров.
Другое Северное представление о взаиморасположении миров, описанное Снорри, рисует их как лежащие под корнями Мирового Дерева. Есть три великих корня, один над Асгардом, один над Ётунхеймом, и один над Нифльхеймом. В рамках учения о душе мы понимает эти три «корня» как три потока Силы — белое сияние Верхнего Мира (Мира Богов), найнеобузданнейшая алая сила Срединного Мира (Ётунхейма) и чернота Нижнего Мира (Нифльхейма), из которых сплетены нити бытия и Древо и Миры обретают свою форму.
(Примечание. Есть и иное объяснение картины космогонии «миров под корнями». Предполагается (по утверждению Ю.Петухова в его «Скандинавской мифологии»), что именно так, комлем вверх некогда устанавливались древесные стволы в германском жилище в качестве опор, отсюда и родившийся образ описания Древа, которое, как все понимают, совсем не дерево, и может быть воспринято человеком только в сравнении с чем-то известным. Однако сведений о таких постройках в историческое время мне найти не удалось).
Под каждым корнем есть источник: источник асов — это источник Урд, ётунам принадлежит источник Мимира, и Хвергельмир находится в Нифльхейме. В своей работе «Источник и Древо» (работе, которая лежит в основе всего нижеследующего обсуждения источника Урд) Пол Баущац (Paul Bauschatz, The Well and the Tree) показывает, что эта тройственность была, вероятно, сверхсистематизацией трёх различных уровней или аспектов Источника. Согласно его модели, которую принимают многие как верные, так и светские академические учёные, Хвергельмир, кипящий котёл яда, закваски, и ледяной воды, является нижним уровнем и источником сырой грубой мощи. Источник Мимира — следующий уровень, где всё, что есть, хранится и формируется водами, поднимающимися из Хвергельмира. Высшим уровнем является источник Урд, где норны определяют судьбу-орлёг и асы собираются на тинг. Корни Древа погружены в источник, воды Судьбы-Вирда (игра слов в оригинале, поскольку Источник Wyrd и судьба-wyrd пишутся одинаково) текут вновь и вновь через его ветви (воплощение пространства/времени), формируя новый слой событий каждое мгновенье и стекая каплями обратно. Те капли, что попали в Хвергельмир — события малой ценности — просто повторно используются как часть общей энергии Источника. То, что попадает в источник Мимира является событиями, что основываются на том, что уже существует и помогают привести это к бытию, без внесения каких либо изменений. Но те капли, что попадают в источник Урд, являются каплями могущества: это магические, ритуальные и героические деяния, что работают на волевые изменения вирда-судьбы.
Согласно «Прорицанию вёльвы», 20 три норны Урд (Urðr (Wyrd),Судьба), Верданди (Verðandi, Становление), и Скульд (Skuld, Будущее (прим. имя норны многозначно, чаще в русской интерпретации оно переводится как Долг)) «устанавливали законы и выбирали жизнь» у источника Урд. Эти три норны, воплощение причинно-следственной связи, являются, вероятно, теми тремя девами, о которых говорится в строфе 8 как о «трёх великаншах, могучих девах из Ётунхейма». Они — те великие, кто формирует судьбу миров, но величайшая из них Урд, поскольку благодаря именно её могуществу действуют две другие. Поверхностные тексты часто говорят о норнах как о Прошлом, Настоящем и Будущем, но это не верно: германское восприятие времени не троично, в отличие от греческого и римского (от которых современная западная культура унаследовала восприятие своё), но двоично. Для наших предшественников была только великая структура «того-что-есть», в которой более старые и более новые слои существовали одновременно и были одинаково близки и реальны, и существовал текущий момент, «то-что-в-становлении». Не было представления о будущем как таковом: предсказания-spæ, которые говорили о том, что «будет», были буквально изложением Вирда — «того-что-есть», наблюдением, исполненным мудрости, которой ведомо, что должно затем возникнуть как следствие существующей причины. Это одна из причин, по которой религия Севера всегда опиралась на предков и рассказы о старине, почему германские народы часто обвиняли, что они живут в прошлом и грёзами о прошлом, — у нас, подобно Водану, всегда один глаз зрит Источник Памяти, и другой — миг становления. Для нас то-что-есть, «прошлое» не прошло и не утеряно: оно вечно живо и цветуще, и, более того, оно является источником всех вёсен, так же как корни являются источником жизни дерева. Если крона обрублена, могут вырасти новые ветви, но гибель корней является концом: и также с нашим народом. Потерять пути наших предков — потерять точку опоры в том-что-есть, и отойти слишком далеко от их мыслей и убеждений означает стать деревьями, лишенными корней — и погибнуть. Тем не менее, корни нуждаются в силе и росте, которые они обретают также и благодаря ветвям и листьям. Таким образом, это такая же часть нашего Трота: напитать древние знания тем, что изучили мы, воздавать своё почитание нашим предкам и героям и героиням древности, и, сделать тем самыи Древо в целом более великим.
(прим. В свете данного наблюдения может быть интересно замечание Hadeken'а о том, что в протогерманском отсутствовала форма будущего времени глаголов. К сожалению, не обладая нужными знаниями, не в состоянии пояснить сию лингвистическую ситуацию подробнее)
Образ Мирового Древа растущего из источника Урд с девятью мирами среди ветвей и корней является центральной точкою Трота — осью миров. Наши предшественники часто вырезали свои корабли рядом со священным деревом; на континенте у саксов был Ирминсуль (Irminsul , Великий столб, разрушен Карлом Великим в 772г.), который, по-видимому, был их земным воплощением Мирового Древа. В наших храмах-ховах (старосеверное hof, языческий храм) и домах его образом являются столбы высокого сидения или Родовое Древо (англ. Bairnstock, букв. Детский ствол): это сердце каждого священного места. Грёнбех (Grönbech, Vilhelm. Culture of the Teutons, II, . 195) упоминает, что «на первый взгляд (описание трёх миров/источников под тремя корнями) производит на читателя впечатление недостаточной внутренней последовательности…но вовсе не кажется невероятным, что алтарь включал некое представление о воде…Священное древо и источник были внешней частью священного места, но принцип блота (старосеверное blót, жертвоприношение) делал обязательным их представление на алтаре. Когда говорится, что все реки берут начало в центре мира, это идентично словам о том, что они проистекают от празднования и вытекают из идеального — т.е. реального — мира, расположенного на алтаре в месте жертвоприношений».
Древо само по себе служит домом для многих существ. На вершине сидит орёл, с соколом, устроившимся между его глаз, дракон Нидхёгг (Níðhöggr, Ползать+ударяющий (?)) свивается в его корнях с выводком меньших змей, что подгрызают Древо. Белка Рататоск (Ratatosk, Грызозуб) бегает вверх и вниз по его стволу, перенося враждебные речи между драконом и орлом. Четыре оленя — Даин (Dáinn), Двалин (Dvalinn), Дунейр (Duneyr) и Дуратрор (Duraþror) —- гложут кору, и, как указывалось в главе «Альвы, дверги, духи земли и Сокрытый Народ» (Alfs, Dwarves, Land-Wights, and Huldfolk), это, вероятно, карлики-дверги в их дневной форме, поскольку Даин и Двалин являются величайшими из двергов.
В своей «Эдде» Снорри также говорит нам, что норны ежедневно берут воду и грязь из источника Урд и поливают Древо, чтобы исцелить его от причиняемого вреда и не дать ему гнить. И вода эта столь священна, что что бы ни поместили в источник, оно становится белым, как плёнка яйца. Он добавляет, что капли, падающие на землю, зовутся медвяной росой, и пчёлы питаются ею, и что есть два лебедя, что кормятся в источнике.
Слова о том, что норны поливают Древо — всего лишь дугой способ сказать, что они режут руны, устанавливают законы и формируют судьбу-орлёг (ørlög). Это тот же самый обряд, который проводится при имянаречении ребёнка (см. раздел «Рождение» (Birth)): он сочетает миг, когда сияющая вода жизни окатывает новорожденного, и слова, сказанные в момент, когда сформирован вирд. Этот обряд в Мидгарде воспроизводит величайшее действо в мирах вокруг нас: вода возглашающих судьбу является мощью, что поднимаясь из того-что-есть, даёт жизнь тому, что находится в становлении, и форму, коей надлежит быть.
Норны также сравниваются с прядильщицами и ткачихами (как в начале «Первой песни о Хельги Убийце Хундинга» (Helgakviða Hundingsbana I), и этот образ предлагает иной взгляд на существование и причинную связь, как сказано Эриком Воденингом (Eric Wodening):
...процесс судьбы-вирда можно рассматривать как процесс прядения нити или тканья одежды. Чтобы понять это сравнение, надо знать кое-что о прядении и ткачестве.
Нить прядут, при помощи веретена и прялки скручивая волокна животного (шерсть) или растительного (лён, хлопок, крапива) происхождения. Пучок волокон свободно наматывается на прялку, которую держат в руке или затыкают за пояс. Веретено — меньший, сходящийся на конус, брусок, вращение которого и даёт скручивание нити, и вокруг которого нить наматывается в процессе скручивания.
Ткачество представляет собой процесс, при котором создаётся переплетение ряда поперечных нитей, утка, с рядом продольных нитей, основы. Каждая нить основы натянута параллельно другим на ткацком станке. Нить утка проводится вперёд и назад между нитями основы при помощи челнока. Затем используется гребень, что бы подогнать каждую нить утка к остальным, формируя полотно. Полотно наматывается на вал или навой перед ткацким станком. Пока процесс тканья продолжается, большая часть нитей основы также остаётся намотанной на вал-навой для основы позади ткацкого станка.
Если рассматривать процесс вирда как прядение и создание ткани, то различные деяния, происходящие в Мирах, можно сравнить с волокнами, из которых тянут нить. Некоторые из этих волокон, не имеющие реального воздействия на миры, бесполезны и будут отброшены. Другие, некоторое воздействие на миры имеющие, будут спрядены в нить. Эти нити состоят из волокон, каждое из которых определённым образом связано с другими. Жизнь каждого человека была бы нитью, и значимые деяния его жизни были бы волокнами.
Если говорить о процессе создания ткани, то ряд взаимосвязанных действий, имеющих место в настоящем, составлял бы нити утка. Влияние прошлого на текущий момент было бы нитями основы, через которые уток проходит назад и вперед согласно судьбе-ørlög, провозглашённой Урд, и судьба тут действует как ткацкий челнок. Прошлое — великая область «того-что-есть» — представлена самой тканью, постоянно прирастающей, поскольку в все больше нитей утка переплетается с основой.
Рассмотрение процесса вирда как процесса прядения и создания ткани подчёркивает взаимосвязанность всех вещей. Подумайте, каждая нить представляет множество связанных между собой действий. А затем эти нити переплетаются меж собою и укладываются в структуру благодаря влиянию прошлого («нити основы»), формируя единое великое полотно.
Конечно, некоторые «нити» теснее связаны друг с другом, чем со всеми прочими «нитями». Жизнь мужа (его «нить») будет теснее связана с его женой, чем с абсолютно посторонними людьми. В тех случаях, когда нити связаны через родство, союз и так далее, можно осторожно говорить, что такие взаимосвязи проявляются как «узоры» на ткани Вирда, напоминающих узоры на гобелене или ковре. Полотно Вирда тогда является на самом деле красочной тканью.
(c)
С этим плетеньем, либо ветвями и корнями Древа, мы обнаруживаем Девять Миров, каждый с собственными формой и могуществом. Некоторые из них хорошо известны; некоторые ещё будут открыты нам в дальнейшем.
Хельхейм разделён на Царство Хель — которое , несмотря на описание Снорри (см. главу «Душа, смерть и возрождение» (Soul, Death, and Rebirth)) кажется не столь плохим местом — и Нифльхель, худшее из царств, куда отправляются те, чьи дела сделали их изгоями из чертогов всех богов и асов. Этот чертог, который провидица из «Прорицания вёльвы» видит как «далекий от солнца, на Береге Мертвых, дверью на север; падали капли яда сквозь дымник, из змей живых сплетен этот дом. Там … шли чрез потоки поправшие клятвы, убийцы подлые и те, кто жен чужих соблазняет; Нидхёгг глодал там трупы умерших, терзал он мужей» (строфы 38-39 в переводе А. И. Корсуна). Реку, что бежит меж Хельхеймом и другими мирами, пересекает широкий мост Гьялларбру (Gjallarbrú, Звучаший мост), охраняемый девой-ётуншей Модгуд (Móðguðr), которая описывается у Снорри и в «Поездке Брюнхильд в Хель» (Helreið Brynhildar), окликающей тех, кто минует её (прим. строго говоря, безымянная великанша из «Поездки Брюнхильд в Хель» вовсе не обязательно тождественна Модгуд, хотя такое предположение напрашивается). В рамках строения души, Хельхейм также является царством глубин подсознания. Это в Хельхейм отправляются к провидицам, чтобы принести оттуда их мудрость, подобно Одину, что призвал вёльву в «Снах Бальдра» (Baldrs draumar), и именно в Хельхейме, в корнях миров руны воссияли Водану, когда он взирал вниз, повешенный на Мировом Древе.
О географии Мира Черных Альвов, Мира Светлых Альвов и четырёх «миров элементов» мы не знаем практически ничего. Однако, мы знаем многое о Мире Богов. Он видится существующим на вершине горы или в кроне Мирового Древа, его можно достичь, пересекая радужный мост, именуемый Биврёст (Bifröst, Трясущаяся дорога к небесам) — или Бильрёст (Bilröst, Мимолётно увиденная радуга (расшифровка согласно Зимеку, «Словарь», (Simek, Dictionary, pp. 36-37))). В «Речах Гримнира» Один сообщает нам немало сведений о богах-асах и их жилищах. Есть двенадцать великих чертогов, что считаются частью Мира Богов: Трудхейм Тора (Þrúðheimr, Жилище/Обитель Силы), Идалир Улля (Ydalir, Долины Тиса), Валаскьяльв (Valaskjálf, Скала Убитых или Válaskjálf, Скала Вали) — где правит либо Один, либо Вали (поскольку в манускрипте отсутствуют знаки долготы гласных, нельзя точно сказать, какое значение названия палат изначально подразумевалось), Сёкквабекк (Sökkvabekkr, Погружённая Скамья), где Один и Сага пьют вместе, Гладсхейм (Glaðsheimr, Обитель/Жилище Радости), где стоит Валхалла (Valhöll, Чертог Убитых), принадлежащий Скади Трюмхейм (Þrymheimr, Жилище/Обитель Шума), Брейдаблик (Breiðablik, Широкий Блеск) Бальдра, Химинбьёрг (Himinbjörg, Небесные Горы) Хеймдаля, одноимённые возвышенностью, или, скорее, с невысокими холмами в Дании. В перечень входят Фолькванг Фрейи (Fólkvangr, Поле Войск), Глитнир (Glitnir, Сверкающий) Форсети, Ноатун(Nóatún, Корабельный Двор), и земли Видара, Види (Víði, Широкие). Альвхейм (Álfheimr) Фрейра назван, но не имеет номера в перечне «Речей Гримнира» (прим. по порядку Альвхейм назван третьим, но прямым текстом третьим проименован Валаскьяльв, см. «Речи Гримнира» 4-6, также и все последующие чертоги в оригинале упоминаются с их номером по порядку), возможно потому, что это целый отдельный мир (хотя, так как асы и альвы тесно связаны, он может считаться расположенным в пределах священной ограды. Также как названные боги, Фрия владеет своим собственным чертогом, Фенсалиром (Fensalir, Болотные Залы), и мы можем предположить, что многие другие менее известные боги и асы имеют свои палаты. Маловероятно, чтобы Тив (Тюр), к примеру, не владел собственным жилищем и местом суда. Был ли перечень полным или нет, однако двенадцать является одним из тех знаменитых чисел, которые наши предшественники почитали священными (наряду с девяткой, тройкой, и различными им кратными) и боги и богини также упоминаются при подсчете как двенадцать и двадцать четыре. Высказывалось предположение, что двенадцать залов «Речей Гримнира» соответствуют знакам Зодиака, начиная с Трудхейма в Козероге и заканчивая Види в Стрельце, и, разумеется, те, кто захочет, смогут найти черты сходства. Это вовсе не обязательно является отражением учения наших предшественников о звёздах, но это нашло своё место в практиках некоторых верных сегодня.
Для людского племени век жизни (aldr) даётся в момент рождения; также дело обстоит и с мирами: они не будут существовать вечно, и конец их хорошо известен — финальная битва, которая называется Рагнарёк или, в оригинале, Ragnarök, «Рок/Судьба Богов». Искажённая форма, ragna rökr, «Сумерки богов», появляется в «Перебранке Локи», 39 и «Эдде» Снорри. Это привело к появлению немецкого перевода Götterdämmerung, лучше всего известного как название последней оперы в цикле «Кольцо Нибелунгов» Р.Вагнера (том, в котором доказано что хороший драматический тенор может петь полчаса с копьём в лёгких).
Одно из старейших и, несомненно, ярчайших описаний Рагнарёка можно найти в поэме «Прорицание вёльвы», в которой древняя провидица из рода ётуна рассказывает Одину о начале миров и их конце. Поэма была, вероятно, составлена около 1000 г.н.э., когда Конец Света весьма занимал христиан Европы и судьба богов были вопросом, беспокоившим язычников Скандинавии. Духовная ориентация самого автора неизвестна: некоторые элементы позволяют предположить христианские контаминации (например, стих, где говорится, что Солнце сделается чёрным (прим. строфа 41: Svört verða sólskin um sumur eptir «Чёрным сделается солнечный свет летом затем», в переводе А.И. Корсуна «Солнце померкнет в летнюю пору») из книги «Откровения» Иоанна Богослова, что противоречит предыдущему упоминанию о волке-тролле, проглатывающем её), но общее отношение поэмы — любовь и уважение к языческим богам и богиням, так что «Прорицание вёльва», как часто думают, была создана человеком смешанной веры. Однако, кем бы ни был составитель, он или она, без сомнения, обладали богатыми познаниями в древнем учении.
Определённые знаки будут предшествовать последней битве. Согласно «Речам Вафтруднира», 44 настанет время, именуемое Фимбульветр (fimbulvetr, «Великая Зима», в русском переводе А.Корсуна «зима великанов»), которую Снорри описывает как три очень суровые зимы без лета между ними. Братья будут биться и убивать друг друга, и племянники будут губить свою родню. Жестокость придёт в мир; это будет век мечей и секир, век ветров, волчий век перед концом мира, и люди не будут щадить друг друга. Затем Эггдер (Eggþér), пастух великанши, что наблюдает с кургана, где сидит, начнёт с удовольствием играть на арфе. Огненно-красный петушок Фьялар (Fjalarr) будет вторить ему с древа-виселицы (или с великого древа — текст неясен, но подразумевается тут, вероятно, Иггдрасиль); затем Гуллинкамби (Gullinkambi, Золотой Гребешок), петушок асов с золотым гребнем, что стоит на страже для Одина, начнёт петь, и ему станет отвечать саже-красный петушок из палат Хель под землёй. Пес Гарм (Garmr, Лохмотья/ Тряпки) залает громко перед Гнипахеллиром (Gnipahellir, вторая часть означает пещеру/грот, вероятно, пещеру при входе в Хель?), и оковы будут сломаны; Иггдрасиль задрожит, и ётун (вероятно, Локи) должен быть освобождён. Все будут исполнены страха на путях Хель. Хрюм (Hrymr, возм. Старый/Дряхлый?) является с Востока, поднимая перед собой щит, и Ёрмунганд (Jörmungandr, Великанский Посох, т.е. Змей Мидгарда) ворочается в ётунской ярости-подъёме духа (прим. в etin-mood (англ.) или jötunmóðr (древнесеверное), см. главу «Душа, смерть и возрождение» (Soul, Death, and Rebirth)); змей бьётся о волны, и орёл кричит, терзая клювом трупы, а Нагльфар (Naglfar, Ногтекорабль, т.е. корабль, построенный из ногтей мертвецов (По другой версии перевода — Гвоздекорабль, корабль с гвоздями, и тогда привычное толкование является результатом неточности прочтения)) отвязан. Корабль движется с Востока: Дети Муспельхейма прибывают по воде, и Локи им правит; потомки чудовищных трольшь движутся со всеми алчущими, и брат Бюлейста (Býleistr, Хромой?) (Локи?) путешествует вместе с ними... Что же с асами? Что же с альвами? Весь Ётунхейм гудит, асы на тинге; дверги стонут пред каменными дверями, князья скальных стен, Сурт (Surtr, Чёрный) движется с юга с губящим-ветви (т.е. огнём), блестит на мечах солнце убийцы богов (огонь). Рушатся горы, трольши блуждают, герои идут в Хель, расколото небо. Затем приходит к Хлин (Hlín, Защищающая) (т.е. Фригг) новое горе, когда Один отправляется биться с волком и убийца Бели (Фрейр) сражается с Суртом; тогда любовь Фригг падёт. Тогда могучий сын Отца Побед, Видар, выйдет против Зверя Трупов; в его руке меч поразит сердце сына Хведрунга; так его отец будет отомщен. Пояс Земли (Змей Мидгарда) разевает пасть, ужасные челюсти змея раскрываются сверху. Сын Одина встретит Змея ... затем могучий сын Хлодюн (Hlóðyn, возм. Родной-дом или Очаг, метафорическое имя Земли)...убивает в ярости, Страж Мидгарда; все герои должны отъехать от домашних обиталищ; потомок Фьёргун (Fjörgyn, родственно к Гора, тоже метафорическое имя Матери-Земли) отступает на девять футов от Змея, не боясь позора. Солнце чернеет, земля погружается в море, славные звёзды падают с небес; дым расползается от питателя-жизни (огня), высокое пламя поднимается к небесам.
(прим. Английский текст пересказа «Прорицания» здесь несколько ближе к оригиналу, чем перевод А. И.Корсуна)
Она (вёльва) видит землю вновь восстающей из моря, вновь зеленой; ниспадают водопады и орёл летит, охотясь за рыбой. Асы вновь встречают друг друга на Идавелль и рассуждают о могучем вервии земли (Змее Мидгарда, вероятно, речь ведут о славной битве Тора с ним) и вспоминают могучий рок и древние руны Фимбультюра (Fimbultýr, Великий Тюр, т.е. Один). И затем они должны отыскать чудесные золотые тавлеи в траве там, где они ими владели в давние дни. Поля взойдут без посева, и всё зло станет благом. Бальдр вернётся, и Хёд и Бальдр станут жить, боги убитые (valtívar), в победном жилище Хропта (Валхалле?)… Затем Хёнир сможет взять прут жребьёвочный, и два брата будут обитать в широком Доме Ветров... (прим. В оригинале — сыновья братьев) Она видит чертог стоящий, ярче чем Солнце, крытый золотом, на Гимле (Gimlé ). Там будут отважные дружины обитать, и радоваться радостям давних дней. Тогда некто могучий явится на божественный суд (at regindómi, вариант понимания — явится тот, что силён/могущественен), властительный, свыше, кто правит всем. Тогда тёмный дракон прилетает, Змей из глубин, из Нидафьёлла (Niðafjöll, Горы Луны-на-ущербе); Нидхёгг несёт трупы в перьях, летит над полем — теперь она должна погрузиться (подразумевается — в землю). Речь тут о провидице, которая закончила своё пророчество; в другом манускрипте текст звучит как «теперь он должен погрузиться», и слова относятся к дракону.
«Речи Вафтруднира» добавляют к этому, что два человека, Лив (Líf, Жизнь) и Ливтрасир (Lífþrasir, Желание Жить или Борющийся После Жизни. В русских переводах — Жажда Жизни), выживут, укрывшись в роще Хёдмимир (Hoddmímis, Сокровище Мимира) и питаясь утренней росой. Роща Ходмимир часто отождествляется с Мировым Древом и его молодой порослью. Ётун Вафтруднир также говорит, что Солнце выносит дочь, перед тем как волк (здесь — Фенрир) проглотит её; что Видар и Вали будут обитать в священной обители, когда пламя Сурта погаснет, и Моди и Магни возьмут Мьёльнир. Также он упоминает, что Ньёрд возвратится в Обитель Ванов. Интересно, что Ванахейм — единственный мир, который не упомянут отдельно как разрушаемый в Рагнарёк: альвы названы вместе с асами, Ётунхейм гибнет и горы рушатся, карлики-дверги стонут, дети Муспельхейма отправляются в путь, взбаламучено обиталище Нидхёгга в Нифльхейме, и даже Хель не остаётся незатронутой потрясающей мироздание последней битвой. Только Ванахейм и ваны (кроме Фро Инга–Фрейра, последнего защитника мира) не принимают в ней участия — хотя некоторые верные видят проявление именно их могущества в поднятии из моря новой земли.
Версия Рагнарёка по Снорри отличается от поэтической только некоторыми подробностями: он добавляет полчища инеистых великанов и Хель (что проблематично, учитывая позднейшее возвращение Бальдра и Хёда из её царства) к тем, кто сражается против; он сообщает нам о ещё нескольких поединках (Хеймдаль и Локи, Тюр и пес Хель Гарм, все они убивают друг друга; и рассказывает о Фрейре, что борется против Сурта с оленьим рогом); также, согласно Снорри, Видар не наносит Фенриру удар, но разрывает ему челюсти, используя большой кожаный башмак, на который пошли неиспользованные обрезки от работы всех кожевников мира людей. Последний элемент, как считается, сохраняет более древнюю традицию; мотив зверя, который глотает кого-то целиком, только для того, чтобы быть выпотрошенным так, чтобы проглоченный мог явиться целым из его живота, появляется часто в народных германских сказках («Красная шапочка», является, вероятно самым известным примером), и многие верные думают, что это свидетельствует, что Водан должен явиться снова в некой форме — возможно, воплотивших в одном из своих родичей. В «Руническом учении» Эдреда Торссона (Edred Thorsson, Runelore) предполагает, что им может быть Хенир (Hœnir), который отныне берёт жребёвочные прутья (руны); Сын Одина Бальдр (Baldr) либо Хёдд (Höðr), либо его мститель Видар (Víðarr) так же возможные кандидаты на эту роль. Мощь Тора возрождается в Моди (Móði) и Магни (Magni) (и, мы может ожидать, что и в Труд (Þrúðr) тоже): его Молот, подобно мечу Вёльсунгов и Тюрвингу (прим. скованный двергами меч конунга Сваврлами в «Саге о Хервёр и Хейдреке Мудром»), является воплощением души рода Тонарингов, передаваемой и вручаемой поколению за поколением.
Что касается «могучего» (inn ríki) «Прорицание вёльвы», 65 , есть различные прочтения этого места. Некоторые рассматривают этот стих как христианскую интерполяцию, дающую южному богу место среди нас. Другие сравнивают это с частью «Песни о Хюндле», которая зовется «Краткое прорицание вёльвы», 7-9 (Völuspá hin skamma), в которой «могучего», о котором говорят в похожих терминах, обычно отождествляют с Хеймдалем, как с рождённым девятью матерями, (см. раздел «Хеймдаль» (Heimdallr)). Поскольку Ярнсакса (Járnsaxa, подруга Тонара-Тора) является одной из девяти женщин, названных в «Песне о Хюндле», возможно также, что эти отсылки могут говорить о Магни — физически сильнейшем из асов ещё в три года отроду — такое предположение высказала в заочном руническом курсе Фрейя Асвинн.
(прим. Стоит, вероятно, добавить, что спорная строфа есть лишь в одном из двух древнеисландских кодексов, содержащих прорицание (Hauksbók, середина XIV века, в Codex Regius строфа отсутствует). Вот цитата из статьи Вьестейна Оуласона (Véstein Ólason) Edda and Völuspá 65 or H58 в переводе М.Панкратовой: «Но кто же этот «inn ríki»? Христос ли это, пришедший судить мир и править им, или это языческий бог, в таком случае, наиболее вероятно, Хеймдаль? На мой взгляд, ни один из этих ответов не верен. «Inn ríki» — это Alföðr, «Всеотец», божество, созданное учеными исландцами около 1200 г., чтобы доказать, что их благородные праотцы-язычники не поклонялись дьяволу, несмотря на то, что им была дана только земная мудрость. Всеотец в [«Младшей Эдде»] имеет ряд общих черт с Одином и делит с ним несколько имен, но, в отличие от Одина, он переживает «гибель богов» и живет вечно: «lifir hann of allar aldir ok stjórnar öllu ríki sínu ok ræðr öllum hlutum stórum ok smám» («живет он от века, и правит в своих владениях, а властвует надо всем на свете», большим и малым)». Более полный рассказ о статье, мнении профессора и комментарии Л.Кораблёва можно найти на сайте Л.Кораблёва Álfatrúin .)
Для верных Рагнарёк не является чем-то, чего следует бояться, не более, чем смерти, по сути, это одно и то же, пусть на различных уровнях. Великими животными смерти для наших предшественников были волк и змей (в его различных формах от личинки до дракона); огни Сурта могли бы рассматриваться как пламя погребального костра, взметнувшееся, чтобы пожрать весь мир — как оно делает это для индивидуума при кремации. Однако, как было сказано в «Душа, смерть и возрождение» (Soul, Death, and Rebirth), смерть принимает многие формы, и многие вещи могут лежать за ней, в соответствии с прожитой жизнью и тем, как была встречена сама смерть. Потому нам необходимо делать сильнее себя и богов-асов так, чтобы стало возможно им выполнить их задачи в битве и чтобы мир был рождён вновь. Это может произойти в любое время — «взирает волк серый свирепый на обитель богов» — и мы должны быть готовы к этому. (прим. цитируются «Речи Эйрика», 6, неизвестного скальда) Это не призыв запасать оружие, как поступают некоторые христиане в ожидании, что их миф об Армагеддоне вскоре исполнится в физической форме. Скорее, наша готовность состоит в защите и исцелении Земли, в том, чтобы стать сильнее так, дабы мы смогли бы сражаться бок о бок со священными сущностями, когда придёт час, и — в первую очередь — в поиске знаний о богах и асах, чтобы работать с ними, и придавать им мощь, и привносить и усиливать их влияние в этом мире, блюдя сезонную обрядность и живя как верные, которые обращаются к ним каждый день.

