Этапы развития рунического искусства.
Наиболее частым делением этапов истории рун является деление на эпоху Старших рун (II – VIII вв.), рун эпохи викингов до 1100 года и рун в Средние века, то есть от 1100 г. и до XVII в. Такую схему, например, предлагает Э.Торссон в «Руническом учении». Но по роли, занимаемой рунами, формам которые принимало руническое искусство и среде распространения рун, как представляется, можно также выделить несколько иные временные рамки.
читать дальше
1.Эпоха Старшего Футарка (II – VIII вв.) – время распространения рун среди германских племён по всему континенту, включая и заселяемую германцами часть Британии. Причем уже примерно с середины VII в. и до конца IIX в. наблюдается начало изменений в алфавите, в это же время рунические памятники концентрируются на севере, в иных местах обитания германских народов руны вытесняются из обихода латиницей. Тогда же увеличивается число поминальных камней, которые вскоре станут самым распространённым типом рунических артефактов.
2.Эпоха Младших рунических рядов (IX — XV вв.) – время бытования изменённых рун в Скандинавских странах, не отнюдь завершившееся с христианизацией. Люди продолжали ставить памятные рунические камни, резать на деревянных палочках заклинания, умудряясь сочетать это с новой верой, пользовались рунами для бытовых целей. Конечно смысл, вкладываемый в действия, постепенно менялся, появлялись обращения к новым силам – святым, Иисусу Христу, деве Марии, на камнях вместо мотивов Валхаллы высекались просьбы о спасении души… Но старая вера ещё жила, иногда под маской двоеверия, иногда лишь суеверием, иногда в явной форме. Еще в XIII или XIV веке на рунической палочке из Бергена есть обращение к Одину и Тору (heil se þu ok i hugum þorr þik þiggi oþinn þik eigi, пунктированные руны: «Тор тебя примет, Один тебя имеет» (либо, наоборот, «...Один тебя нет», запись это допускает (eigi - отрицание, eiga - иметь), а пожелание «да возьмёт тебя Один» всё-таки было пожеланием смерти в бою). Народные мастера, а не узкий круг интеллектуалов знали руны и применяли их, традиция сохранялась и оставалась живой, ибо именно людьми жива любая традиция. Хотя, безусловно, она всё дальше уходила от своих истоков, руны постепенно уступали позиции латинскому алфавиту, знания вырождались в предрассудки без понимания. Но всё же обычай воздвигать мемориальные рунические камни на Готланде продержался до 1700 г. Рунические календари существовали вплоть до середины XIX века в Скандинавии и ещё дольше в Карелии, хотя причислять их существование к истории рунического искусства можно скорее условно.
3.Эпоха «рун книжников» (XV — XVIII вв.). В данном случае под термином «руны книжников» понимается бытование рунического искусства в среде учёных людей, не народа, но элиты, которой, как ни странно, в Исландии оказались в основном священнослужители. Это не “runica manuscripta”, записи англосаксонского футарка в рукописях появились уже в IX в., примерно тогда же о рунах упомянуто в письме Алкуина. Концом XIII в. датируется записанный рунами «Закон сконов» (Codex Runicus), однако всё это лишь использование рун как литер на новом материале. Этап книжной учености – это собирание, сохранение и, вероятно, применение знаний о рунах и ставах на их основе, составление магических книг (точнее уж «книжиц», дошедшие до нас кодексы не слишком велики), слияние опыта использования рун с методами других традиций. Развивалось это направление в уникальных условиях Исландии, где связь с церковной метрополий не подавила местное наследие, но приобщила к наследию мировому, о чем сказано далее. При этом роль церкви в исландском обществе была стабильно высока. Первые известные магические книги Исландии были записаны именно в XVв.: «Серая кожа» (Gráskinna I, написанная Торкелем сыном священника Гвюдбьярта и долгое время хранившаяся в Холаре (Hólar) в школе при Кафедральном соборе) и «Красная кожа» (Rauðskinnа за авторством епископа Холарского Готтскалька Никколассона с выразительным прозвищем Лютый (inn grimmi), что был епископом с 1496 по1520 гг.).