Составители:
• Фрейя Асвинн (Freya Aswynn), Старшая (Elder, звание/ступень посвящения в англосаксонском Троте) (из «Рунического Заочного Курса. Урок 8» (Runic Correspondence Course, Lesson 8) )
• Санвинн Равенвуд (Sunwynn Ravenwood), из «Писем из Мидгарда» (Letters from Midgard), «Идунна» V, ii, 19, (Idunna V, ii, 19 (For-Litha 1993 C.E.)
• Эрик Воденинг (Eric Wodening), Старший-в-обучении (Elder-in-Training звание/ступень посвящения в англосаксонском Троте), из «Языческой космографии», (Heathen Cosmography), Идунна V,I, 18 (Idunna V, i, 18 (Rhedmonth 1993 C.E.)

@темы: книги, мифология, традиции, боги и богини, Our Troth

URL

понедельник, 14 апреля 2014

20:50

Our Troth. Глава 26. Душа, смерть и возрождение.

все записи пользователя в сообществе Tradis

Глава XXVI. Душа, смерть и возрождение.
(Soul, Death, and Rebirth)
«Душа» наших предшественников состояла из многих различных элементов, сотканных вместе, чтобы стать единым целым. Как отмечает Э.Торссон (Edred Thorsson), «разительный раскол души и тела, столь сильно подчеркиваемый в христианстве, отсутствует в истинном знании о душе. Мы скорее говорили бы о комплексе тела-души-ума для более полного понимая не только отдельных частей, но также того, как они связаны между собою» ( «Книга Трота» (A Book of Troth, р.90, вариант перевода названия — «Книга Верности»)). Как обычно, оценка этих элементов изменяется от места к месту, от эпохи к эпохе. В настоящее время некоторыми людьми созданы ясные и упрядоченные описания различных частей души и путей, которыми они совместно работают, хотя вопрос, были ли представления наших предшественников столь систематизированы, остаётся открытым. Некоторые находят эти модели чрезвычайно полезными; некоторые — нет. Вероятно, наиболее точная из подобных моделей — та, что приведена Эдредом Торссоном в «Книга Трота». В ней различные элементы целостной самости показаны как перекрывающиеся, переплетённые окружности (p. 91).
О строении души

О посмертии и возрождении

Составители:
Гранди, Стивен, из «Культ Одина: бог смерти?» (Grundy, Stephan, The Cult of Óðinn: God of Death?)
Алиса Карлсдоттир из «Леди Смерть» (Alice Karlsdóttir, The Lady Death, in Idunna V, i, 18, Rhedmonth 1993 C.E. (примечание: многие разделы этой статьи также приводятся в главе Hella)
Свейн Воденинг, «Душа англосаксов» (Swain Wodening, The Anglo-Saxon Soul)

@темы: Our Troth

URL

вторник, 21 августа 2012

21:19

Мужская инициация (Our Troth. Глава 42))

все записи пользователя в сообществе Tradis

Глава 42
Посвящение в мужчины (Man-Making)
читать дальше

@темы: книги, история, традиции, Our Troth

URL

понедельник, 28 мая 2012

20:46

Женская инициация (Our Troth. Глава 43)

все записи пользователя в сообществе Tradis

Замечание: в данной главе есть моменты, на мой взгляд не вполне удачные. Это и вопрос, с чем стоит сравнивать ледниковые реки, и считались ли критические дни «временем, когда женщина была особенно могущественна» (time when a woman was especially powerful). И можно ли говорить о посвящении 11-13летнего ребёнка (в оригинальном тексте именуемого maiden – девушкой) в женщины (woman, никаких вариантов). Или всё-таки уместнее речь вести о получении девочкой статуса девушки, по крайней мере в нашей культуре . Оставив посвящение именно в женщины до вступления в брак, благо в древности девицей считалась не нерожавшая, а незамужняя. Или это лишь моё кривое восприятие ни в чем неповинного текста?
Ну да ладно, дело наше маленькое, ямщицкое – передано так, как написано (хоть душа не выдержала, вставила в паре мест вместо «девушка» – «юная девушка»). Остальное – на усмотрение читателей.

Глава 43. Посвящение в женщины (Woman-Making)
читать дальше

@темы: традиции, Our Troth

URL

четверг, 19 апреля 2012

23:30

Альвы, дверги, духи земли и хульдфолк (Our Troth. Глава 22).

все записи пользователя в сообществе Tradis

Our Troth. Глава XXII

Альвы, дверги, духи земли и хульдфолк
(Alfs, Dwarves, Land-Wights, and Huldfolk)

Слово «альв» (álfr, эльф) используется для многих разновидностей существ: не только светлых альвов, тёмных альвов (эльфов курганов и холмов), и чёрных альвов, которых Гримм (Grimm) выделял из немецкого фольклора и северных источников, но также для различного рода земных духов (лесных эльфов, горных эльфов, эльфов полей и вод, а также морских эльфов). В Троте мы обычно говорим о светлых и тёмных альвах как об альвах, о свартальвах или чёрных альвах как о карликах-двергах, про прочих же из перечисленного - как о духах земли.
читать дальшеАльвы, без сомнения, священное племя; аллитерационная фраза «асы и альвы» часто используется в «Поэтической Эдде». Вопрос «Что же с асами? Что же с альвамим?» также задаётся в «Песне о Трюме»,7 (Þrymskviða), указывая, что случившееся с обоими родами тесно связано. Фраза «at ganga álfrek», буквально «идти гнать альвов», означающая «сходить облегчиться», тоже вполне соответствует общему представлению, описанному в «Саге о людях с Песчаного берега»,4 (Eyrbyggja saga), что гадить на священной земле – значит осквернять её, что, опять же, намекает, что альвы и боги с богинями ходят близкими путями. Это уподобление, как указывает Турвиль-Петр (Turville-Petre), появляется и в англосаксонском заклинании «Супротив внезапной боли» (Wiþ Færstice), в котором выражения «выстрел Асов...выстрел Альвов...выстрел ведьм» перечислены рядом («Миф и Религия» (Myth and Religion), стр. 230) - хотя контекст заклинания предполагает скорее, что это асы в представлении людей опустились на уровень ведьм и низших духовных существ, чем что альвы рассматривались как божественные существа в то время, когда заклинание создавалось. (Прим. – перевод этого и других упоминаемых далее англо-саксонских заклинаний на русский есть в книге Л.Кораблёва «Англосаксонская магия. Исландский травник») О светлых и тёмных альвах самих по себе мы в «Эддах» ничего не находим; похоже, лишь карлики участвуют в мифе.
Слово «альв», вероятнее всего, происходит от корня, означающего «белый», с различными предположениями на тему «блеска» (как в англосаксонском мужском имени Ælfbeorht - «альво- яркий» и прилагательном ælfscien - «прекрасный как альв»), и «белой туманной формы» (де Фрис (de Vries), «Словарь» (Wörterbuch), стр.5). Последнее прочтение может быть связано с таинственными ,Нибелунгами («племя тумана» - старосеверное Níflungar, немецкое Nibelungen), которые были сверхъестественным народом в первой части «Песни о Нибелунгах» (Nibelungenlied), но чье имя перенесено на королевский дом Бургундов во второй половине поэмы и в северных материалах, возможно, благодаря образу Хагена/Хёгни (Hagen/Högni), о котором «Сага о Тидреке» (Þiðreks saga) сообщает, что он было сыном альва.
Альвы имели в эпоху викингов свой устоявшийся культ; праздник Зимних Ночей иногда назывался альваблотом (álfablót) (также, как дисаблотом (dísablót) и Фрейсблотом (Freysblót)). Когда скальд Сигват (Sigvatr), христианин, обращенный Олавом Толстым (Óláfr inn digri, прим. – политкорректная форма именования второго крестителя Норвегии, неполиткоректная – св.Олав

), пришёл на сельский хутор в конце осени, хозяева заявили, что не могут его впустить, поскольку проводят жертвоприношение альвам - как христианин, Сигват, был, вероятно, нежелательным лицом на семейном священном праздненстве. Мы не знаем, какого рода альвы славились на этом жертвоприношении, однако, как будет сказано далее, наиболее вероятно, что это были альвы курганов. Любопытно, что хотя альвы обычно мыслятся как связанные с культом Ванов, Сигват сообщает, что хозяйка дома сказала ему «Я боюсь гнева Одина» («Висы о поездке на восток» (Austrfararvísur), ок. 1019 н.э.), что подразумевает, что Водан также имел особую связь с ними. Поскольку Сигват был обращённым в первом поколением, вряд ли он спутал бы Водана с другим божеством, или использовал его имя без причины.
В своей «Эдде» Снорри сообщает нам, что светлые альвы является существами яркими и сияющими, весьма приятными на вид, чья вешность вполне соответствует первому варианту этимологии их названия. (прим. - «Видение Гюльви», 17: «Есть среди них [обиталищ] одно — Альвхейм. Там обитают существа, называемые светлыми альвами. Темные альвы живут в земле, у них иной облик и совсем иная природа. Светлые альвы обликом своим прекраснее солнца, а темные — чернее смолы».) Солнце также звалось Альврёдуль (álfröðull, Слава Альвов), что кажется подходящим в основном для светлых альвов, так как ни тёмные альвы, ни карлики интересуются её светом. Согласно «Речам Альвиса» (Alvíssmál,16), альвы также зовут Солнце «Прекрасным Колесом» (прим. – так в оригинале (fagra-hvél), в русском переводе А.И.Корсуна название Солнца у альвов заменено на «Пылающий обод»). Эти альвы тесно связаны с Фро Ингом, повелителем Альвхейма; как воздушные и яркие существа, они могут помочь установить ясную погоду. Гримм комментирует, что «про обиталища светлых эльфов на небе народные рассказы более ничего не сообщают» («Тевтонская Мифология», II, стр. 454). Также возможно, что понятие «Светлый Альв», было синонимом для «бога/богини», где слово «альв» использовано поэтически как обобщенный термин для «духовной сущности». В наши дни светлые альвы иногда рассматриваются как посланники богов и богинь, приносящие энергию Мира Асов долу, в Срединный Мир.
Мы знаем значительно больше о тёмных альвах, или альвах курганов и холмов, чем о других двух их родах. И из северных источников и из скандинавского фольклора ясно, что тёмные альвы – племя мёртвых, особенно те призраки, что обитают в курганах. Один из многочисленных норвежских конунгов по имени Олав, после его погребения, как считалось, приносил благо и плодородие своему королевству даже из кургана, и потому был назван «Geirstaðaálfr», Альвом Гейрстадира. На самом деле старое северное слово álfkarl (эльф-мужчина), был взято из ирландского alcaille, «призрак мертвого» (де Фрис, «Словарь», стр. 6). В «Речах Высокого» (Hávamál, 143), когда Один рассказывает о тех, кто обучал рунам различные племена, он говорит: «Один у асов, а Даин у альвов, Двалин у карликов...» (прим. – здесь и далее стихи «Старшей Эдды» в переводе А.И.Корсуна) Имя «Dainn» - также имя дверга и означает просто «Мёртвый».
Поскольку культ умерших обитателей курганов восходит к Каменному веку, культ альвов - одна из древнейших нитей в ткани древнего Трота. С незапамятных времён такое поклонение характеризовалось предложением еды и питья обитателям курганов. В «Саге о Кормаке» (Kormáks saga) рассказывается, как серьёзно раненый человек получил указание положить кровь и плоть быка на холме, в котором обитали альвы. Дары в виде пищи и питья, положенные на кургане поблизости от дома в священное время, особенно на Йоль, известны вплоть до нашего времени (Фейлберг (Feilberg), «Йоль» (Jul), II, стр. 20); более чем вероятно, что в древности это совершалось всякий раз, когда возникала необходимость. В Бронзовом веке многие священные камни были отмечены небольшими круглыми углублениями, которые теперь зовут эльфийскими чашами. Опять же, вплоть до настоящего времени, приношения лились или клались в эти небольшие отверстия в камне. Те верные сегодня, кто не живет вблизи германских языческих курганов, могут выбить или высверлить небольшие чашеобразные углубления на каких-нибудь скалах около своих домов с тем, чтобы совершать подобные приношения альвам.
Турвиль-Петр предполагает, что альвы, возможно, был мужским аналогом женственных дис - умершими мужчинами рода, как дисы были умершими предками-женщинами - и верными сегодня это часто принимается, Фро Инг и альвы призываются вместе с Фрове и идис. Помимо случая Олава, нет причин считать курганных альвов существами исключительно мужского рода: женщин хоронили в курганах так же часто, как и мужчин, и индивидуально альвы не показаны в северных источниках в достаточной мере, чтобы знать наверняка, были ли они одного пола или нет (прим. – если не рассматривать северный фольклор или, например, «Сагу о Хрольве Жердинке» (датируемую не позднее, чем 1450г.), в которых сомнений в существовании альвов женского пола нет). Однако, возможно, что слова, относящиеся к одного и того же вида существам, различались в эпоху викингов в зависимости от пола. Несомненно, álfr – слово мужского рода, а dís женского, так что, по крайней мере, при их использовании в культе мертвых, два понятия могли довольно легко поляризоваться. Турвиль-Петр поддерживает эту теорию, упоминая, что, согласно «Саге о Хейдреке» (Heiðreks saga) «женщина, которая обагрила алтарь во время дисаблота, звалась Альвхильд (Álfhildr, Альв+битва); она была дочерью Альва (Álfr), короля Альвхейма (Álfheimar)» («Миф и Религия», стр. 231). Так как источник является сравнительно поздним, желание согласованности могло бы изменить дисаблот на альваблот, или имя Альвхильд на одно из многочисленных женских имен с элементом -дис, но этого не произошло, намекая, что традиция, возможно, была передана точно.
(прим.-возможно, речь идёт о редакции саги под названием «Сага о конунге Хейдреке мудром, где рассказывается про Альвхильд следующее: «После этого Старкад похитил Альвхильд, дочь конунга Альва из Альвхейма, но Тор убил Старкада. Тогда Альвхильд ушла к своим родичам» (пер. Т.Ермолаева). Альвхильд дочь Альва упоминается ещё в нескольких текстах, однако в доступных материалах нигде не фигурируют ни дисаблот, ни алтарь.)
Если такое различие и существовало во времена язычества, впоследствии оно было утрачено, и весь народ холмов стали называть альвами. Однако скандинавские народные баллады содержат сюжеты, которые наводят на мысль, что эти альвы-женщины все еще действуют как идис (в их тёмной ипостаси). Датская баллада «Улов и эльфы» (оригинальное название - Herr Oluf Han Rider) рассказывает о человеке, который накануне своей свадьбы проезжал через рощу, где танцевал эльфийский народ. Одна из женщин просит его потанцевать с нею, но жених отказывается. Она ударяет его над сердцем; он скачет домой к той, что с ним помолвлена, и оба они, жених с невестой, не доживают до следующего утра. В исландском варианте Olafur liljuros («Олав Лилейно-розовый») женщина-альва просит человека остаться с нею в холме; он отказывается на том основании, что он - христианин. Затем она просит у него поцелуя, который тот дает «со смешанным чувством» (буквально с half-hugr – в пол-желания, в пол-духа); она же наносит ему удар своим ножом, смертельно ранив. Как было сказано в разделе «Идис» (Idises), такое предложение и его последствия вполне типичны: тем путём или иным, но избранный мужчина присоединится к женщине в смерти.
Обитатели холмов и курганов особенно заинтересованы в человеческих детях, которых они крадут, если есть такая возможность, оставляя вместо них подменышей. Согласно народным представлениям, народ холмов может размножаться, но это дело редкое и трудное, и есть несколько рассказов о человеческих женщинах, которых звали повитухами к альвам при родах.
(Прим. – один из утвердившихся в фольклоре мотивов заключается в том, эльфийка не может разродиться, пока её не коснётся человек (неважно, мужчина или женщина)).
Альвы, подобно троллям, ётунам, и богам с богинями, могут вступать в брак с людьми. Подобное частенько происходит в скандинавском фольклоре. В период позднего язычества/раннего средневековья, наиболее примечательный пример, наверное, – Хёгни (Хаген) «Саги о Тидреке». Согласно саге, он был «сер как пепел, и желтоват как лыко, и бледен как мертвец», его легко было спутать с троллем в тусклом свете. Представление, что Хаген был сыном альва, могло прийти в Скандинавию из оригинального германского источника обоих произведений - как «Саги о Тидрике», так и «Песни о Нибелунгах» (все-же, как упомянуто выше, ассоциация Нифлунги/Бургундцы намекает на возможность более древней связи, которая, подобно смерти Сигурда от удара копья, была утеряна на Севере, но сохранилась в немецком материале). Однако описание Хёгни в саге типично-северное. Имеется множество поздних народных сказов о мужчинах, которые были соблазнены альвами-женщинами (и стали отцами их детей), и о невестах, которые были похищены альвами в день свадьбы. Есть также рассказы о мужчинах, которые должны были перекинуть сталь через своих эльфийских возлюбленных, чтобы привязать их к Мидгарду и иметь возможность жениться на них.
Люди, побывавшие у альвов, нередко возвращаются безумными или, как минимум, тоскующими и погруженными в свои мысли. Выражение «взятый в гору» использовалось, когда с кем-нибудь случалась внезапная психологическая перемена, которая часто была связана с тем, что человек сбивался с пути и терялся в горах или лесах. Звон церковных колоколов, как считалось, мог вынудить альвов позволить пленникам вернуться (Квиделанд и Семсдорф (Kvideland & Sehmsdorf), «Народная скандинавская вера и легенда», (Scandinavian Folk Belief and Legend) стр. 212). Зимек (Simek) сообщает нам, что немецкий «Erlkönig», основа одноимённой баллады Гёте «Лесной царь» (в свою очередь, вдохновившей песню Шуберта), «порожден неправильным переводом Гердера, который ошибочно понял датское elverkonge (эльфийский король) как Erlenkönig (ольховый король), но приписал ему некоторые тёмные атрибуты эльфов» («Словарь» (Dictionary),стр. 74); а именно: попытку соблазнить ребёнка уйти с ним, а когда это не удаётся, увод насильно, при котором отцу осталось лишь мёртвое тело.
(прим. Иоганн Годфрид Гердер (Herder), 1744 -1803 гг., немецкий писатель, публицист, философ, один из идеологов движения «Бури и натиска», опубликовал первый в мире сборник народной поэзии разных стран «Народные песни» в 1778-1779гг.)
Альвы также известны благодаря «стрелам альвов» - малым невидимым стрелам, воздействие которых на людей и домашних животных колеблется от внезапной острой боли, локальных опухолей, необъяснимых разрушительных болезней до рака косного мозга и даже смерти. Люмбаго и артрит особенно часто считались результатом эльфийского выстрела. Это представление является общим для всего северного мира, имеет варианты названий во всех германских диалектах (вместе с аналогичными «выстрелом тролля», «выстрелом ведьмы» и «выстрелом дверга»); оно, вероятно, ведёт своё начало с самых древнейших времён. Те, кто подозревает, что они или их животные страдают от эльфийского выстрела, могут воспользоваться заклинанием «Wiþ Færstice» («Супротив внезапной боли»), текст и перевод которых есть, например, у Г. Стормса (G. Storms) в «Англо-скасонской магии».
Альвы чрезвычайно не любят, когда хлева, постройки или сами люди мешают им на их холмах. Есть несколько историй о холмах с растущими на них деревьями, ветви которых было нельзя обламывать; когда же этот запрет оказывался нарушен, нарушителя ждали великие несчастья.
Тем не менее, альвы могут неплохо уживаться с людьми. Сказки и былички изобилуют историями о тех, кто помог им и был вознаграждён за это. Если они предлагают подарок, особенно в благодарность за услугу, безопаснее взять его, нежели отказаться. Еда и напитки у нас общие (хотя, есть совершенно противоположное представление о том, что отведавший эльфийской пищи в холме будет вынужден остаться там навсегда). Есть также часто встречающаяся тема альвийских даров, которые кажутся ничего не стоящими (сухая листва, кусочки дерева и т.д.), но которые превращаются в золото – что абсолютно несходно с кельтским представлением о «золоте фейри», которое кажется ценным, но на самом деле является просто мусором, на который наложены чары. Англосаксонские имена, как например, Ælfgifu (Эльф+дар), Ælfred (Эльф+совет совр. Альфред), and Ælfwin (Эльф+друг - совр. Алвин), также говорят о добрых и близких отношениях между альвами и людьми в английской традиции.
Альвов можно увидеть сквозь отверстие от выпавшего сучка («эльфийскую скважину»), отверстие, проделанное альвийским выстрелом в шкуре животного (Гримм, «Тевтонская мифология»,II,стр.461) и, вероятно, через естественные отверстия в камнях, которые, как известно, почитаются особо волшебными.

Чёрные Альвы (свартальвы, дверги,карлики)
читать дальшеСеверная литература сообщает о чёрных альвах или карликах нам значительно больше, чем о любом другом племени альвов. Согласно Снорри, карлики возникли из личинок, ползавших в теле убитого Имира, когда Мидгард создавался. Он также упоминает, что чёрные альвы черны как смола, но это может быть скорее авторским пониманием их названия (прим. исландское svartr означает и «чёрный» и «тёмный», однако тёмными альвамим (англ. Dark Alfs) авторы именуют альвов курганов); в «Речах Альвиса», 2 (Alvíssmál), Тор комментирует, насколько бледен дверг Альвис, говоря: «Что бледен твой лик? Не спал ли ты с трупом?»
Подобно тёмным альвам, чёрные альвы тесно связаны со смертью, и могут часто сами представлять народ мертвых, как свидетельствуют имена Dáinn (Мёртвый, имя также известно как имя правителя альвов), Nár (Труп), и Bláinn (тёмно-синий/черный - ср. helblár, хельски-синий, (прим. переводится часто «чёрный как смерть», - постоянный эпитет при описании трупов, особенно тел. немертвых-драугов). Другие имена карликов связаны с их мастерством, например Næfr (Искусный). Есть у них и магические способности, как видно из имени Gandálfr (Жезл+Альв или Волшба+Альв), и мудрость, о чём свидетельствуют имена Fjölsviðr (Многомудрый, имя, которое так же носит Один), Alvíss (Всемудрый), и Ráðviðr (Совет/решение+мудрость). Они могут быть лживы: правитель карликов зовётся Dvalinn (Обманщик). Саму этимологию английского слова dwarf (гном, карлик) различным образом выводят из индо-европейского * dhuer (ущерб), древнеиндийского dhvaras (демоподобное существо), и индоевропейского *dreugh (корень, связанный с английским dream (сон, мечта), но также и с немецким Trug (обман)). Последнее чтение наилучшим образом увязывается со значением имени Dvalinn. Зимек упоминает, что «происхождение представления о карликах обнаруживается либо в представлениях о духах природы, либо о демонах смерти... (но) духи природы, более вероятно, будут эльфами. Тем не менее, возможно, что имело место смешение концепций» («Словарь», стр. 68-69).
Связь двергов со снами и иллюзиями привела сегодня к представлению о том, что их земля, Свартальвхейм, отражена в человеческой душе как подсознательное, царство теней, где мысли лживы по своей сути.
(Прим. Так в тексте, но всё же не всё в подсознании лживо, хоть и считается, что правда и ложь там не различимы. Однако именно из подсознания переходят в сознание идеи – воплощаются на новом уровне. И это кажется лучшей аналогией с мастерством двергов, превращающих руду в уникальные произведения искусства)
Четыре карлика, Аустри (Austri, Восточный), Нордри (Norðri, Северный), Вестри (Vestri, Западный) и Судри (Suðri, Южный), держат небо - купол черепа Имира. Эти карлики иногда призываются сегодня как стражи соответствующих четвертей священного круга. Алиса Карсдоттир (Alice Karlsdottir) отждествляет их с четырьмя не названными в «Пряди о Сёрли» (Sörla þáttr) двергами, что сковали Брисингамен, ожерелье Фрове.
Чёрные альвы, упомянутые в источниках, всегда мужчины - хотя современные авторы фэнтези нашли удачное объяснение, согласно которому которое карлики-женщины существует, но также бородаты, из-за чего людям трудно различить, кто есть кто. Согласно Гримму, карлики-мужчины известны тем, что могут увести человеческих женщин (Гримм II, стр. 466-67), пока мужчины-люди не вступят в брак с карликами-женщинами. Однако цитата, которую Гримм приводит в связи с этим, говорит о дочери эльфов холмов, а не карликов. Карлики обычно являются в виде старых внешне существ, с длинными серыми бородами; низкорослых и коренастых, но весьма сильных. Часто они носят красные колпаки, которые делают их невидимым для людей; Шапка-невидимка из «Песни о Нибелунгах» (прим. В русском переводе «Песни» немецкое Tarnkappe (шапка-невидимка) заменено на плащ-невидимку), так же была изделием карликов, и часть клада Нибелунгов охранялась карликом Альберихом (Alberich, Альв+Правитель). В северной версии истории магическим головным убором из сокровищ дверга был «шлем ужаса» (ægishjálmar), который давал своему обладателю способность к оборотничеству и ввергал в ужас его противников.
(Прим. Всё же большинство исследователей отождествляет «шлем ужаса» из «Речей Фавнира» с одним из одноименных исландских магических знаков. Хотя, конечно, гальдрастав этот вполне мог быть нанесён на шлем настоящий.)
Подобно троллям, карлики живут горах и камнях, которые часто являются входами в Иной Мир. «Сага об Инглингах» (Ynglinga saga) рассказывает, что конунг Свейгдир из рода Инглингов искал долго обитель Одина, и однажды вечером после захода солнца, когда он шел из зала, где пили мёд, до своего спального покоя, он увидел дверга под большим камнем. Карлик стоял в проёме каменной двери и звал Свейгдира, предлагая ему войти, если он хочет встретить Одина. Свейгдир вошёл в камень, что закрылся за ним, и никто из людей его более не видел. В «Саге о Хервёр и Хейдрике» (Hervarar saga ok Heiðreks (прим. – точнее, в редакции, именуемой «Сага о конунге Хейдреке мудром» (Heiðreks saga konungs ins vitra)), конунг Сваврлами (или Сигрлами в альтернативной версии саги), увидел двух карликов, Двалина и Дулина (Dulinn) перед камнем на заходе солнца и преградил им мечом путь в камень, пока они не обещали сделать конунгу наилучшее оружие, какое только возможно. Это был меч Тюрвинг; но когда дверги отдали его конунгу, Двалин сообщил ему, что клинок этот будет губить человека всякий раз, когда его обнажат, что им будет совершено три подлых деяния, и что он станет погибелью самому Сваврлами. Услыхав такое, Сваврлами попытался ударить дверга мечом, но тот успел нырнуть в камень. Карлики не воины, и их можно вынудить работать под угрозой - но они помнят зло очень хорошо и всегда обретают свою месть.
Кроме того, подобно троллям, карлики превращаются в камень под солнечным светом; Тонар избавляется от Альвиса, поклонника дочери из двергов, отвлекая его вопросами, пока дневной свет не упадёт на него, тема равно характерная для историй про троллей в северной поэзии (ср. «Песню о Хельги сыне Хьёрварда» (Helgakviða Hjörvarðssonar)) и исландских народных сказках. Они могут, однако, бродить по земле при свете дня в виде оленей; четыре оленя, которые объедают кору Мирового Древа все носят имена карликов (Прим. «Речи Гримнира»,33: «четыре оленя, рога запрокинув, гложут побеги: Даин и Двалин, Дунейр и Дуратрор»), и могут на самом деле быть двергами, известными как Северный, Восточный, Южный, и Западный в их дневных формах. Карлик Андвари, хранитель сокровищ Рейна, принимал форму большой щуки, и старое английское заклинание «Супротив карлика-дверга» также описывает их в форме пауков.
Но прежде всего карлики - величайшие из кузнецов (за исключением Вейланда (прим. англ. Weyland, или Вёлунд-Völundr северной мифологии. В русских переводах - Велунд, Виланд и т.д.), речь о котором ещё пойдёт в этой главе). Ими были созданы все величайшие сокровища богов и богинь, и немало чудесных вещей для рода человеческого. Хотя нет следов общепринятого культа карликов, как это было для альвов, не кажется невероятным, что кузнецы могли им поклоняться и призывать для нужд ремесла. Как известно, наши легенды иногда рассказывают о героях, отданных в обучение или воспитанных карликами. Немецкий Зигфрид был послан в качестве ученика карлику Миме; в северной версии Сигурд – приёмный сын кузнеца Регина. Согласно немецкой традиции, сохранившейся в «Саге о Тидреке», Вёлюнд тоже был отдан в обучение карликам.
Карлики являются также хранителями всех богатств в недрах земли, и вовсе не обязательно ценят людей, эти богатства забирающих: большинство сообществ горняков имеет свои легенды о злонамеренных существах, которые перерезают верёвки и ослабляют крепления шахт. Тем, кто работает с металлами и камнями, также как и призывающим двергов в своих ремёслах, будет неплохо одаривать их по этому поводу.
Люди могут стать карликами или альвами. Такая трансформация показана в северной легенде о Вёльсунгах/Нибелунгах, где Регин - первоначально человек, брат Фавнира и оборотня Оттара - превращается в карлика, так же как Фавнир становится драконом. Так как германский дракон, как отмечено профессором Толкиеном в работе «Чудовища и Критики» (The Monsters and the Critics), отнюдь не природное животное, но скорее призрак мертвого человека, охраняющий свой клад, и некоторые карлики также, кажется, относятся к миру мертвых, возможно, что превращения Фавнира и Регина произошли посмертно из-за их одержимости сокровищем Рейна (первоначально принадлежавшим карлику Андвари). Как кузнец, Регин был, естественно, гораздо ближе к двергам.
Другое подобное превращение, кажется, происходит с Вейландом-Вёлюндом, о чем рассказывает «Песнь о Вёлунде» (Völundarkviða). Хотя легендарный кузнец и назван в начале поэмы «властителем альвов» (alfa ljóði, vísi alfa), он выглядит полностью человеком: ест, охотится, его одолевает сон, позволяющий врагам легко захватить мастера. Однако во время долгого испытания, когда он стал пленником, калекой-хромцом, и был вынужден ковать драгоценные изделия для конунга Нидуда, силы нужды и его мастерства начинают изменять человеческую его суть. Ему не нужен более сон, он куёт непрерывно, становясь неутомимых и могущественным кузнецом, как любой из чёрных альвов. Ко времени, когда он полностью завершает свою месть, Вёлюндн окончательно покидает человеческий мир и становится альвом воистину. Когда он говорит «Благо мне...стану я на свои ноги, которые воины Нидуда отняли у меня», он признает уничтожение Вейланда-человека; когда он летит по воздуху на крыльях, которые сам выковал для себя, он становится целиком Вейландом Кузнецом наших народных легенд, «мудрым альвом», который жив и поныне, и которого почитали и приносили дары во всём тевтонском мире.
(Прим. В русском переводе А.И.Корсуна это место звучит «Теперь взлечу я на крыльях, что отняли воины Нидуда!», однако прочтение оригинальной фразы как «стану я на ноги» возможно, а про отнятые некогда крылья песня не рассказывает, как, впрочем, и про процесс создания тех, на которых кузнец улетел из плена.)

Духи земли.
читать дальшеДухи земли – существа, обитающие в естественной среде, например в потоках, камнях или водопадах. Они принимают множество форм, иногда человекоподобных, иногда - нет. Духи земли могут быть пробуждены, что бы защитить их землю от магических атак, как, например, в рассказе «Круга Земного» (Heimskringla, «Сага об Олаве сыне Трюггви», XXXIII (Óláfs saga Tryggvasonar)) , где колдун отправляется в Исландию в облике кита, чтобы увидеть, можно ли её захватить. Он видит, что на острове везде кишат духи земли. Когда он пытается выйти на берег, четыре хранителя земли - дракон на восток-северо-востоке, птица на севере, бык на западе, и горный гигант на юго-юго-западе - каждый с полчищами меньших существ того же облика, следующих за ними, атакуют пришельца. Он возвращается, чтобы сообщить конунгу датчан Харальду сыну Горма, что Исландия слишком хорошо защищена, чтобы вторжение было успешным. Этих четырёх стражей все ещё можно увидеть на обратной стороне исландской кроны.
В отличие от части альвов и карликов, ни один из духов земли, кажется, никогда ранее не был человеком; Исландия, которая была необитаемой за исключением сомнительных ирландских монахов (и некоторые из них были чрезвычайно сомнительными на самом-то деле), уже кишела ими, когда северяне осваивали землю. Именно этих существ легче всего отыскать тем, кто живёт в Новом Свете; к этим духам земли издавна обращаются идущие путём американских индейцев. Можно обнаружить, что они хорошо отзываются каждому, кто приходит к ним с вежеством и уважением. Некоторые верные в Америке добавляют табак к дарам хлеба и напитков для духов земли, чтобы почтить местные обычаи и быть уверенными, что эти существа получили то, чем они воспользуются.
Во всём германском мира поклонение духам земли продержалось значительно дольше, чем культ асов и ванов. Фактически, эта вера всё ещё жива сегодня в Исландии, где у многих домов на хуторах есть валуны, рядом с которыми хозяева стараются лишний раз не проходить и где не разрешают играть детям. После христианизации германцев принимались строжайшие законы против любого рода поклонения скалам, деревьям или источникам, как например, «Всеобщее увещевание» (Admonitio generalis ) Карла Великого, ок. 787г., его же специальный капитулярий государевым посланцам от 802г., и «Проповедь VI» Лже-Бонифация, ок. 800г. (Чизхолм, «Рощи и виселицы» (Chisholm, Grove and Gallows)). Такое поклонение обычно характеризовалось приношением еды и питья на священное место. Затем принесённое съедали во имя его обитателей и/или оставляли часть принесённого там в дар.
По языческому закону в Исландии, как записано в «Книге о занятии земли» (Landnámabók, «Книга Хаука», 268 (Hauksbók) или кн.4, гл.81 в пер. Т.Ермолаева), драконьи головы на носах кораблей надлежало снимать перед тем, как суша появится в поле зрения корабельщиков, чтобы не испугать духов земли. Вероятно, во время нападений и налётов головы с разверстыми пастями ставились по той же причине: они должны были испугать духов, живущих на чужой земле и удержать их от помощи её защитникам в бою. Когда Эгиль Скаллагримссон устанавливал на островке свой «нидстёнг» (níðstöng, жердь нида, жердь поношения, хулы и т.д.) - жердь с лошадиной головой против конунга Эйрика Кровавая Секира и его жены Гуннхильд, он сначала объявил, что ставит жердь нида против королевской четы, затем повернул её лицевой частью черепа к материковой земле и сказал: «Я посылаю проклятие (níð, поношение) духам, которые населяют эту страну, чтобы они все блуждали без дороги и не нашли себе покоя, пока они не изгонят конунга Эйрика и Гуннхильд из Норвегии» («Cага об Эгиле» (Egils saga), 57, пер. С. С. Масловой-Лашанской). Шест с головой лошади на нём, вероятно, действовал примерно таким же образом как «носовой дракон». Реально найденные остатки датского судна показывают, что на носу был изображён зверь с конеподобной головой и гривой из железных завитков.
Если духи земли испуганы или разгневаны, всё на этой земле пойдёт наперекосяк, пока они не успокоятся вновь. Необходимо получать их разрешение перед проведением любого серьёзного ланшафтного преобразования, особенно если оно включает пересадку деревьев или перемещение валунов, в которых они часто обитают. Духи земли склонны испытывать неприязнь к громкому шуму и пугаться насильственного пролития крови. Можно предположить, что они также испытывают неприязнь к загрязнению окружающей среды, интенсивному дорожному движению и мусору. Они могут поговорить непосредственно с теми, кто достаточно чуток, чтобы услышать их; другим они могут являться во сне.
Поклонение духам земли, вероятно, не являлось крупномасштабной религиозной деятельностью, хотя хорошо сохранять еду и напитки от священных праздников и оставлять их каким-либо ручьям, камням или домашним деревьям поблизости. В исландских сагах есть два примера людей с тесной личной связью с духами земли. «Сага о крещении» (Kristni saga) и «Прядь о Торвальде Путешественнике» (Þorvalds þáttr víðförla) рассказывают о том, как местные предводители приносили жертвы скальным жителям, которых именовали ármaðr (человек урожая) или spámaðr (провидец), покуда эти духи не были изгнаны святой водой, которую лили на их камни.(прим. интересно, что в современном исландском слово ármaðr имеет значение – управитель, староста или распорядитель, ос. назначенный королём или епископом. Были ли описываемые существа духами земли или, например, альвами – делать выводы, пожалуй, затруднительно) Имена, данные обитателям скал предлагают, что духи земли не только делают землю плодородной, но и способны дать мудрый совет. В «Книге о занятии земли»( ч.4 гл.86 в пер. Т.Ермолаева) у человека по имени Козлиный Бьёрн были проблемы с козами. Во сне к нему явился скальный житель, предложив стать его сотоварищем (прим. в оригинале – félag, товарищ, деловой компаньон). После этого к стаду Бьёрна прибился новый козёл, и стадо начало быстро расти. Когда Бьёрн шел на тинг, или его братья на рыбную ловлю, люди со вторым зрением могли видеть всех духов земли, что их сопровождали. Стать другом духа земли, несомненно, дело очень личное, требующая определенной степени тишины и тайны, чтобы вы и они смогли услышать друг друга.
Хотя духи земли не были субъектами мифа, они, кажется, были существенной частью каждодневной жизни всех наших германских предшественников - существа эти были любимы и с ними часто имели дело. Как советует Один в «Речах Высокого», 44 (Hávamál) «Если дружбу ведешь и в друге уверен и добра ждешь от друга, — открывай ему душу, дары приноси, навещай его часто». В прежние дни, как видим из широкого распространения культа духов земли и закона исландцев, забота об этих существах весьма занимала мысли людей. Это стало даже более необходимо в наше время, когда большая часть человеческой деятельности словно специально задумана, чтобы обидеть их. Это подъём к истине - снова стать друзьями с духами земли так, чтобы и мы, и они смогли процветать.

Хульдфолк
читать дальшеХульдфолк (Сокрытый Народ) являются персонажами континентального скандинавского фольклора. Их часто смешивают как с как тёмными альвами, так и с духами земли, и в позднем фольклоре термин, как правило, применяется к любому роду существ, который люди обычно не могут увидеть, особенно к обитателям холмов.
Одна из наиболее типичных черт хульдфолк - то, что они являются в виде прекрасных людей, но имеют какую-то черту животного мира, как например, коровий хвост или копыта; либо же их спины полые или поросшие корой. Они пытаются скрывать это, так как получают особое удовольствие от соблазнения людей и даже иногда вступают с ними в брак.
Шведы верили в женщин, называемых скога (в различных русских переводах - скоге, скогсра и т.д. - к skogsrå, Хозяйка леса), которые жили в лесу и соблазняли охотников и углежогов. Взамен за мужскую благосклонность, они помогали своим возлюбленным в работе, зачаровывая их винтовки, чтобы те никогда не промахивались, или поддерживая огонь, покуда они спали. За добро скога, скорее всего, отплатит добром. В одном рассказе пара охотников натыкается на двух лесных женщин, одна из которых собирается родить. Они дают ей часть своей одежды, что бы завернуть младенца, и скога сообщает им, что завтра один подстрелит её собаку, а второй кошку. И впрямь, cледующим днём один добывает волка, а другой рысь. («Скандинавские сказки», стр.89 (Scandinavian Folktales)). Таких лесных жен также можно найти в немецком фольклоре, где они учат людей знанию трав и помогают в помоле муки и прочих подобных делах. Было принято печь небольшие хлебцы для них вместе с каждой партией хлеба и оставлять в лесу, они же в ответ оставляли собственную выпечку на плуге или в борозде. Они крайне не любят хлеб с семенами тмина, это же свойственно и некоторым другим представителям Сокрытого Народа. Существуют также лесные мужчины, но они куда более нелюдимы и обладают не столь добрым нравом (Гримм, «Тевтонская Мифология», II, стр. 483-85).
Известна другая разновидность подобных существ, связанная с водой: нёк (или нек, нок, ник и т.д., к. nöck, näck), который обитает в потоках, прудах и реках. Слово родственно английскому «никор» (nicor) или в существенно сокращенной форме - «никси» (nixie). В англосаксонских источниках они принадлежат к внушающему страх племени ётунов, противников, достойных того, чтобы Беовульф обнажил против них свой меч; однако в скандинавском фольклоре могут приносить пользу. Нёк настроит скрипку и обучит скрипичной игре, если ему предложить черного ягненка. Если скрипач позволит этому существу пососать кровь из своего пальца, нёк научит его мелодии, услышав которую все будут должны танцевать. Он остаётся по-прежнему страшным существом: в Норвегии говорят, что он требует человеческую жизнь каждый год. Хотя немецкий и английский фольклор помнит меньшее число подобных существ, есть много рек, о которых хотят такие же рассказы, включая неширокий и медлительный английский Кем ( Cam, река, на котрой стоит Кембридж) и немецкую Зале (нем.Saale, приток Эльбы), которая требует своих жертв на Валубургову Ночь или Мидсаммер (Гримм, «Тевтонская Мифология», II, стр. 494). Входя в реку, рекомендуется принести небольшой дар в виде еды и питья, чтобы водным жителям не пришло в голову выбрать в качестве жертвы самого гостя. В Исландии подобные водные существа, как говорят, притворяются лошадьми, ездить на которых вполне безопасно, пока они не окажутся возле открытой воды; как только это случаетсяб они ныряют в воду и топят всадника. «Книга о занятии земли» («Книга Хаука», 71 или ч.2, гл. 31 в переводе Т.Ермолаева), описывает, по видимому, именно такое существо. Аудун Ковыляла (Auðun stoti) как-то раз увидел серого в яблоках коня, выбежавшего из Стадного озера (Hjarðarvatn); он запряг коня в работу, и тот трудился столь тяжело, что его копыта по щётки увязли в земле на поле. Но после заката конь порвал всю упряжь и помчался обратно в озеро.
Скандинавский нёк - всегда мужчина, но, помимо них известны хавфру (мн. havfruen, девы гавани, русалки). Наиболее известной обитательницей вод будет, вероятно, Лорелея (нем. die Lorelei) из Рейна. Такие женщины являются провидицами и от них можно добиться ответов на вопросы. В «Песне о Нибелунгах» Хаген видит трёх водных дев, что купаются в Дунае, и они предсказывают ему, что все, кто пересекут реку, должны будут умереть.

Составители:
Члены общины «Храфнар» (Hrafnar, община Д.Паксон)
Квельдульв Хаган Гундарссон (Kveldulfr Hagan Gundarsson), отрывок из статьи «Вейланд-кузнец» (Wayland the Smith), в альманахе «Горный Гром»,2 (Mountain Thunder 2, стр.3-5).
Алиса Карлсдоттир (Alice Karlsdottir), из статьи «Ожерелье Фрейи» (Freyja's Necklace), в альманахе «Горный гром», 10 (Mountain Thunder 10, стр. 21-22).

@темы: книги, история, фольклор, мифология, Our Troth

URL

четверг, 08 марта 2012

20:16

Ётуны, рисы, турсы, тролли и дети Муспельхейма (Our Troth. Глава 24)

все записи пользователя в сообществе Tradis

Глава XXIV. Ётуны, рисы, турсы, тролли и дети Муспельхейма (Etins, Rises, Thurses, Trolls, and Muspilli).

читать дальше
Каждый, кто когда-либо брал в руки книгу по Северной мифологии, знает о конфликте между богами и великанами. Его часто изображают как бесконечную дуалистическую борьбу между силами добра и зла, порядка и хаоса, созидания и разрушения. Однако, как часто бывает с путями древних, суть дела значительно более сложна, чем её обычно видят...
Наши предшественники имели несколько терминов для расы гигантских существ. Трудно различить их по контексту, так как слова эти были практически взаимозаменяемыми. В наши дни для ясности Эдред Торссон (Edred Thorsson) структурировал терминологию таким образом:
- самые мудрые, могучие, исполненные магии названы ётунами (jötnar, единственное число jötunn, возможный перевод - «едоки»(?));
- огромные обитатели гор именуются великанами или рисами (rísar - «великаны»);
-неуправляемые, слабо наделённые сознанием силы природы – турсами;
-и слово «тролли» - (как это было в прежние времена) используется как обобщенное для всех несносных сверхъестественных существ.
Множество их упоминается коллективно как «родня ётунов» или «дети Имира», так как они все родились из тела двуполого пра-йотуна Имира ещё до того, как Водан и его братья Имира убили и создали из его тела мир.
Все, кажется, согласны, что род ётунов - в основном существа неукрощённой природы, и могут быть чрезвычайно опасны и/или разрушительны. Так как «Книга ритуалов Клана Ворона» (Raven Kindred Ritual Book) пишет, что «Ётуны - божества всех тех вещей, которые люди не могут контролировать. Ваны - боги растущих посевов, Ётуны - боги реки, которая затопляет и смывает прочь эти посевы, или торнадо, который уничтожают весь ваш дом. Поэтому они устрашают и поэтому мы полагаем, что они являются злыми.
Ётунам не поклоняются в современном Асатру, но есть некоторые свидетельства, что им приносили жертвы в древности. В этом случае, жертвы, вероятно, были скорее принесены «им», чем разделены «с ними», как это происходит в случае Ванов и Асов. Было бы неуместным принимать их как друзья и братьев таким же образом, каким мы принимаем наших Богов. Нельзя принять ураган или лесной пожар; поступать так - безумие. Тем не менее, мы должны также помнить, что хотя мы видим их деяния как зло, они, по сути, не злы. Шторм уничтожает посевы, но это также приносит очищение и возрождение. Мы, люди, являются только одним видом на этой планете, и, в конце концов, мы все и скоротечны, и не соответствуем естественной природе. Таков способ, которым действуют Ётуны, и не удивительно, что мы воспринимаем его как зло» (стр.17).
Ётуны обитают в горах, на ледниках, вулканах, и во всех местах, которые слишком дики и опасны, чтобы там селились люди, так что тем; кто хочет увидеть Ётунхейм, воссозданный в реальности Мидгарда, достаточно лишь посмотреть на внутренние области Исландии, которые удерживают дети Имира. Там, где они живут, мы жить не можем, и наоборот. В обрядах изгнания различные представители племени ётунов также выделяются как специфические недобрые создания, подлежащие изгнанию.
Много воплощений сил космического разрушения так же отнесены к детям Имира: волки Сколь (Sköll, Обман) и Хати (Hati, Ненависть) или Манагарм (Managarmr, Лунный Пёс), которые гонятся за Солнцем и Луной и проглотят их в Рагнарёкк - сыновья Ведьмы Железного Леса, которая, кажется, является Великой Матерью рода ётунов. Про волка Фенрира (Fenrir), сына Локи и Ангрбоды (Angrboða, Сулящая Горе), уже было сказано (прим. – см. раздел “Рагнарёк”). В конце времён некоторые представители ётунов, наиболее вероятно – дети Локи и гигант по имени Хрюм (Hrymr), будут сражаться против богов и богинь: Снорри сообщает нам, что все хримтурсы (инеистые великаны) явятся вместе с Хрюмом, но об этом не упоминается в поэтических источниках. В «Прорицании вёльвы» и «Речах Вафтруднира» племя ётунов в целом, кажется, играет небольшую роль. Мы знаем только, что Ётунхейм столь же встревожен, как и царства асов и двергов («Прорицание вёльвы», 48), и что тролльши мечутся, когда является Сурт (Surtr, Чёрный) и горы (их дома) рушатся (там же, 52). Главный источник разрушения во время Рагнарёка, и единственный повелитель противников богов, описанный в «Прорицании вёльвы» - Сурт и его огненные великаны – Муспили (Muspilli, в русскоязычной литературе термин не встречается), о которых пойдёт речь в конце данной главы.
Хотя племя ётунов представляет угрозу для людей и часто действует против богов и богинь, они не могут быть отвергнуты, как абсолютное зло. О многих невестах богов из рода ётунов уже шла речь в данной работе; мы помним, что отец Скади Тьяци (Þjazi) был представителем всего угрожающего в ётунах, да и она сама тоже – и ей же поклонялись как богине. Тонар – великий недруг ётунов, но одна из них является его возлюбленной, и так же Рыжебородый получал помощь от некоторых из них (см. «Скади, Герд, и другое невесты из ётунов»). Мимир (Mímir), советник и учитель Одина, был подобен ётунам, и нет ни одного из Асов, чьё происхождение нам известно, который не может претендовать на родство с этим племенем.
Отношения между богами и богинями и родом ётунов часто довольно неоднозначны: нередко боги приходят как гости в палаты ётунов, иногда даже с очевидно дружественными намерениями - хотя такие визиты обычно заканчиваются смертью великанов, как в финале «Речей Вафтруднира» и «Песни о Хюмире». Хотя Тонар иногда выглядит не слишком быстро соображающим, великий убийца ётунов должен был бы, несомненно, увидеть что-то чрезвычайно привлекательное в предложении Локи о «дружественном визите», когда отправился безоружным в палаты Гейррёда (Geirröðr), если б было по-настоящему неслыханным богам и гигантам гостить друг у друга. Фактически, основным недостатком Тонара как гостя в чертогах ётунов (если ему непосредственно не бросают вызов), является его манера съедать по-великански всё в доме и вне его («Песнь о Хюмире», «Песнь о Трюме»). Тем не менее, пусть боги и богини и дети Имира не кажутся поклявшимися в вечной вражде и иногда удачно действуют вместе, всегда имеется значительная напряженность между ними – так же, как и между племенем ётунов и людьми: объяснение Тором причин, по которым он убивает великанов и великанш (рассматриваемое Д.Паксон ниже) указывает, что большинство детей Имира не может быть просто оставлено в покое - ради благополучного существования людей.
По этим причинам лишь немногие верные проводят пусть даже хорошо обдуманную работу с родом ётунов, за исключением эксцентричных магов, которые ищут знаний, или путественников по глухим местам, которые стремятся подкупить опасные силы вокруг. Тем не менее, новый, или, возможно, чрезвычайно древний, взгляд над ётунов предлагает Диана Паксон (Diana Paxson):

Примечание. : Статья Д.Паксон “Утгард: место йотунов в религии Севера” была переведена Анной Блейз как часть книги Р.Кальдерры “Книга йотунов: работа с великанами Северной традиции”. Здесь статья приводится с любезного разрешения переводчика. Примечания переводчика к статье, отмеченные цифрами, помещены в конец главы.

Рейвен Кальдера
Книга йотунов: работа с великанами Северной традиции. 2. Утгард: место йотунов в религии Севера (Даяна Л. Пакссон)
(перевод Анны Блейз)
читать дальше

Тролли
читать дальшеКак сказано выше, "тролль" является термином широкого употребления. Его относят к духам земли, к роду ётунов, домашним духами, недружественным идис или покровителям врагов (так Торгерд (прим. речь идёт о Торгерд Невесте Херди (Þórgerðr), покровительнице ярлов Хладира) именовали flagð, "трольша", противники Хакона Могучего в “Пряди о Йомсвикингах” (Jómsvíkinga þáttr)). Троллями звались колдуны, нечистые духи, большие уродливые люди, и возможно, валькирии, в их наиболее опасных формах. Магия все еще зовется trolldómr в современных скандинавских диалектах, есть старосеверный глагол trylla, «околдовывать», так что возможно, что существительное могло сперва означать просто «волшебное существо», и лишь позже быть стало относиться к «троллю» в фольклоре. Предмет обсуждения для англоговорящих затрудняет то, что существует множество других неспециализированных терминов для неприятных существ, которые принято переводить как «тролль» или «трольша» на английский (прим. – ситуация с русскими переводами аналогична).
Разновидность существ, для которых сейчас большинство верных используют термин “тролль” - живущие вовне создания, меньшие, чем горные великаны (фольклорные описания троллей колеблются от человеческого роста до десяти или двенадцати футов) и обычно обитающие в скалах или скалистых горах. Есть некоторые сомнения, являются ли они родичами Имира. Скандинавские народные сказы, собранные в девятнадцатом столетии, всё ещё сохраняли память об ударах молнии как об оружие божества, борющегося с троллями. Троллей без труда можно рассматривать как духов земли диких и скалистых областей, и в данном качестве они могут быть опасны людям, которые являются в их владения: например, исландцы, которые шли собирать птичьи яйца со скал, должны были быть очень осторожными, чтобы тролли не перерезали им верёвку. Тем не менее, с троллями можно подружиться; есть довольно много примеров, когда, вопреки своему обыкновению, они бывали полезными людям. Фольклорные описания троллей и их деятельности также имеют много общего со старосеверными представлениями о драугах (draugar, ходячий мертвец), так что слово «тролль» народных историй может подразумевать как «ётунов» так и «драугов».
Этимология термина «troll» не ясна; слово, вероятно, является весьма древним, возвращающим нас к общегерманскому языку. Оно может происходить от корня, означающего «катить/вертеть» (англ. to roll), и несколько раз высказывалось предположение, что изначально «тролля» могли видеть в шаровой молнии; в народных сказах тролли часто вертятся или кружатся, чтобы путешествовать с нечеловеческой скоростью, некоторые посредством неких особых «катящихся ягодиц». Использование соответствующего глагола для волшбы может также намекать, что это «верчение» или «кружение» рассматривались как магическая деятельность, что в свою очередь может послужить указанием на интересные возможностях для магических экспериментов в наше время.
Примечание «Катящиеся ягодицы» (Rolling Breeches) упомянуты в английском переводе норвежской сказки «Рог для питья, украденный у сокрытого народа из Хифьелля» (The Drinking Horn Stolen from the Hudlre-Folk at Hifjell). В сказке человек убегает от тролля, съезжая на лыжах с горы. Тролль же взял свои «катящиеся ягодицы», и «бросился за ним так, что аж искры полетели». Возможно, речь идёт всего лишь о разновидности саней.
Обычно тролли считались безобразным, огромными силачами, не слишком приятными. Несмотря на это им удавалось изредка скрещиваться с людьми. Есть несколько персонажей саг, которые носили имя «Полутролль», и довольно много героев саг, таких, как например, Греттир Сильный, Эгиль Скаллагримссон и Скарпхеддин Ньяльссон, которых можно было запросто перепутать с троллями в сумерках. Трольши особенно желают человеческих мужчин: Хримгерд демонстрирует ревность к Сваве, возлюбленной Хельги, и есть исландская сказка о двух тролльшах, которые захватывают мужчину по имени Йон и пытаются откормить его до размеров тролля, чтобы он стал более пригодным для использования. Другой исландский рассказ повествует о том, как трольша колдовством призвала к себе мужчину и удерживала его свыше трёх лет, пока он полностью не обратился в тролля. Как ни странно, рассказов о человеческих женщинах, желаемых троллями, меньше; но одним из самых страшных оскорблений, которое один северянин мог нанести другому, было сказать, что тот обращался в женщину и спал с троллем каждую девятую ночь, как Скарпхедин говорит о Флоси в «Саге о Ньяле». Кажется невероятным, что идея периодической транссексуальности может вообще рассматриваться, но она ясно воспринималась серьезно в некотором роде или, по-другому, символически, если не буквально, так как были настоящие юридические запреты (в норвежских «Законах Гулатинга»), направленные против утверждения, что некий мужчина становился женщиной каждую девятая ночь (Стрём ((Ström), Фолке (Folke). Níð, Ergi и старосеверные моральные установки, стр. 7,. (Níð, Ergi, and Old Norse Moral Attitudes)).
«Тролли да возьмут тебя!» – весьма распространённое проклятие в старосеверном. Это могло, очевидно, означать как утаскивание троллем прочь, так и духовную одержимость (или, по крайней мере, слово «тролль» могло бы быть использовано для овладевшего человеком духа); в «Книге о занятии земли» (Landnámabók) («Книга Хаука» (Hauksbók), 15) Торлейв Тьостольвссон (Þórleifr Þjóstólfsson) говорит, что будет «trollaukinn», который обычно переводится как «взятый троллем» (буквально, «сделанным больше троллем», хотя не исключена также возможность, что это может быть отсылкой в основном к магическому исступлению). Таков же был Лодмунд Старый (Loðmundr hinn gamli) («Книга Хаука», 250). Подразумевалась ли когда-либо связь между фразой «тролли возьмут тебя!» и оскорблением, упомянутым выше, нам не известно, но такая возможность, несомненно, существует.
Тролли обращаются в камень под солнечным светом, и есть множество народных сказок о людях, преследуемых троллями, которые спасались только благодаря первым лучам солнца. Так же происходит в «Песне о Хульги сыне Хьёрварда», согласно которой тролльша Хримгерд была втянута в разговор с Хельги и его человеком Атли и стала скалой, когда поднялось солнце.
Существуют водяные тролли, а также тролли скальные: Греттирr борется с подобным существом, и Хримгерд и ее семейство особо активно атаковало судна в собственном заливе. Грендель, хоть он и назван þyrs («турс») и его мать также, кажется, являются скорее водяными троллями, чем чем-то ещё.
Порою тролли являются также людоедами, хотя это качество, кажется, появляется только в фольклоре.
Тролли особенно не любят христианские церковные колокола, свойство, которые они разделяют с ётунами, альвами, карликами, ведьмами, и язычниками, которые допоздна празднуют в субботу вечером.
Тролли известны как похитители пива из домашних пивоварен. Когда же они предлагают выпить людям, соглашаться – не лучшая идея; есть множество скандинавских рассказов, в которых торопящийся всадник отбрасывает такой прибыток прочь, но несколько капель попадают на шкуру лошади и обжигают её.
Весьма часто тролли выглядят воплощением перемен и беспорядка. Иногда они приносят пользу, значительно чаще вред, но все, что взаимодействует с ними не - никогда не остаётся полностью прежним, так что они могут рассматриваться как мелкие зоны «дикой магии».
О троллях иногда рассказывают, что они принимают вид домашних котов, особенно когда ждут смерти соперника. Есть несколько вариантов рассказов, в которых человек возвращается домой и слышит голос, требующий, чтобы он сообщил своему коту, что некто умер. И когда человек так и поступает, кот радостно вскрикивает и вылетает прочь через трубу или в окно.
Нет свидетельств культа троллей, но есть рассказы, в которых отдельные люди могут подружиться с троллями, делая им подарки, или оказывая некую услугу. Если вам удастся найти тролля, который к вам расположен, вам повезло: есть исландская поговорка «надёжен как тролль». (примечание – не факт, что поговорка не двусмысленна: сокрытый народ свои обязательства выполняет, но не всегда так, как ожидают люди. Есть такое понятие, как «медвежья услуга»). Путешествуя в диких местах, особенно занимаясь скалолазанием, не повредит предложить немного еды и питья троллям. Согласно шведскому фольклору тролль, который принимает подарок от человека, обязан помочь тому когда-либо впоследствии.

Муспилли – обитатели Муспельхейма (Muspilli)
читать дальше

Примечания переводчика А.Блейз к статье Д.Паксон:
читать дальше

@темы: история, статьи, мифология, Our Troth

URL

среда, 16 ноября 2011

22:22

Сага, Эйр,Гевьон, Фулла и другие девы Фригг (Our Troth, гл.13)

все записи пользователя в сообществе Tradis

Начало главы 13
Окончание главы 13

Сага (Sága)
читать дальшеСага упоминается в “Речах Гримнира”,7 как имеющая большие палаты в мире богов, называемые Сёкквабекк (Sökkvabekkr, Затонувшая или погружённая скамья). Об этом чертоге сказано, что "плещут над ним холодные волны; там Один и Сага пьют каждый день из чаш златокованых. " (прим. - пер. А.И.Корсуна). Эти палаты часто сравнивают с чертогами Фрийи – Болотным Залом (Fensalir) - особенно потому, что Фенсалир не упомянут в списке “Речей Гримнира” - и сама Сага воспринимается как другой аспект Фригг. Тем не менее, она обладает своей собственной личностью. Ее имя не является тем же словом, что и исландское слово "сага" (saga), но тесно с ним связано; она – несомненно, богиня повествуемых историй, которая помнит и хранит старые рассказы. Многозначительной деталью является то, что её залы - подводные: потоки Источника Мимира должны течь вокруг них.
Некоторые думают, что Сага, вероятно, является богиней-покровительницей Исландии, где все песни и рассказы Скандинавии были записаны и сохранены в течении долгих лет вплоть до нашего времени. Можно быть уверенным, что она была добрее к Исландии, чем любое другое божество за последние несколько столетий; её дары были их величайшим утешением и их величайшей гордостью.
Тем, кто хочет получить помощь в написании рассказов и историй, следует обратиться к Саге и Водану совместно, наполнив две золотые чаши медом и отпивая из одной из них во имя одного из божественных имён, оставляя вторую чашу для другого божества.

Эйр (Eir)
читать дальшеЭйр (Eir, так же Iær, Aer) упомянута только у Снорри и в “Речах Свипдага”. Снорри сообщает нам, что "никто лучше нее не врачует " (прим. – “Видение Гюльви”, 35, здесь и далее перевод О.А.Смирницкой); в “Речах Свипдага” она - одна из дев на горе, называемой "Лювья" (Lyfja, “магическое исцеление” – да Фрис (de Vries), “Словарь” (Worterbuch), стр. 369), о которой сказано, что гора эта "давно утешает раны и хвори; жена исцелится, даже от давней болезни, если взберётся до верха " (прим. - перевод Тьяльдра Валиссона). Другие жены также имеют имена, предполагающие труды во благо, как например, Хлив (Hlíf, Защита), Блид (Blíð, Жизнерадостная (прим. – скорее Ласковая, Дружелюбная)), и Фрид (Fríð, Красивая, Мирная), и сказано про них, что они предлагают помощь тем, кто приносит им жертвы.
Согласно де Фрису (“Словарь”, стр. 97), имя Эйр изначально происходило от слова, означающего "честь" или "поклонение" (родственное современному немецкому Ehre (прим. - с немецкого - честь; почёт, уважение; почесть); так же его рассматривают как старосеверное существительное eir, - милось-мягкость-помощь (прим. – согласно словарю Клизби - мир, мягкость, милосердие). С ним связан глагол eira: заботиться, помогать или радовать (прим. согласно тому же словарю – беречь, оберегать). Существует также слово eir, означающее "медь"; хотя это слово этимологически не связано с именем богини, лечение с использованием медных колец и браслетов давно известно в народной медицине, так что этот металл представляется для неё особо подходящим.
Все больше и больше людей становится заинтересованными в Эйр, и, несомненно, её могущество целителя крайне необходимо в мире сегодня. Эйр, очевидным образом, личная покровительница всех тех, кто имеет дело с любой формой заботы о здоровье или исцеления, но и каждый, кто нуждается в исцелении, может воззвать к ней. Согласно персональному мнению Квельдульва Гундарссона (KveldúlfR Gundarsson) Эйр, вероятно, будет богиней, которая предпочитает мягкие и медленные "альтернативные" методы излечения, как, например, аромотерапию, траволечение, и массаж совместно с рассмотрением и сбалансированностью эмоций. Даже когда её путь исцеления использует более радикальные медицинские средства как, например, хирургию и применение антибиотиков в случаях обострения, когда ситуация для пациента слишком опасна или экстремальна, чтобы излечение прошло благополучно без вмешательства, то затем величайшей внимание уделяется таким вещам, как питание и состояние духа и эмоций пациента. Гевьон (Gefjon, мастер “Плуга Гевьон” (прим. - Gefjon's Arðr, мастерская, изготовляющая рога для питья, одежду из натурального сырья и т.д.)) упоминает, что Эйр никоим образом не противник технологии, когда её правильно применяют - все исцеляющие инструментальные средства принадлежат ей также - но её усилия фокусируются более на предотвращении, чем на лечении, и медицинском уходе, и имеют тенденцию способствовать естественному излечению, а не необязательному радикальному вмешательству (в противоположность вмешательству необходимому, которому она также покровительствует).
Так как большинство знаний об исцелении наших предшественников были магическими, мы можем обоснованно предполагать, что Эйр - покровительница такой магии, что ее чары работают с душой и сознанием, а также телом, чтобы приводить к истинно целостному выздоровлению. Как богиня, которая является как духовным, так и физическим целителем, Эйр особенно хорошо призывать тем, кто нуждается в помощи в борьбе с пагубными привычками.
Эйр также должна мыслиться как в некоторой степени шаман, так как англо-саксонское заклинание показывает нам, что много болезней считались работой альвов, карликов-двергов, ведьм или даже Асов (Стормс (Storms), Англо-Саксонская магия (Anglo-Saxon Magic)); фактически, слово "elf-shot" (эльфийский выстрел) известно во всех германских языках, и термин Hexenschuss (выстрел ведьмы), все еще используется в селькой Баварии при описании серьёзных болей в костях и суставах. Знахарем-целителем являлся тот, кто не только знал растения, что помогали от такой болезни, но и пути магической подготовки их и применения их так, чтобы изгнать злых существ или “выстрел”, который они оставляли в теле пациента - и, который (целитель) был способен иметь дело с угрожающими здоровью существами в мире духов также, как и работать с Мидгарде.
Гевьон добавляет, исходя из опыта её собственной работы с Эйр и своего понимания богини, что Эйр не рассматривает ни смерть как главного врага, ни жизнь как самую ценную награду. Она – богиня естественных процессов, которые включают освобождение, даваемое смертью, когда приходит должное время. Её заботит не столько длина жизни, сколько её качество.
Жрица Сигроа Лювьягидья или жрица (горы) Лювья (Siegróa Lyfjasgyðja) работала с Эйр (или, используя иную орфографию Иэр (Iær)) и обрела много знаний о ней, используя транс и вдохновение. Такие знания могут иметь свои достоинства; одни решают прислушаться к ним, другие - нет. Это, несомненно, единственный путь, остающийся, чтобы найти большее, чем немногие фрагменты, которые сохранились со времени наших предшественников, но, конечно, требуется осторожность, чтобы быть уверенным, что миф-созданный или -обнаруженный сегодня не затемняет наше видение того, что нам известно из прошлого. Так же следует понимать, что боги и богини имеют множество аспектов, и могут появиться неким образом одному человеку и иным образом другому. Как видения, так и осмысление равным образом истинны, и ни то, ни другое не являются всеобъемлющим определением божества.
Согласно персональному откровению Сигроа, Иэр - старшая богиня, рожденная из девятого соска коровы Аудумлы, и первая из повитух, которая помогала в рождении Асам. Она была некогда в конфликте с мужскими божествами, конфликт оказался разрешён благодаря усилиям Сив; её теперь особо защищают Тонар и Хёд (которому она выказывает персональное расположение). Как Богиня Исцеления, она не может принять месть или оказаться вовлеченной в кровопролитие. Чтобы получать защиту, которой она не в состоянии обеспечить себя, она нашла убежище у Фригг и её дев, и дала Фригг свою энергию исцеления и ценнейшие знания. Она может быть призвана, когда есть нужда, она не откажет в своей помощи любому – трелю или тану, Асу или Владыке; и требует того же от своих жриц. Сигроа говорит, что Иэр хочет, чтобы её жрицы были целомудренными, чтобы помогать потоку заживляющей энергии и желает, чтобы они воздерживаются от плоти животных, молока, алкоголя и фруктов, когда они взывают к ней; также, чтобы они проводили очищения дымом и сауной. Ее знания по исцелению, как она указывает далее, особенно связаны с использованием рун и трав. Священный цвет Иэр зеленый; её руны – Беркано (Berkano), Лагуз (Laguz), и Уруз (Uruz), и её жрицы также носят Кеназ (Kenaz) приносящую свет. Молочный скот является особенно священным для неё, как и ворон. Она, кажется, также должна иметь некоторую связь с березой. Сигроа видит богиню одетой в далматик (прим. - dalmatic, некогда одеяние византийских императоров, ныне торжественное облачения священнослужителей у католиков) из белой парчи, украшенной ниткой жемчуга и, иногда, янтаря. Гевьон также видит зеленый и белый как её цвета.
Как Гевьон так и Сигроа воспринимают Эйр как несколько медлящую говорить, хотя по разным причинам. Безусловно, она выглядит богиней, у которой мало терпения для ненужной болтовни, которая отзывается, только когда у неё есть сказать нечто важное – богиней, которая, подобно Фрийе, большую часть времени наблюдает в молчаливой мудрости.
Руны, которые Гевьон ощущает тесно связанными с Эйр – Лагуз (Laguz) и Йера (Jera).

Гевьон (Gefjon)
читать дальшеГевьон менее известна, чем Фрийя или Фрове, но всё же мы знаем о ней больше, чем о большинстве богинь. Снорри открывает раздел “Видение Гюльви” прозаической Эдды рассказом о том, как шведский конунг Гюльви наградил странницу, которая развлекла его рассказами, пообещав ей столько земли, сколько четыре быка смогли бы обпахать в течение дня и ночи. Женщина, однако, была богиней Гевьон. С севера из Ётунхейма, она привела четырёх быков, которые были её сыновьями от ётуна, запрягла их в плуг и отпахала круг земли, который теперь зовут островом Селунд (Zealand). Этот рассказ датируется ориентировочно началом эпохи викингов, так как Снорри приводит фрагмент одного из первых известных скальдических поэтов, Браги Старого (Bragi inn gamli). Гевьон - покровительница Селунда, и недалеко от статуи Русалочки в Копенгагене расположен большой фонтан, который изображает богиню, подгоняющих своих четырёх быков, с водой, пенящейся вокруг их ног и большими бронзовыми змеями, извивающимися перед ними. В версии истории, рассказанной в “Саге об Инглингах”, Снорри добавляет, что после этого Гевьон вступила в брак с сыном Одина Скьёльдом и они поселились в Лейре, которое является родовой резиденцией королей Дании. Здесь, мы, возможно, видим воплощение идеи о том, как король становится супругом богини Земли, хотя Скьёльд (та же фигура, которая названа Скильдом Скевингом (Scyld Scefing) в “Беовульфе”) сам в той же степени является божественным предком, в какой и королём. В “Перебранке Локи”,20 Локи также обвиняет Гевьон в том, что та ложилась бедрами на "белого юношу, который дарил ей драгоценности" (прим. – оригинальный текст. у А.Корсуна: “дарил он уборы в обмен на твои любовные ласки”).
Несмотря на всё это, Снорри также сообщает нам, что "Гевьон, юная дева, и ей прислуживают те, кто умирает девушками." (прим. “Видение Гюльви”, 35) Слово "дева" (старосеверное mær) не обязательно означает девственницу, оно может просто относиться к достаточно молодой женщине (mær может также означать "дочь" или даже "жена"); нет свидетельств, что на Севере придавали особое значение девственности. Гевьон, определенно, является богиней молодых и застенчивых женщин, тем не менее: в “Пряди о Вёльси”, разделе “Саги об Олаве Святом”, молодая дочь бонда, когда она должна была во время обряда принять Вёльси (засушенный фаллос лошади), присягает: “Гевьон клянусь и другой богиней, что я беру этот красный фаллос, потому что я должна” (прим. – перевод с английского, в переводе на русский Т.Ермолаева: "Гевьюн клянусь и другими богами, что по принуждению я беру красный хобот.”). Может показаться странным, что богиня плодородия мыслилась так же как богиня незамужних женщин, но женщина в период между наступлением половой зрелости и браком несёт в себе весь потенциал плодородия, для которого Гевьон – как богиня земли и богиня плуга - является защитником и стражем. Кажется вероятным, что она была богиней, которая заботится о том, чтобы женщины не вступали в брак прежде, чем они будут готовы быть женами и матерями, или в связь с мужчинами против своей воли, особенно она является защитницей девушек-подростков во время всех трудностей юношеского возраста. Она также сама иногда рассматривается как девственница. Мандел (Mundal) указывает, что “в переводах латинских легенд имя Гевьон довольно последовательно используется для перевода имени римской богини Дианы” и предполагает, что она играла значительно более важную роль, по крайней мере в последний период язычества, чем, по видимому, показывают литературные источники (“Боги и богини, связанные с женской божественностью” (Gods and Goddesses with Reference to the Female Divinities), стр. 309)
Гевьон также провидица: в “Перебранке Локе”, 21, Один говорит про неё, что " ей, как и мне, открыты и ясны судьбы всех сущих ".
Имя Гевьон (Gefjon) означает "дарующая", и очень похоже на одно из хейти (замен имени) Фрейи, Гевн (Gefn). Как богиня пахоты, она, несомненно, является богиней плодородия; Турвиль-Петр (Turville-Petre) и Эллис Девидсон (Ellis-Davidson) сопоставляют её плуг с англосаксонским “Заклинанием плуга”, которое начинается словами "Эрке, Эрке, Эрке, мать Земли…". Сегодня, она иногда мыслится воплощением могущества женщины как первого источника пищи и жизни, возможно как Северное отражение архетипа, который кельты видели как вечно-полный котел с едой и питьём. Хотя нет аналогичного котла в германском мифе (за возможным исключением такого в Валхалле, где мясо вечновоскресающего вепря варится каждый день для эйнхериевr), имя Кетиль (Ketill, мужское)/Катла (Katla, женское), "котелок" или "котел", было очень распространено на Севере, и имело, вероятно, магико-религиозное происхождение: обычай готовки-жертвоприношений на священных пирах было всегда связан с кипячением в котле (смотри раздел "Вещи и их Значения" (Things and their Meanings)). (прим. – см. “Сагу о гутах”,1: ”Но меньшие тинги приносили меньшие жертвы: скотом, едой и питьем. Они называли себя «кипятящими товарищами», ибо они сообща варили [жертвы]”, перевод С.Д.Ковалевского) Образ вечно-наполненного котла вероятно может также прочитываться в имени Фулла (см. ниже).

Фулла (Fulla)
читать дальшеСогласно Снорри, Фулла "тоже дева. Ходит она с распущенными волосами, и на голове у нее золотая повязка. Она носит ларец Фригг и хранит ее обувь, и ей ведомы сокровенные помыслы Фригг." (прим. “Видение Гюльви”, 35) В своем списке владеющих магией богов/богинь Второе Мерзебургское заклинание (Zweite Merseburger Zauberspruch) сообщает нам, что "тогда заклинала ее Фрейя, Фолла ее сестра."(прим. - пер. Т.В.Топоровой); складывается впечатление, что Фулла занимала более высокое место в древнейшем знании, чем у Снорри. Снорри, тем не менее, указывает специально, что дары жены Бальдра Нанны, посланые в Асгард из Хель, включают льняное покрывало и много подарков для Фрийи, а также золотой перстень для Фуллы", так что особое место Фуллы рядом с Фрийей было не вполне забыто.
Ее имя, как кажется, означает "полный", намекая, что она является богиней богатства и плодородия. Его можно так же прочитать как происходящее от старосеверногоо слова для "чаши" (full, (прим. - в современном исландском – тост, здравица)), указывающего, что она может быть подносящей чашу или котёл. Как носящая шкатулку Фрийи, она отвечает за драгоценности другой богини - и, если жизнь богов/богинь отражала человеческие нормы, как представляется вероятным, она также будет отвечать за золото и благословение, которые Фрийя пожелает даровать.

Другие спутницы Фрийи.
читать дальшеПро остальных богинь из списка, приводимого Снорри, мы знаем только то, что он сообщает нам:

Сьёвн (Sjöfn, похоже на слово «любовь» (sjafni)), ее забота — склонять к любви сердца людей, мужчин и женщин. Ее именем называют любовь (sjafni).(…)
Ловн (Lofn, похоже на слова «позволение» (lof) и «славить» (lofa)) так добра и благосклонна к мольбам, что добивается у Всеотца и Фригг позволения соединиться мужчине и женщине, хоть бы это и было им раньше заказано. Это по ее имени называется «позволение» (lof), а также то, что «славят» (lofa) люди.(…)
Вар (Vár — первоначально, по-видимому, «возлюбленная». Но это имя похоже на слово «обет» (várar)), подслушивает людские клятвы и обеты (varar), которыми обмениваются наедине мужчины и женщины. Потому эти обеты зовутся ее именем. Она мстит тем, кто их нарушает (…)
Вёр (Vör, «осторожная», а также «сведущая»), умна и любопытна, ничего от нее не скроешь. Отсюда поговорка, что, мол, женщина «сведала» (vör) о том, что ей стало известно. (…)
Сюн (Syn, «опровержение, отказ».), сторожит двери в палате и закрывает их перед теми, кому входить не дозволено. И к ней прибегают на тинге для защиты от тех речей, которые хотят опровергнуть. Потому и вошло в поговорку говорить, если кто отпирается: «У него на все отказ (syn)».(…)
Хлин (Hlin, «защитница». Это имя похоже на слово «спасаться» (hleina)), приставлена охранять тех, кого Фригг хочет уберечь от опасности. Отсюда поговорка о тех, кто бережется, что он «спасается»(hleinir).
Снотра (Snotra, «мудрая»). Она умна и сдержанна, и ее именем (snotr) зовут мудрых женщин и сдержанных мужчин.
Гна (Gná, этимология неизвестна, здесь ошибочно связывается с глаголом «возвышаться» (gnæfa)). Ее шлет Фригг в разные страны с поручениями. У нее есть конь, Ховварпнир (Hófvarpnir, «выбрасывающий копыта»), что скачет по водам и воздуху…По имени Гна называется то, что возвышается (gnæfi)
(“Видение Гюльви”, 35, перевод и примечания к именам О.А.Сминицкой)

В наше время Сюн видится одетой в серое с метлой или мечом, по очевидным причинам женщины часто призывают её как стража во время магической работы и для защиты своего дома.
Хлин – имя, приводимое как имя Фрийи в “Прорицании вёльвы”, очевидно, что она является аспектом богини.
Снотра ныне мыслится особо связанной с манерами и подобающим поведением, к ней хорошо обратиться, когда есть вероятность, что праздник может стать слишком буйным.
Гна, воздушная посланница, - богиня, призываемая, что бы быть уверенным, что важные вещи, посланные авиапочтой дойдут до адресата вовремя.

@темы: мифология, боги и богини, Our Troth

URL

среда, 05 октября 2011

14:20

Дисы (Our Troth. Глава 20)

все записи пользователя в сообществе Tradis

Глава XX. Идис (дисы)(Idises (dísir))
"Идис" (Idis) изначально, по-видимому, означало "благородная женщина" (прим. в английском оригинале – женщина из атлингов (æþeling) т.е. благородного рода у англосаксов). Есть существенные сомнения, является ли оно в действительности тем же самым словом, что и старосеверное диса (dís); потерю начальной гласной невозможно объяснить, но так как использование этих слов аналогично, те люди, которое предпочитает английские или общегерманские термины, употребляют именование “идис” вместо старосеверного слова.
читать дальше

@темы: мифология, боги и богини, Our Troth

URL

среда, 31 августа 2011

00:34

Трот. Глава 13. часть 1. Фригг

все записи пользователя в сообществе Rogveles

Глава XIII
Фригг и другие Богини

"Матушка Фригг, ты та, кто потеряла Бальдра, та, кто несёт мировую скорбь в своих объятиях, та, кто утешает Одина, та, кто питает всё сущее ..."
(Григ, Эдвард, фрагмент оперы” Олав Трюггвасон”)
читать дальше

Вторая часть главы 13
Окончание главы 13

@темы: мифология, боги и богини, Our Troth

URL

вторник, 23 августа 2011

15:17

Валькирии (Our Troth. Глава 21.)

все записи пользователя в сообществе Tradis

Глава XXI. Валькирии (Valkyrjur, walkyriges, valkyries)

В наши дни валькирия стала одной из самых известных фигур Северной духовности (с небольшой помощью Рихарда Вагнера). Роли валькирий, которые мы видим литературе наших предков, различны. Во-первых, они мчатся по полям битв. принося волю Водана: кому предстоит погибнуть. Это и есть значение слова “валькирия” (valkyrja, выбирающая убитых). В-вторых, они подают напитки Водану и эйнхериям в Валхалле, их изображения на резных камнях Готланда подтверждают, что именно они в основном отвечают за поднесение приветственного рога новым павшим. В третьих, они могут также отвечать за подъем мёртвых на поле боя в Валхалле и их исцеление, так, что воины в состоянии убивать друг друга снова и снова, пока не настанет Рагнарёк.
читать дальше

@темы: мифология, боги и богини, Our Troth

URL

пятница, 22 июля 2011

20:14

Идунн, Сив, Труд, Хелла, Сунна (Our Troth. Вторая чассть главы XIII)

все записи пользователя в сообществе Tradis

Начало главы 13
Вторая часть главы 13
Глава 13. Фрия и другие богини.(третья часть)

Идунн (Iðunn)
читать дальшеИдунн хорошо известна как хранительница яблок молодости, которыми она угощает богов и богинь, чтобы сохранились их молодость и сила. О ней рассказывается единственная история в скальдической поэме “Хаустлёнг” (Haustlöng) (ок. 900) и Младшей Эдде. Чтобы выкупить себя из плена у ётуна Тьяци (отца Скади - см. "Скади, Герд и другие невесты-ётунши" (Skaði, Gerðr, and other Etin-Brides), Локи выманивает её из Асгарда и Тьяци, в орлиной форме, устремляется вниз и хватат её. Без неё боги и богини быстро начинают увядать, но они сходятся на встречу и выясняют, что Идунн в последний раз видели с Локи, от которого боги в итоге и добились правды. Затем Локи одалживает соколиный наряд Фрове и отправляется искать Идунн, превращает богиню и её яблоки в орех и улетает с ними. Тьяци, в виде орла, преследует его, сбивая Локи ветром своих крыльев. Когда Локи спускается на землю в Асгарде, прочие боги зажигают огонь на стенах, опаляя при этом крылья Тьяци и принуждая его приземлиться, чтобы ётуна можно было убить.
(прим. Haustlöng, приблизительный перевод названия “Осеннее-длящееся/В течении осени”, поэма, написанная скальдом Тьодольвом из Хвитнира, датируется ориентировочно началом 10 в. В ней описываются сцены на щите, подаренном скальду. Сохранилась поэма как вставки в текст Младшей Эдды)
Идунн, несомненно, является воплощением сил новой жизни, тех, что хранят миры сильными и плодородными – черта, которую она делит с другими богинями, желаными ётунам, с Фрове и Сив. Само её имя означает либо "Обновляющая" либо "Действующая/Активная" (де Врис (de Vries), “Словарь” (Wörterbuch), стр. 283); родственное слово " iðjagrœnn" (вечно-зелёный,обновляемо-зеленый), используется для описания возрожденной Земли после Рагнарёка (“Прорицание Вёльвы”,59). Ее история близка во многом к модели "Весенней Богини” вроде Герд (Gerðr), Менглёд (Menglöð

и Сигрдривы (Sigrdrífa): сияющий герой должен пройти Ётунхейм, бросить вызов или убить ётуна, и, после того, как он пересёк огненное кольцо, потребовать деву. Некоторые могут поднять брови при мысли о Локи как о "сияющем герое", но он не только, похоже, будет огненно-сущим, но, кроме того, он, кажется, действительно символически занимает место Бальдра в последующем рассказе о дочери Тьяци Скади. Турвилль-Петре (Turville-Petre) также сравнивает похищение Локи Идунн с похищением Одином мёда поэзии (“Миф и религия” (Myth and Religion), стр. 187).
И яблоки и орехи являются символами не только плодородия, но и конкретно жизни, прорастающей вновь из смерти: их значение подробнее обсуждается в разделе ”Предметы и значения" (Things and Meanings).
Сегодня Идунн призываема особо как богиня, чьё могущество приносит древней Вере-Троту силу "iðjagrœn"; поэтому одна из форм её имени была взята для официального журнала Трота, “Идунна” (Idunna).
Цвета, ассоциируемые с Идунн – золотой и светло-зелёный.
(Прим. Для более полного рассказа про Идунн, вероятно, стоит учесть и сведения, сообщаемые о ней в относительно поздней, датируемой 14-16в., поэме “Предваряющая песнь или Вороновом Заклинании Одина.”, 6-8. Строфы возводят Идунн к альвам, именуют “роднёй Ивальди” и “любознательной дисой”. Рассказывается, что она раз соскользнула с Мирового Дерева на землю в суровую зиму и Виггьяр(Конский, предположительно - хейти Одина) либо же просто Асы (другой вариант текста) послали ей волчью шкуру, что бы она могла сменить облик (оборотническво на Севере считалось переодеванием в волшебный наряд-шкуру).)

Сив(Sif)
читать дальшеСив – супруга Тонара, мать Вультура (от неизвестного отца) и Труд. Снорри упоминает в прологе к своей Эдде, что её родители неизвестны, но что она является пророчицей. Это утверждение, вероятно, стало результатом ложной этимологии имени “Сив” (Sif) как происходящего от классического “Сивилла” (Sibyl). Однако не является невероятным, что она, подобно другим богиням, таким как Фрия и Гевьон, тоже может быть провидицей.
Сив лучше всего известна благодаря своим длинным золотым волосам, вокруг которых строится миф, в котором она появляется – обрезание их Локи и создание сокровищ богов. Часто считают, что её золотые волосы являются воплощением колосящихся полей, которые, созрев, очень похожи на длинные золотые волосы, колышащиеся на ветру; в Англии бытовало представление что летние молнии необходимы что бы наливалось зерно, что указывает на связь между Сив и Тонаром.
Стоит отметить, что в описаниях привлекательных женщин в сагах единственной физической особенностью, кажется, которая определяет красоту, являются женские волосы (в самом идеальном случае – длинные, прямые, золотые волосы, такие, как у Сив) – другие телесные характеристики почти никогда не упоминались. Например, Хельга Красавица (Helga in fögr), описывается со многими превосходными степенями как прекраснейшая женщина Исландии, но фактически единственное, что сказано о её внешности – то, что её волосы были столь длинны, что могли полностью закрыть её всю, и что они красивы как золото (“Сага о Гуннлауге Змеином Языке”, IV). Помимо волос описания женской физической красоты в сагах целиком ограничено её одеждой (Джоченс, Дженни (Jochens, Jenny) “Под мужским взглядом: отсутствие женского теля в старо-северном” (Before the Male Gaze: the Absence of the Female Body in Old Norse). Сив с её золотыми волосами, таким образом, можно рассматривать как прекраснейшую из богинь и само воплощение северного идеала женской привлекательности. Более того, мы знаем, что волосы были весьма значимым признаком и жизненных сил, и святости среди германских народов: для мужчины это было в особой степени эмблемой царя, жреца, или посвященного богу или богине; для женщины это было особым символом её сущности. Когда Локи обрезал волосы Сив, это являлось не только не имеющим себе равных оскорблением, но было покушением на жизненные силы Асгарда, подобно похищению Идунн или предложению отдать Фрейю в жены ётуну: волосы Сив, яблоки Идунн и лоно Фрейи являются воплощением одной и той же силы. Может быть знаковым, что ётун Хрунгнир, бахвалясь в чертогах богов, грозит забрать себе Фрейю и Сив; именно эти богини (и, возможно, дочь Сив Труд, о чем сказано далее) привлекают интерес существ мужского пола из Утгарда. Локи так же предъявляет определённые претензии на Сив в “Перебранке Локи”, говоря, что он спал с ней (и, опять же, никто не может сказать ему, что он просто лжет), не исключено, что обрезание им её волос было способом похвалиться этим.
Также предполагают, что поступок Локи мог, на уровне природы может быть увиден в практике подсечно-огневого земледелия, возможно и есть доля правды в этом, хотя мы должны помнить, что именно этот мир – тот, который отражает миры богов, а не их мир всего лишь объясняется событиями в нашем.
Рябина, вероятно, дерево Сив: как указано в разделе "Тонар" (Thonar), мы знаем, что саамский бога Грома, Хора Галлес (Hora galles (прим. – переиначенное Thora Galles или Thoragalles – из Þórr Karl (Старый Тор ))) или "Тор Карл"( Þórr Karl), имел жену по имени "Рябина", красные ягоды дерева которой были священными. Известно также, что Тор, ухватившись за это дерево, спасся от наводнения дочери Гейррёда. Турвиль-Петре заключает из этого, что: «Вероятно, супруга Тора когда-то представлялась в форме рябины, за которую бог уцепился", и также ссылается на особое почитание этого дерева со времени заселения Исландии и по текущий день (“Миф и религия”, стр. 98). Мы можем также отметить, что рябина сперва увенчана белым - "прекрасными" цветами (прим. имеется в виду скандинавское отождествление красоты и белого цвета. На русском языке такую смысловую пару составляют понятия красный-красивый), затем теряет их, но их заменяют ярко-красные ягоды; поскольку, как мы помним, германский народ часто говорил о золоте как о ”красном” , это также может рассматриваться отражение обрезания и замены волос Сив. Если Сив действительно богиня рябины, это проливает некоторый света на ее отношения с Тонаром и на то, как они вдвоем совместно действуют. Рябина, прежде всего, дерево защиты от любых форм злонамеренной магии и существ из Утгарда: рядом с освящением и боевой мощью Молота Тонара, мы, таким образом, имеем освящение и магическую мощь рябины Сив. Их обоих можно призывать как защитников от всякого зла.
Сиф никогда не рассматривается, как воин, никакое оружие не связано с ней, несмотря на образ, предлагаемый некоторыми популярными комиксами. (прим. ср. недавно вышедший фильм “Тор” по комиксам изд-ва “Марвелл”)
Её имя (Sif) связано очень тесно со словом "sib", означающим ”родственная группа”. Это говорит о том, что она в значительной степени божество рода и хранитель дома и семьи, как и ее муж.
Лорел Олсон (Laurel Olson), которая много работала с Сив, упоминает, что:
“Она понимает горе и потери по личному опыту и понимает в высшей степени. Она (на физическом плане) воплощает богатство и процветание, даже в большей мере, я думаю, чем Фрея. Она говорит, что спит зимой под серым и белым плащом, сотканным Фригг из овечьей шерсти. Она любит всё золотое или золотистого цвета. Она покровительствует зелёной весне, голубому небу, красным ягодам, осеннему золоту (как противоположности к желтому), и белому. (прим. по-видимому – цвету).
В качестве жертвы её нравится вареный ячмень с мёдом и маслом, свежие ягоды или ягодный пирог, и весенние цветы. Она так же любит золотые украшения и что-нибудь янтарное."

Труд (Þrúðr)
читать дальшеТруд - дочь Тонара и Сив. Её имя означает "Сила". Она перечислена среди валькирий, которые разносят пиво в Валгалле в “Речах Гримнира”, 36; её имя также использовалось в кеннингах валькирического типа, подразумевающих битву, и было общим вторым элементом в личных именах германских женщин как например, Гертруда/Гейртруд (Gertrude/Geirþrúðr) .
Подобно Фрове, Сив и Идунн, Труд также желанна для различных созданий Утгарда или Подземного мира. В “Речах Альвиса” (Alvíssmál), карлик Альвисс (Alvíss, Все-мудрый) добрался до Асгарда с надеждой потребовать её себе как невесту, и в “Драпе о Рагнаре” (Ragnarsdrápa) Браги (начало 9-го столетия), гигант Хрунгнир (Hrungnir, Скандалист/Крикун/Драчун, к слову “шум”) назван "похитителем Труд", что позволяет предположить, что, возможно, был другой рассказ про повод битвы между Тором и Хрунгниром, чем поведанный Снорри. В “Хауслёнг” Тьёдольв из Хвитнира говорит о битве, но не о прелюдии, нет более древних источников версии Снорри, что делает весьма возможным, что дуэль могла быть мотивирована похищением дочери Тора, а не просто ётуном, напившимя и безобразничающим в Асгарде. Снорри, фактически, говорит о Хрунгнире, угрожающем увести Фрейю и Сив, но, из-за незнания или редакционной политики, не упоминает кражу Труд.
(прим., Ragnarsdrápa, написанная легендарным скальдом Браги Старым в первой половине 9в. в честь Рагнара Сигурдссона, отождествляемого, возможно, ошибочно, с Рагнаром Лодброком)
Такая роль предполагает, что она, подобно другим богиням, которые желанны ётунам , - одно из женских воплощений жизненных сил космоса. Так как она – великая дочь Земли, дочь Сив и Тонара, это едва ли должно удивлять. Дочь одной из самых красивых богинь и одного из самых сильных богов, она должна быть и очень красивой, и очень сильной. Сегодня она иногда мыслится как обладающая красивыми волосами яркого красноватого-золотистого цвета.
Она и два её брата Моди и Магни могут рассматриваться как носители великих даров Тонара людям: Силы, Храбрости и Мощи.
Ларсантоний К. Агнарссон (Larsanthony K. Agnarsson) в своих трудах и исследованиях предлагает иную точку зрения на эту богиню, который хорошо подходит к её роли дочери Тонара и Сив:

Труд – слабо освещённая богиня и немного известно ней кроме того, что она - дочь Тора и Сив. Тем не менее, мы в Скаргарде верим во много большее, чем это.

(прим. Skergard – “Скальная ограда”, община, придерживающаяся Северного Язычества, основана в 1992г. Ларсом Агнарссоном в Эль Пасо (El Paso, США, Техас), имеет свой сайт, ведёт просветительскую работу. В общине уделяется много внимания личному откровению)
Труд – одна из самых выдающихся асиний в наш день и век. Она самая младшая богиня среди асиний.
Юные боги и богини очень важны в современном мире. Так как боги развиваются, как и мы, младшие из них более заметны в наш день и век. Это не означает, что старшие боги становятся менее значимы. Однако, это означает, что младшие боги и богини вовлекаются в наши жизни так же, как их родители, если не в большей мере.
Как Сив представляет "Сбор зерна", так Труд представляет работу в поле после посева и труд по организации сельского хозяйства.
Перед приходом Труд, человечество просто собирало ягоды и орехи, чтобы выжить, невежественное в искусстве засевания полей, посадки зерновых или особенностях современного сельского хозяйства.
Как человечество продолжало развиваться, так и Сив учила Труд особенностям сбора орехов и ягод, и от своей бабушки Фьёргунн (Ёрд) она узнала пути почвы. Когда Труд выросла, она обучила людей важности работы с Землёй, то есть сельскому хозяйству. Она также научила человечество, как использовать то, что они выращивают, и как молоть зерно, чтобы сделать муку для выпечки хлеба. Таким образом, Труд связана очагом, поскольку она проводит много часов там за готовкой, выпечкой и поддержанием огня. Её цвет – оранжевый, как хранительницы огня и хлебопёка (не говоря уже о том, что объединение Тора и Сив, красный и желтый дают именно оранжевый). Время, не занятое кухней, она проводит в полях, в очистке Земли от скал и камней
Труд часто видят как высокую, сильную женщину, чьи волосы стянуты сзади, но всё-таки не в беспорядке. Её одежда обычно потрёпана и перепачкана; как у рабочей, она слишком занята, чтобы обращать внимание на её состояние.
Из-за своей силы она подобна великаншам. Скалы и камни, что являются священными для неё – те, которые выворочены плугом.
Другие цвета, которые связаны с Труд - ярко-красный и золотой.
Эта богиня также появляется как одно из основных действующих лиц в очаровательном труде языческой просветительской литературы (младший подростковый уровень, датский язык), Ларса-Генрика Ольсена (Lars-Henrik Olsen) “Эрик Меннескесон” (Erik Menneskesøn) .

Хелла (Hella, Hel, Hell, Hölle, Halja, *Haljon)
читать дальшеЭта богиня была известна всем германские народам, включая готов: готское слово для "ведьмы" было haljoruna – руна Хеллы (прим. название упомянуто в “О происхождении и деяниях гетов” Иордана, в русском переводе Е.Ч.Скржинской колдуньи названы галиуруннами, в оригинале haliurunnae). Она, по-видимому, была богиней Подземного мира с самых древнейших времён, так как ее имя дано этому царству во всех германских языках. Само имя происходит от корня, означающего "скрывать”: она – та, что прячет. Симек (Simek) сравнивает описание пути в Хель как "вниз и на север" с погребальными курганами европейской мегалитической культуры, которые "всегда имеют вход с югу и погребальную камеру на севере...также ориентация север-юг является преобладающей в размещении судов Бронзового века, Вендельской эпохи и корабельных погребений эпохи викингов". Он усиливает идентификацию Хель с этим семейством каирнов (прим.каирн, англ.cairn – груда камней, отмечающая место погребения либо служащая межевым или памятным знаком), отмечая, что существует древнее ирландское слово, родственное её имени - cuile, "подвал, погреб", которое является обоснованным производным от скрытой под курганной насыпью скальной камеры(“Словарь” (Dictionary), стр. 137-38).
Хелла - довольно неоднозначная фигура в Северном пантеоне: как правительница Подземного мира, она имеет статус Богини и королевы; как дочь Локи, сестра Волка Фенрира и Змея Мидгарда она появляется в качестве фигуры демонической. Представление о Хелле как правительнице подземного мира, вероятная, очень архаично; представление, согласно которому она – часть монструозного семейства Локи - восходит по меньшей мере к 9 веку, появляясь в скальдической поэме “Перечень Инглингов” (Ynglingatal), где сказано: ”Не сообщаю тайны, Гна Глитнира (Богиня лошади, Глитнир (Glitnir, Блистающий) указан как хейти лошади, имя же одной богини часто замещает имя другой в кеннингах) владеет телом Дюггви к своей радости, идис коня Волка и Нарви выбрала короля, и дочь Локи владеет правителем людей Ингви как своей игрушкой.” (прим. “Перечень Инглингов” поэма норвежского скальда второй половины 9 в. Тьодольва из Хвитнира, посвященная предкам конунга Ренгвальда Достославного. В тексте приведён перевод с английского подстрочника, в оригинале вместо “идис коня” стоит jódís, диса коня. Надо добавить так же, что Глитнир (Glitnir) в первую очередь чертог Форсети в Асгарде, в качестве имени коня среди основных источников он не зафиксирован). Хотя высказываются предположения, что Хелла как личность принадлежит поздним и, возможно даже, постязыческим временам. (Симек, “Словарь”, стр.138), её появление в этой поэме ясно указывает, что она была уверенно признаваема как самостоятельная личность в эпоху викингов. Можно особо отметить, что в “Перечне Инглингов” намекается, что умерший мужчина получит персональное расположение Хеллы, тема, которая также появляется в версии истории Бальдра согласно Саксону Грамматику, где Бальдр узнает во сне об объятиях “Персефоны” (Хеллы). Гримм (Grimm) приводя много топонимов континентальной Германии, базирующихся на имени Хеллы, а так же говоря о её появлении как “Матери Холле (Hölle)” в немецком фольклоре, придерживается мнения, что она вполне может предшествовать многим другим божествам, и, возможно даже, что название и идея её царства перешли от самой богини. Фактически, более древние версии германской Богини Смерти являются менее “адскими” (прим. игра слов, “ад/преисподняя” по английски hell) и более богоподобными.
Богиню Хель иногда представляют олицетворением Смерти, вместе с Волком и Змеёй как олицетворениями Боли и Греха соответственно. Эти последние - милая средневековая (или даже викторианская) сентиментальность. Несомненно, Смерть, являясь неотъемлемой частью цикла жизни, не эквивалентна греху (в христианском значении этого слова, в оригинальном значении, как отметил Герт Мак-Квин (Gert McQueen) “sin” (англ. “грех”) означает всего лишь "being" ( англ. “существование/бытие”). Это - часть потребности некоторых воспринимать всем троих детей Локи ужасающими чудовищами какого-либо вида. Но Хель постоянно выделяется на фоне двух других в перечне. Вместо того, чтобы быть связанной или заключенной в темницу, Хель получает в управление собственное царство. В истории Бальдра она предстаёт равной асам, отказывая им в требованиях иначе, чем на своих собственных условиях. Она, весьма вероятно, воплощает более древнее представление о Богине Смерти, которое было вставлено в позднейший мифологический цикл в подходящем месте, как происходило со многими другими божествами. Смерть слишком древнее и изначальное понятие, что бы быть настолько поздней пришелицей в пантеоне.
Как богиня смерти, Хель не только получает умерших, иногда она сама приходит, чтобы потребовать их. Это упомянуто в цитате из “Перечня Инглингов” (см. выше). Во время эпидемии Черной Смерти, которая опустошила Норвегию и другие области Скандинавии даже в большей степени, чем остальную Западную Европу, Хель, как говорят, странствовала по сельской местности с метлой и граблями. Рассказывают, что в деревнях, где некоторые выживали, она пользовалась граблями; если же целая община гибла, значит она использовала свою метлу.
"(прим. первая зафиксированная эпидемии Черной Смерти в Скандинавии началась вслед за общеевропейским мором 1347-1351гг., когда летом 1349 г. чума была завезена из Англии в Берген. Однако Адам Бременский упоминал о жертвах Тору при эпидении или голоде в Уппсальскм храме ("Деяния архиепископов Гаммбургской церкви", ок.1075)
Тем не менее, обычно она - просто хранительница душ умерших, приглашающая их в свой дом, который виделся как своего рода жильё для мертвых, и держащая их неумолимой хваткой, никогда возвращающая никого из тех, кого получила. Это представление о Богине Смерти как о безжалостной и непоколебимой, никогда не отдающей того, что она взяла, явно видна в отказе Хель позволить Бальдру уйти. О великанше Тёкк (Þökk, Благодарность) в истории Бальдра, которая отказывается оплакать его, часто высказывают предположение, что это был Локи, следящий, чтобы Бальдр наверняка остался мертвым по своим собственным злодейским причинам. Но можно было бы сделана предположение, что она - сама Смерть, единственная, кто не должен чувствовать нужды плакать ради Бальдра. “Пусть хранит его Хель" – замечает Тёкк. Хермод не понимает скрытый смысл слов Хель, когда она говорит, что всё в мире должно заплакать ради Бальдра, чтобы доказать, что о нём скорбят повсеместно. Что она, возможно, подразумевает - то, что весь мир может желать вернуть Бальдра, но сама смерть останется непреклонной.
Древняя Богиня Смерти часто изображалась имеющей разверстую пасть и волчью природу пожирателя (что напоминает о брате Хель Фенрире, чьи раскрытые челюсти распахнуты от Земли до Неба). Северная Хель виделась женщиной весьма сурового вида и двуцветной – иногда одна половина черная или синяя (прим. исландское слово blár означает и чёрный, и синий, и иссиня-чёрный), вторая белая, иногда половина трупной плоти, половина живой, по чему, как замечает Снорри в своей Эдде, “её легко признать” (ещё бы!). Иногда предполагают, что её верхняя половина белая/живая и нижняя половина – чёрная/гниющая, но есть все основания подозревать, что это относится скорее к неврозам современного общества, чем к убеждениям наших предков. Нил Картер (Karter Neal), которая много работала с этой богиней, говорит, что всегда видит две половины Хеллы как правую и левую. Интересно вспомнить здесь отрывок Ибн-Фадлана с описанием погребального обряда русов, где труп хоронится временно в замёрзшей земле, в то время как осуществляется подготовка к похоронам. Когда же тело выкопали, плоть от холода стала черной. (прим. речь идёт об отрывке из сочинения Ахмеда Ибн-Фадлана, чьи путевые заметки в составе посольства багдатского халифа в Волжскую Булгарию в 922г. обычно именуются “Записки о путешествии на Волгу”. Полный текст книги утерян и сохранился в качестве выдержек в других рукописях. Народ русов, чью торговую колонию в Булгарии видел Ибн-Фадлан считают как скандинавами, так и славянами, в зависимости от пристрастий авторов.) Северяне, несомненно, были осведомлены о феномене livor mortis, когда через несколько часов кожа тех частей тела, что обращены книзу, приобретает пурпурно-синеватый цвет. Мертвые описывались как helblár (Хельски синие/чёрные) или nábleikr, náfölr (оба слова означают трупно-бледный/мертвенно-бледный).
Этот двухцветный аспект может символизировать две стороны смерти - отталкивающую и мирную. Возможно, стоит отметить, что становятся helblár, как правило, те мертвецы, которые бродят как драуги (draugar, немёртвые тела/призраки) после своей смерти – зловещие мертвецы, другими словами.
“Оставив научных спекуляции ради более мистических, я (Алиса Карлсдоттир, (Alice Karlsdóttir)) совершала серию медитаций, посвященных Хель, в течении нескольких лет, пытаясь выяснить, какого рода божеством она является, и редко видела её двуцветной. Она является либо полностью ужасной (что, кажется, весьма развлекает её, как грандиозная шутка надо всеми), или полностью прекрасной, с очень бледной кожей, волосами, глазами, и одеянием, и всегда в короне. Смерть кажется страшной и уродливой живым, ибо мы видим в ней конец всему, что мы знаем и любим, часто сопровождаемый болью и страхом. Но если смерть - часть жизни и естественного цикла вещей, и если душа продолжает существовать затем в другой жизни, разве не явится Смерть прекрасной тому, кто умирает, приветствует освобождение от боли и дверь в новую жизнь? Когда смерть действительно принята и понята, она теряет своё ужасающее лицо. Возможно, именно это означает двуликость Хель. Есть столь же много упоминаний о красоте её царства, как и его уродстве. Всё сводится к тому, будем ли мы готовы принять смерть или нет. Но, в независимости от нашего желания, нам придётся встретиться с ней лицом к лицу рано или поздно.”
Основное животное Хель - лошадь; скандинавы верили в helhest (Хельсую/Адскую Лошадь, в русском переводе обычно – Кладбищенская Кобыла), о чём сказано в разделе "Душа, Смерть и Возрождение". Её также видели в форме трехногого белого козла; другое народное представление гласило, что Хель владеет огромным быком, который бродит с места на место во время эпидемий и чье дыхание становится причиной гибели людей.
Цвета Хеллы - черный или глубокий иссиня-черный и белый. Руны, ассоциируемые с ней в наши дни - Hagalaz, Berkano, и Isa.

(автор - Иска Локс)

Сунна (Соль) (Sunna(Sól))
читать дальше

@темы: статьи, мифология, боги и богини, Our Troth

URL

четверг, 30 июня 2011

09:38

Хель I (Our Troth, глава XIII, отрывок)

все записи пользователя в сообществе Tradis

Хелла (Hella, Hel, Hell, Hölle, Halja, *Haljon)
читать дальшеЭта богиня была известна всем германские народам, включая готов: готское слово для "ведьмы" было haljoruna – руна Хеллы (прим. название упомянуто в “О происхождении и деяниях гетов” Иордана, в русском переводе Е.Ч.Скржинской колдуньи названы галиуруннами, в оригинале haliurunnae). Она, по-видимому, была богиней Подземного мира с самых древнейших времён, так как ее имя дано этому царству во всех германских языках. Само имя происходит от корня, означающего "скрывать”: она – та, что прячет. Симек (Simek) сравнивает описание пути в Хель как "вниз и на север" с погребальными курганами европейской мегалитической культуры, которые "всегда имеют вход с югу и погребальную камеру на севере...также ориентация север-юг является преобладающей в размещении судов Бронзового века, Вендельской эпохи и корабельных погребений эпохи викингов". Он усиливает идентификацию Хель с этим семейством каирнов (прим.каирн, англ.cairn – груда камней, отмечающая место погребения либо служащая межевым или памятным знаком), отмечая, что существует древнее ирландское слово, родственное её имени - cuile, "подвал, погреб", которое является обоснованным производным от скрытой под курганной насыпью скальной камеры(“Словарь” (Dictionary), стр. 137-38).
Хелла - довольно неоднозначная фигура в Северном пантеоне: как правительница Подземного мира, она имеет статус Богини и королевы; как дочь Локи, сестра Волка Фенрира и Змея Мидгарда она появляется в качестве фигуры демонической. Представление о Хелле как правительнице подземного мира, вероятная, очень архаично; представление, согласно которому она – часть монструозного семейства Локи - восходит по меньшей мере к 9 веку, появляясь в скальдической поэме “Перечень Инглингов” (Ynglingatal), где сказано: ”Не сообщаю тайны, Гна Глитнира (Богиня лошади, Глитнир (Glitnir, Блистающий) указан как хейти лошади, имя же одной богини часто замещает имя другой в кеннингах) владеет телом Дюггви к своей радости, идис коня Волка и Нарви выбрала короля, и дочь Локи владеет правителем людей Ингви как своей игрушкой.” (прим. “Перечень Инглингов” поэма норвежского скальда второй половины 9 в. Тьодольва из Хвитнира, посвященная предкам конунга Ренгвальда Достославного. В тексте приведён перевод с английского подстрочника, в оригинале вместо “идис коня” стоит jódís, диса коня. Надо добавить так же, что Глитнир (Glitnir) в первую очередь чертог Форсети в Асгарде, в качестве имени коня среди основных источников он, кажется, не зафиксирован). Хотя высказываются предположения, что Хелла как личность принадлежит поздним и, возможно даже, постязыческим временам. (Симек, “Словарь”, стр.138), её появление в этой поэме ясно указывает, что она была уверенно признаваема как самостоятельная личность в эпоху викингов. Можно особо отметить, что в “Перечне Инглингов” намекается, что умерший мужчина получит персональное расположение Хеллы, тема, которая также появляется в версии истории Бальдра согласно Саксону Грамматику, где Бальдр узнает во сне об объятиях “Персефоны” (Хеллы). Гримм (Grimm) приводя много топонимов континентальной Германии, базирующихся на имени Хеллы, а так же говоря о её появлении как “Матери Холле (Hölle)” в немецком фольклоре, придерживается мнения, что она вполне может предшествовать многим другим божествам, и, возможно даже, что название и идея её царства перешли от самой богини. Фактически, более древние версии германской Богини Смерти являются менее “адскими” (прим. игра слов, “ад/преисподняя” по английски hell) и более богоподобными.
Богиню Хель иногда представляют олицетворением Смерти, вместе с Волком и Змеёй как олицетворениями Боли и Греха соответственно. Эти последние - милая средневековая (или даже викторианская) сентиментальность. Несомненно, Смерть, являясь неотъемлемой частью цикла жизни, не эквивалентна греху (в христианском значении этого слова, в оригинальном значении, как отметил Герт Мак-Квин (Gert McQueen) “sin” (англ. “грех”) означает всего лишь "being" ( англ. “существование/бытие”). Это - часть потребности некоторых воспринимать всем троих детей Локи ужасающими чудовищами какого-либо вида. Но Хель постоянно выделяется на фоне двоих других в перечне. Вместо того, чтобы быть связанной или заключенной в темницу, Хель получает в управление собственное царство. В истории Бальдра она предстаёт равной асам, отказывая им в требованиях иначе, чем на своих собственных условиях. Она, весьма вероятно, воплощает более древнее представление о Богине Смерти, которое было вставлено в позднейший мифологический цикл в подходящем месте, как происходило со многими другими божествами. Смерть слишком древнее и изначальное понятие, что бы быть настолько поздней пришелицей в пантеоне.
Как богиня смерти, Хель не только получает умерших, иногда она сама приходит, чтобы потребовать их. Это упомянуто в цитате из “Перечня Инглингов” (см. выше). Во время эпидемии Черной Смерти, которая опустошила Норвегию и другие области Скандинавии даже в большей степени, чем остальную Западную Европу, Хель, как говорят, странствовала по сельской местности с метлой и граблями. Рассказывают, что в деревнях, где некоторые выживали, она пользовалась граблями; если же целая община гибла, значит она использовала свою метлу.
(прим. первая зафиксированная эпидемии Черной Смерти в Скандинавии началась вслед за общеевропейским мором 1347-1351гг., когда летом 1349 г. чума была завезена из Англии в Берген. Однако Адам Бременский упоминал о жертвах Тору при эпидении или голоде в Уппсальскм храме ("Деяния архиепископов Гаммбургской церкви", ок.1075))
Тем не менее, обычно она - просто хранительница душ умерших, приглашающая их в свой дом, который виделся как своего рода жильё для мертвых, и держащая их неумолимой хваткой, никогда возвращающая никого из тех, кого получила. Это представление о Богине Смерти как о безжалостной и непоколебимой, никогда не отдающей того, что она взяла, явно видна в отказе Хель позволить Бальдру уйти. О великанше Тёкк (Þökk, Благодарность) в истории Бальдра, которая отказывается оплакать его, часто высказывают предположение, что это был Локи, следящий, чтобы Бальдр наверняка остался мертвым по своим собственным злодейским причинам. Но можно было бы сделана предположение, что она - сама Смерть, единственная, кто не должен чувствовать нужды плакать ради Бальдра. “Пусть хранит его Хель" – замечает Тёкк. Хермод не понимает скрытый смысл слов Хель, когда она говорит, что всё в мире должно заплакать ради Бальдра, чтобы доказать, что о нём скорбят повсеместно. Что она, возможно, подразумевает - то, что весь мир может желать вернуть Бальдра, но сама Смерть останется непреклонной.
Древняя Богиня Смерти часто изображена имеющей разверстую пасть и волчью природу пожирателя (что напоминает о брате Хель Фенрире, чьи раскрытые челюсти распахнуты от Земли до Неба). Северная Хель изображается как женщина весьма сурового вида и двуцветная – иногда одна половина черная или синяя (прим. исландское слово blár означает и чёрный, и синий, и иссиня-чёрный), вторая белая, иногда половина трупной плоти, половина живой, по чему, как замечает Снорри в своей Эдде, “её легко признать” (ещё бы!). Иногда предполагают, что её верхняя половина белая/живая и нижняя половина – чёрная/гниющая, но есть все основания подозревать, что это относится скорее к неврозам современного общества, чем к убеждениям наших предков. Нил Картер (Karter Neal), которая много работала с этой богиней, говорит, что всегда видит две половины Хеллы как правую и левую. Интересно вспомнить здесь отрывок Ибн-Фадлана с описанием погребального обряда русов, где труп хоронится временно в замёрзшей земле, в то время как осуществляется подготовка к похоронам. Когда же тело выкопали, плоть от холода стала черной. (прим. речь об отрывке из сочинения Ахмеда Ибн-Фадлана, чьи путевые заметки в составе посольства багдатского халифа в Волжскую Булгарию в 922г. обычно именуются “Записки о путешествии на Волгу”. Полный текст книги утерян и сохранился в качестве выдержек в других рукописях. Народ русов, чью торговую колонию в Булгарии видел Ибн-Фадлан, считают как скандинавами, так и славянами, в зависимости от пристрастий авторов.) Северяне, несомненно, были осведомлены о феномене livor mortis, когда через несколько часов кожа тех частей тела, что обращены книзу, приобретает пурпурно-синеватый цвет. Мертвые описывались как helblár (Хельски синие/чёрные) или nábleikr, náfölr (оба слова означают трупно-бледный/мертвенно-бледный).
Этот двухцветный аспект может символизировать две стороны смерти - отталкивающую и мирную. Возможно, стоит отметить, что становятся helblár, как правило, те мертвецы, которые бродят как драуги (draugar, немёртвые тела/призраки) после своей смерти – зловещие мертвецы, другими словами.
"Оставив научных спекуляции ради более мистических, я (Алиса Карлсдоттир, (Alice Karlsdóttir)) совершала серию медитаций, посвященных Хель, в течении нескольких лет, пытаясь выяснить, какого рода божеством она является, и редко видела её двуцветной. Она является либо целиком ужасной (что, кажется, весьма развлекает её, как грандиозная шутка надо всеми), или целиком прекрасной, с очень бледной кожей, волосами, глазами, и одеянием, и всегда в короне. Смерть кажется страшной и уродливой живым, ибо мы видим в ней конец всему, что мы знаем и любим, часто сопровождаемый болью и страхом. Но если смерть - часть жизни и естественного цикла вещей, и если душа продолжает существовать затем в другой жизни, разве не явится Смерть прекрасной тому, кто умирает, приветствует освобождение от боли и дверь в новую жизнь? Когда смерть действительно принята и понята, она теряет своё ужасающее лицо. Возможно, именно это означает двуликость Хель. Есть столь же много упоминаний о красоте её царства, как и его уродстве. Всё сводится к тому, будем ли мы готовы принять смерть или нет. Но, в независимости от нашего желания, нам придётся встретиться с ней лицом к лицу рано или поздно."
Основное животное Хель - лошадь; скандинавы верили в helhest (Хельсую/Адскую Лошадь, в русском переводе обычно – Кладбищенская Кобыла), о чём сказано в разделе "Душа, Смерть и Возрождение". Её также видели в форме трехногого белого козла; другое народное представление гласило, что Хель владеет огромным быком, который бродит с места на место во время эпидемий и чье дыхание становится причиной гибели людей.
Цвета Хеллы - черный или глубокий иссиня-черный и белый. Руны, ассоциируемые с ней в наши дни - Hagalaz, Berkano, и Isa.

(продолжение темы, окончание)

@темы: мифология, традиции, боги и богини, Our Troth

URL

среда, 22 июня 2011

13:12

Скади, Герд, Земля-Ёрд и другие невесты-ётунши. (Our Troth, гл.19)

все записи пользователя в сообществе Tradis

Глава XIX. Скади (Skaði), Герд (Gerðr), Земля и другие невесты-ётунши.
Скади (Skaði)
читать дальшеСкади, чьё имя означает либо "тень" либо "ущерб", - одна из тёмных богинь Севера. Она - не божественного рода, но дочь ётуна Тьяци, который похитил Идунн и её яблоки и был убит в облике орла асами во время погони за Локи. Тем не менее, она не только считается принадлежащей к богам и богиням, но и её чертог в горах Ётунхейма, Трюмхейм (Þrymheimr, Мир Шума/Жилище Шума), который она унаследовала от своего отца, был перечислен среди священных жилищ в “Речах Гримнира”, 11. В тех же строфах, она названа "сияющей невестой богов", и скальд Торд Сьярекссон (Þórðr Sjáreksson) называет её "мудрой невестой богов". Хотя топонимы показывает, что она широко почиталась в прежние дни (см. ниже), её не призывают ныне столь же часто - отчасти потому, что немногое известно о ней, отчасти потому, что ее красота жестка, и многие находят, что любить её не так легко, как Фрию или Фрове. Те, кто любит её, однако, видят обнажённую красоту Северных Земель в её высоких и скалистых горах, её сиянии льда и темных утёсов; для некоторых звук воя её волков и рёв ветра – лучшая из всех песен, и её лыжня по снегу ярче всех путей сквозь зимнюю долгую ночь.
Есть некоторые указания, что пол Скади мог быть неоднозначен: имя “Skaði” является простой слабой мужской формой, которая могла бы очень легко быть заменена слабой женской "Skaða", но этого не произошло. "Skaði" так же появляется как личное мужское имя в первой главе “Саги о Вёлсунгах”. Можно предположить, что Скади был первым мужем Нертус, изменившей пол, когда “Нертус” стала “Ньёрдом”, но это никоим образом не является общепринятым мнением. Турвилль-Петре (Turville-Petre) комментирует, что “Скади, с её кольчугой, снегоступами и луком, имеет некоторые признаки бога-мужчины”,и сравнивает её с Уллем , который тоже пользуется снегоступами – и, главное, тоже является богом охоты (“Миф и Религия”, стр.164-165 (Myth and Religion)).
Скади легче всего видится богиней зимы: она не только происходит от горных и инеистых турсов, но и самая ранняя скальдическая поэма Браги Старого “Драпа о Рагнаре” (прим., Ragnarsdrápa, написанная легендарным скальдом Браги Старым в первой половине 9в. в честь Рагнара Сигурдссона, отождествляемого, возможно, ошибочно, с Рагнаром Лодброком), так же называет Скади öndurdís (“богиней-лыжницей”, (прим. öndrar – чаще переводится как “снегоступы”, но называть Скади и Улля лыжниками – уже сложившаяся традиция), так же о ней говорится как о "öndurgoð" (божестве лыж) в “Хауслёнг”( (прим. Haustlöng - cкальдическая поэма Тьодольва из Хвинира (Þjóðólfr of Hvinir), датируемая 10в., , примерный перевод названия “Долгая осень/осенне-длительное”) и “Перечне Хайлегов” (прим. Háleygjatal - поэма Эйвинда Погубителя скальдов (Eyvindr Finnsson skáldaspillir), написанная в конце 10в. в честь хладирского ярла Хакона Сигурдссона Могучего). Снорри рассказывает нам в своей “Эдде”, что “часто встает она на лыжи, берет лук и стреляет дичь.” (прим. “Видение Гюльви”, 23, перевод О.А.Смирницкой). Название Трюмхейм, о котором нам известно, что он расположен в горах, намекает на беспрестанный рёв ветра в скалах, а так же вой волков, и есть много гор в Норвегии, покрытых круглый год снегом, так что мы можем догадываться, что Скади обитает там, где льды, но странствует среди людей в зимнее время.
История Скади и Ньёрда часто читается как природный миф, в котором она воплощает лёд и снег зимы, что превращаются в летние талые воды, и их мощь действительно видна в этом. Здесь, однако, мы должны помнить, что большинство богов и богинь не являются олицетворениями природного мира, но скорее проявления мира природы сформированы бытием богов и богинь и отражают изменения их сил.
Первое появление Скади среди богов и богинь происходит в качестве Девы-Воина: она является в полном вооружении и кольчуге, чтобы отомстить за смерть отца. Здесь она выглядит мрачной и свирепой: когда асы предлагают ей виру, она ставит им невыполнимое условие её рассмешить. Чтобы добиться этого, Локи привязывает один конец верёвки к бороде козла, а другой к своим яйцам и затем начитает играть с козлом в перетягивание. Их кривляния и почти-кастрация Локи наконец заставляют Скади рассмеяться; последний аспект может также намекать, что на самом деле она была одной из Мёрнир (Mörnir) или ётунш, которым предлагался конский фаллос в “Пряди о Вёлси” (Völsa þáttr , см. раздел “Фро Инг”). Шредер (Schröder) предполагает, что её изначальное нежелание (или неспособность) рассмеяться связана с аспектом богини смерти, поскольку “согласно рассказам Северной Европы мёртвые не способны смеяться” (“Скади и боги Скандинавии”, стр.25 (Skadi und die Götter Skandinaviens)). Он также предполагает, что козёл мог быть первоначально самой Скади в животной форме, требующей жертву, которая становится причиной смены её аспекта от богини смерти к богине плодородия (стр. 25-28). Так как козёл является животным горным, независимым странником, и животным, которое, кроме того, тесно связано с традиционными Йольскими обрядами в Скандинавии (см. раздел “Йоль”), связь со Скади не совсем невероятна, хотя каждый может сам для себя решать, видеть ли богиню в форме козла. В “Перебранке Локи” последний заявляет, что спал с нею, чего она не отрицает; это может быть связано с путём, которым он добивается её смеха и таким образам приводит её к замужеству.
Беспощадность Скади так же видна в прозаическом дополнении к “Перебранке Локи”: когда Локи был связан, именно она, в качестве заключительной пытки, подвешивает над ним змею, что бы яд капал ему в лицо. Её связь с ним довольно неоднозначна: он был в значительной степени ответственен за гибель её отца, и именно он вызывает её смех, так что она предпочитает принять замужество вместо крови убитых как виру за Тьяцци, и он утверждает, что разделял с нею ложе. Её последующие мучения для Локи наводят на мысль, что её поворот от смерти к плодородию не постоянное изменение её характера: подобно всем богам и богиням, она может изменять свои аспекты по желанию и необходимости.
Несмотря на кажущуюся суровость и роль богини зимы, смерти и мести, а так же её первое появление как Девы-Воина, имеет Скади и материнскую сторону. Пусть в её супружестве с Ньёрдом детей не родилось, мы видим Скади действующей как мать Фрейра в “Поездке Скирнира”, и он назван её сыном, хотя термин, по-видимому, использовался достаточно свободно, что бы включать “пасынка”, которым он приходился ей фактически. В дополнении к этому, она единственная богиня, кроме Герд (см. ниже), о которой известно, что она была праматерью человеческой династии. Снорри сообщает нам в “Саге об Инглингах”, что после её ухода от Ньёрда, она породила многих сынов Одину. Одним из этих сыновей, согласно скальдической поэме “Перечень Хайлегов” был Сэминг, отец ярла Хладира – героического рода, который несколько поколений стойко защищавших Северное Язычество от всех королевских попыток обратить страны. Его имя, возможно, означает ”сына бога зерна”, что может намекать, что связь между Скади и Воданом имеет отношение к действиям Дикой Охоты по приданию плодородия полям. Или его имя может означать ”серый”, что может быть очевидной отсылкой к волку – зверю, священному для них обоих. Сильная привязанность Скади к своему отцу – так же важный указатель: в дополнению к её решению отомстить за него мы наблюдаем в “Перебранке Локи”. что обвинение в нецеломудрии взволновало её значительно меньше, чем его похвальба, что он был первым среди богов, когда они убили Тьяцци. Скади очевидным образом богиня, которая заботится об узах крови и веры, защитник родства, и в этом аспекте, она может быть призываема, когда приветствуют идис.
Насколько нам известно, Скади не поклонялись за пределами Скандинавии; предполагается даже, что возможно, она была финской или лапландской богиней, чей культ был заимствован северянами. Фактически, существует финская богиня леса и охоты, Миеликки (Mielikki), жена бога-охотника Тапио (Tapio), но является ли она той же сущность, что и Скади, неизвестно. Далее так же серьёзно предполагается, что самоназвание Скандинавия происходит от её имени, возможно как “Остров Скади”, эта теория не является на деле принятой, но она не была и наделе опровергнута (де Фрис (de Vries), “История Религии” (Religionsgeschichte), стр.338). Ей достаточно широко поклонялись, есть весьма много “Скади”-топонимов, особенно в средней и восточной Швеции и юго-восточной Норвегии. Чаще всего это названия типа “святилища Скади”( Skað i's vé ), хотя “Рощи Скади” так же появляются время от времени (де Фрис,“История Древнегерманской Религии”(Altgermanische Religionsgeschichte), стр339). В “Перебранке Локи”, 51 богиня говорит о советах, исходящих от её священных-мест и равнин. (прим. в оригинале речь о mínum véum ok vöngum – “моих священных местах (“ве”, старосеверное vé

и лугах”, в русском переводе А.И.Корсуна этот момент опущен. То, что названо в переводе “гибелью” в оригинале звучит как köld ráð – холодные/враждебные советы/решения). “Равнины”, вероятно, были священными полями, намекающими, что она также могла иметь отношение к плодородию. В этом аспекте, возможно, она рассматривалась на Севере так же, как Хольда в Германии, как та, что покрывает землю снежным одеялом, что бы защитить всё, что спит в земле в зимнее время; или, возможно, что это, как и в случае Герд, связано с её циклическим характером как богини-ётунши, которая изменаяется от морозного бытия к бытию плодородному.
В сборнике “Кантелетар” (Kantelar ,сборник финской народной поэзии, составленный в девятнадцатом столетии), одна песня призывает богиню Миеликки, что бы наделить удачей охотника и разбросать дары для него, а другая просит, что бы Тапио, направил лыжи охотника. Шредер сравнивает эту финскую пару со Скади и Улем (Вульдором), он так же настойчиво выдвигает предположение, что, возможно, два северных божества были первоначально братом и сестрой, детьми Тьяцци (“Скади” (Skaði), стр.115-16). Фактически мы не знаем, кто отец Вульдора, знаем только, что его мать – Сив, но отец не Тонар. Так что (хотя нет прямого подтверждения этому) данное предположение столь же обоснованно, как и любое другое, особенно учитывая близкое сходство между Скади и Вульдором. Если имя Скади понимать как “тень”, то двое их так же представляют противоположные образы зимних тьмы и света, так как имя Вульдора, “слава”, подразумевает яркость и иногда понимается как происходящее от Северного Сияния.
Скади – богиня охотников, и, следовательно, так же и диких зверей. Она так же богиня лыжников и тех, кто живет или путешествует в горах или диких местах, её могут попросить о помощи те, кто должны ехать в снегах или по льду. Её праздниками как богини полей в особенной степени являются Дистинг/”Заклинание Плуга”, когда она принимает дары, вручаемые ей и земля начинает оттаивать. Алиса Карлсдоттир (Alice Karlsdottir) так же предлагает призывать совместно Скади и Ньёрда на весеннее и осеннее Равноденствия, когда “тьма и свет равны и Ньёрд и Скади вновь встречаются на повороте года”.
(прим. “Заклинание плуга” – во многих общинах Асатру в наши дни другое название Дистинга. Происходит от названия англосаксонского заклинательного обряда, призванного обеспечить плодородие полей, который включает детали, считающееся языческим наследием (в частности прямое обращение к Земле, начинающееся словами “Erce, Erce, Erce…”))
Подобно Фрове, Скади – богиня независимых женщин, она может рассматриваться как особая покровительница одиноких матерей и женщин, которые делают вещи, обычно определяемые обществом как мужские (современный эквивалент Северной Девы-Воина).
Её можно так же призывать как богиню справедливости. Хоть и суровая, она честна, и мы видим, что она предпочла принять виру и быть принятой в общество богов, а не начать кровную месть.
Как дикий зимний плакальщик и охотник (и в противовес падальщикам битв Водана) волк мыслится как зверь Скади, поскольку Ньёрд жаловался на вой волков в Трюмхейме. Уже говорилось о её возможной связи с козлом. Нет других животных, относимых к ней в традиционных источниках, но её отец, подобно многим ётунам, был способен принимать форму орла и использовать ветер своих крыльев как оружие в полёте; так что есть в наши дни те, кто видит темного орла как образ богини.
В настоящее время камнем, связанным со Скади является натуральный (завершённый) горный хрусталь, который называется "горный кристалл" в большинстве германских языков и известен как "ледяной камень" в древневерхненемецком. Черный змеевик (серпентин), с его ледяными кристаллами на фоне темной матрицы, также подходит ей.
Для призыва Скади хрустальные чаши (“инеистые кубки” Эдд) - наиболее уместны. Обнаружено, что она особенно любит водку со льдом.
(прим. имеется в виду hrímkalkr, fullum forns mjaðar – буквально: “инеистый кубок, полный древнего мёда” - предложенный Герд Скирниру в “Поездке Скирнира”, 37. Может быть понят и как стеклянный кубок, и как холодный-запотевший, и как пенящийся (последнее – перевод по словарю Зоега (Geir T. Zoëga))
Цвета, ассоциируемые со Скади сегодня - черный и льдисто-белый.

Герд (Gerðr)
читать дальшеГерд - жена Фро Инга, дева ётунов, была завоёвана магической силой слуги бога Скирнира (Skírnir, Сияющий/Яркий/Чистый). “Поездка Скирнира”l сообщает нам, что она не желала вступать в брак с Фрейром: Скирнир пытался подкупать её золотыми яблоками и кольцом Драупнир (Draupnir, Капатель), и угрожал ей мечом Фрейра, но она не сдавалась пока он не принес волшебный прут с тремя вырезанными турс-рунами (Thurisaz), направленными против неё, угрожая, что если она не будет с Фрейром, то он проклянёт её порочностью и сладострастием, обрекая её стать невестой трехглавого тролля. Затем она приветствовала Скирнира кубком мёда, и сказала, что она станет женою Фрейра через девять ночей в роще Барри (Barri, прим. возможно, к Barr, что значит как Хвоя, так и Ячмень).
Самое распространённое чтение этого мифа - как мифа природного. Герд – замёрзшая зимняя земля, чей жесткий покров должен быть разбит “сияющим” Скирниром, так, что бы она могла быть засеяна и стать плодородной. Имя Хримгерд (Hrímgerðr, Герд Инея) – “Ледяная Герд” – принадлежит трольше в “Песне о Хельги сыне Хьёрварда” (Helgakviða Hjörvarðssonar), предполагая контраст между ледяной и плодородной Герд. Её имя связано со словом”garth” (прим. в переводе с английского - огороженное место, ограда, двор и т.д., старосеверный аналог garðr), огороженное пространство, отсюда делается вывод, что она имеет отношение к земле, что занята и огорожена. Название рощи, где Фрейр и Герд вступают в брак - Барри, что может означать или “ячменное поле” или “хвойное дерево/лес”. (Симек (Simek), Словарь (Dictionary), стр.32), первый вариант лучше соответствует пониманию рассказа как мифа плодородия, второй - описанием места как рощи (lundr) поэмой. В последнем случае плодородие Фрейра и Герд – не только плодородие полей, но всей земли, и дикой, и окультуренной. Поездка Скирнира является одной из эддических поэм, которые подходят в качестве сценария для ритуальной драмы. Как предлагает Берта Филпоттс (Bertha Philpotts) это может происходить каждый год во время пахоты, отражающей мощь богини и бога, подобную плугу, что взламывает земную твердь.
Пол Бибайр (Paul Bibire) рассматривает проклятье Скирнира Герд как коренящееся в её собственной природе: всё, чем он ей угрожает, является характерным для тролльш. Как воплощение сил земли, она может стать плодородной в качестве жены Фрейра, или она может решить стать бесплодной и, как следствие, заселённой троллями и ещё худшими существами.
История сватовства к Герд также может рассматриваться как инверсия истории Скади: Скади оттаивает от символической самокастрации Локи, Герд после символического изнасилования турс рунами Скирнира. Одна дева ётунов принимает дар плодородия охотно, вторая – потому что должна. Если читать “Прядь о Вёлси” (Völsa þáttr) как чисто духовное произведение, можно, наверное, сравнить их в двумя женщинаи, которые принимают “”вёлси” (прим. völsi -,название конского магического фаллоса-оберега в “Пряди о Вёлси”): одна жаждет этого, другая же берёт только по необходимости. В итоге, однако, обе “Мёрнир” (Mörnir, Великанша) получают благословение и земля становится плодородной.
В “Священной Свадьбе и северной королевской идеологии”( Det hellige Bryllup og norrøn Kongeideologie) Гро Стеинсланд (Gro Steinsland) рассматривает рассказ как тесно связанный с идеологией северной королевской власти. В яблоках, кольце и магическом пруте она видит эмблемы королевской власти, угрозы подвергнуть Герд мучениям как исходящие из представления, что король является завоевателем своей земли так же, как защитником и опекуном. Таким образом, “Поездка Скирнира” показывает не только священный брак бога с землёй, но и короля с его страной (который точно так же необходим, чтобы сделать её плодородной). Она также отмечает, что это соитие, подобно такому же Одина и Скади, порождает не бога, но первого человека земной династии – Фьёльнира (Fjölnir, Множественный/Разный/Умножитель), первого из Инглингов, рода, который считался особо священным. От смешения богов и дев-ётунш могут получаться не только боги (такие как Водан, Тонар и его два сына от Ярнсаксы и некоторые другие), но так же правящие рода, которые, как ритуальные вожди и иногда жертвы, распространяют мощь богов и богинь по Мидгарду.
Герд не встречается в любых других мифах, даже после своей свадьбы, она, кажется, имеет мало общего с другими богами и богиням. Никаких признаков её культа не сохранилось, как воплощение земли, она является богиней, особенно чествуемой в Дистинг, когда год начинается вновь пред дверью лета и мир воссоздает миф сватовства к ней, но, как правило, её не призывают иначе, чем вместе с другими богинями плодородия. Однако некоторые в наше время полагают, что одна из причин стихийных бедствий и плохих урожаев – гнев Герд на её забвение.
Цвета, связываемые с Герд сегодня – тёмно-красный и тёмно-коричневый.

Земля (Ёрд,Jörð - старосеверное, Эрда, Erda – у Вагнера)
читать дальшеЗемля - мать Тонара, дочь богини Ночи и ее мужа Аннара ("Другого/Второго"). У нее есть несколько других имен – Фьёргюн (Fjörgyn), Хлодюн (Hlóðyn, Земля, возможно родственное hlaða – воздвигать (т.е. дом, усадьба, нечто возведенное)), Фолд (Fold, Земля), и Грунд (Grund,Зелёное поле, Травянистая равнина). Последние три имени означают просто "землю"; первое, возможно, связано с ранним германским богом грома (см. обсуждение мужского рода "Fjorgynn" в главе о Фрие).
Мы знаем, что она сначала была создана из тела ётуна-гермафродита Имира (Ymir, слово означает двойное (двуполое) существо или близнецов); это, возможно, может быть понято так, что расчленение Имира было также разделением на мужские и женские элементы. Можно вывести из этого прочтения, что мужским двойником Земли мог бы быть Эгир (Ægir, Море, Океан), ётун моря (которое было кровью Имира, как Земля его телом), хотя это уже относится к области предположений.
Подтверждений поклонения персонифицированной Земле мало, но некоторые следы его сохранились. В одной из наших немногих сохранившихся северных молитв, "Славься День" “Речей Сигридривы” (Sigrdrífumál), пробужденная Сигридрива призывает День и сынов Дня, Ночь и её родственницу, и "Землю благодатную"(прим. в переводе А.И.Корсуна, букв. fjölnýta fold – используемая многими путями земля). Она называет эти существа вместе, и, очевидно, как равные "Асам и Асиньям". Описание fjölnýt трудно перевести дословно; последний элемент nýtr означает обычно, "полезный, приносящий благо, радующий" и появляется в саксонском английском как глагол nytte.
Англосаксонское заклинание "Æcerbot" (“Полевые обряды”, так же называемое “Заклинанием плуга”), схематично христианизированный обряд плодородия, включает странную строчку "Erce, Erce, Erce, eorþan modor". Выражение “Эрке, мать земли” запутано, и само имя не поддаётся филологическому анализу, но так как следующие строки
”Да дарует тебе всемогущий вечный Господь
Поля растущие и процветающие,
Плодородные и приумножающие,
Сочные стебли урожая проса
И обильного урожая ячменя,
И белого урожая пшеницы
И всех урожаев земли.”
(здесь и далее пер. Л.Кораблёва)
- кажется наиболее разумным предположением, что первая строка имела изначально значение призыва к Матери Земле, случайно или умышленно искажённого. Немного позже в заклинании звучит совершенно ясное обращение к ней:
Здравствуй, Земля, людская мать,
Да будешь ты плодородной под Божьей защитой,
Наполнена едой для людского блага.
Последняя строка в оригинале fodre gefylled, firum to nytte, глагол nytte родственен старосеверному nýta (см.выше). В этом можно увидеть общую идею, выражающую, как именно наши германские предки воспринимали Землю. Заклинание в целом, фактически, является моделью северного отношения к Земле: люди несут ответственность за помощь ей, принося ей благословение богов и богинь, славя её и принося дары ей в благодарность, а так же заботливо защищая её поля и земли.
Полоса дёрна, которая вырезалась так, что бы каждый конец был соединён с землёй и осторожно поднятый для людей, что бы те проползали по ним, как часть клятвы кровного побратимства, называлась “Ожерелье Земли”. Есть так же несколько упоминаний в Эддах про “основу земли” (англ. main of the Earth) как одну из величайших сил, очевидно, что Тонар получает великую мощь от своей матери. Эйстейн Вальдасон (скальд, писавший ок.1000г.) назвал Змея Мидгарда “Поясом Земли”, и мы так же помним маленькую богиню Бронзового века, которая ехала на корабле с привязанной змеёй рядом с нею.

Грид (Gríðr)
читать дальше

Ярнсакса (Járnsaxa)
читать дальше

Бестла (Bestla)
читать дальше

Ангрбода (Angrboda)
читать дальшеУжасная жена Локи (как противопоставление его хорошей женой Сигюн). Её имя означает "приносящая горе"; “Краткое прорицание вёльвы” (Voluspa hin skamma), часть “Песни о Хюндле” (Hyndluljóð

(прим. “Краткое прорицание” в “Песню о Хюндле” включил С. Бюгге, в наши дни в русских редакциях такое объединение не принято), сообщает нам, что она и Локи породили совместно Волка Фенрира (Fenrir), Снорри также добавляет, что Змей Мидгарда и Хель были их детьми. Возможно наилучшее краткое изложение её характера - то, которое дала Алиса Карлсдоттир в одном из своих стихотворений для "Что есть древняя религия" (That Old-Time Religion):
Ангрбода ненасытна,
И ее дети – ужасны,
Я думаю, Локи просто похотлив,
И этого достаточно хорошо для меня!
Не требуется говорить, что единственным обращением к Ангрбоде в религиозном или ритуальном контексте является упоминание её имени злонамеренных существ, чью силу хотят изгнать
--------------------------------------------------------
Автор, Ребекка Синз, считает, что это - богиня Земли. Не уверена, но из ётунов - точно:

Составители
• Алиса Карлсдоттир(Alice Karlsdóttir), из статьи “Ньёрд и Скади: брак Света и Тьмы” ("Njörðr and Skaði: the Marriage of Light and Darkness"), “Горный Гром” (Mountain Thunder) 7, стр.. 19-21.
• Диана Паксон(Diana Paxson)
• Лорел Мендес (Laurel Mendes) и другие женщины общины “Хравнар” (Hrafnar)

@темы: мифология, боги и богини, Our Troth

URL

четверг, 12 мая 2011

15:05

Фрейр (Our Troth, глава 17)

все записи пользователя в сообществе Tradis

Предупреждаю - много букв и очень много примечаний. )

Глава XVII. Фро Инг (Fro Ing) Фрейр ((Freyr, Engus, *Fraujaz Ingwaz)

читать дальше

Иллюстрации

@темы: книги, традиции, боги и богини, Our Troth

URL

среда, 13 апреля 2011

12:56

Фрове-Фрейя (Our Troth, глава 18)

все записи пользователя в сообществе Tradis

Глава XVIII Фрове (Frowe) (Фрейя, Freyja)
Фрове – вероятно, самая известная и возлюбленная из богинь сегодня. Как госпожа магии и богиня чувственной любви, она разжигает воображение и опаляет сердце. Насколько другая великая богиня, Фрия, блага и безопасна, настолько Фрове - сладка, дика, и опасна. Хотя Фро Инг - её брат-близнец и их мощь отражается друг в друге, оба они проявляют её весьма различными путями.
читать дальше

Иллюстрации

@темы: перевод, мифология, боги и богини, Our Troth

URL


Запомнить