Конечно, запись гальдрабоков (galdrabók, книга гальдра, магическая книга), включавших в себя и народные заклинания, а позже поиск и фиксация энтузиастами сведений о рунах, гальдраставах и заговорах не отменили народную магию, в том числе в рунической или околорунической форме. Однако, хоть она и продолжала существовать после XV в. (некоторые тексты оказались записаны уже в XIX в.), сведения о ней дошли до нас именно в трудах авторских, возможно – в авторской интерпретации. Наиболее точно этот этап определил А.Платов, говоря о "раздвоении" путей руники, разделении её на ученую и народную, как бы условны эти определения не были.
Если говорить про особенности развития магического искусства в каждый из этих периодов, то нельзя однозначно утверждать, что руническая магия развивалась совершенно прямолинейно от простого к сложному. Уже надписи, сделанным Старшим футарком демонстрируют целый ряд характерных приёмов, большинство из которых сохранилось и активно применялось в последующее время. К методам рунической магии в германскую эпоху можно отнести:
— собственно запись текста рунами, что уже приобщало написанное к миру сакрального;
— использование аллитерационного ритмизированного текста;
— использование «рунического койне», архаизированного общепонятного в германском ареале языка;
— запись футарка целиком или частично как упорядоченной системы, призванной гармонизировать окружающее пространство;
— употребление понятийных рун в тексте, в сочетании или отдельно;
— повторы рун для усиления их действия;
— употребление сакральных слов/устойчивых формул (ALU, EH, AUJA и пр.);
— использование вязанных рун (биндрун, чаще как лигатур, для использования одного знака вместо двух в надписях, однако, иногда, в устойчивых смысловых сочетаниях, таких как Gebo+Ansuz);
— учет числовых соответствий, например, подгонка общего числа знаков в записи под желаемое количество (разумеется, эта техника является восстановленной исследователями, а потому несколько спорной);
— вероятно, сюда же можно отнести обычай окраски рун и некие сопроводительные ритуалы из тех, про которые глухо сообщает нам руническая надпись из Эггьюма («не был камень (освещён) солнцем, не коснулся его (камня) нож….тот (кто сделал) оросил водой мёртвых (вероятно, кровью)…»)
Конечно, далеко не все рунические надписи, в любой период, являются магическими, большая часть относится поминальным, меткам принадлежности, в более позднюю эпоху к бытовым. Однако речь идёт сейчас именно о тех из них, что были призваны воздействовать непосредственно на реальность. Таковы надписи обережные, призванные запретить уничтожать рунический камень, тревожить покой мёртвых или, наоборот, не пустить умерших в мир живых, надписи, призывающих удачу и благосостояние, пожелания защиты в пути, возможно – значащие имена (например, имя raunija — «Ранящий/Испытывающий» – для копья, наконечник копья из Овре-Стабю, II в.) и т.д.
Как уже было сказано, сам факт записи текста рунами уже выводил его из мира обыденности, делал его сакральным, «сильным». Торжественности и значимости слову записанному добавляло изложение его метризированным и аллитерированным слогом, Конечная рифма была не типична для германского эпоса, основными приёмами которого были именно аллитерация и размер, хотя нет полной ясности, стоит ли относить ли такие рунические тексты (как и более сохранившиеся аллитерированные и ритмизированные заговоры) к поэзии в полном смысле этого слова. Их не слишком много, но ведь и надписей старшими рунами сохранилось всего около трёхсот. Надписи, как предполагают, в древнейшее время писались не на уже начавших постепенно разделяться германских диалектах, а на архаичном для современников общегерманском «койне», игравшем роль, чем-то напоминавшую средневековую латынь или церковнословянский если не в смысле возможностей общения, поскольку германцы ещё долго понимали друг друга без перевода, то в придании слову «торжественного чина»). Последнее, впрочем, как и употребление сакральных слов, не было унаследовано эпохой скандинавских рун, вероятно из-за накопившихся к тому времени языковых и культурных отличий.
Прорисовка рунического камня из Гуммарпа (Швеция, ок.500 — 700 гг.), на котором использовано и смысловое значение руны Fé, и утроение её изображения.
(h)AþuwolAfA sAte (s)tA(b)A þr(i)a fff — Хадуволаф установил знака три fff
Брактеат с Готланда, между V и VII вв., несёт сакральное слово ALU и знак свастики.
Революционным нововведением следующего периода является возникновение Младших рунических рядов, со сменой смыслового наполнения отдельных знаков, с изменившейся графикой и числом рун. Так же произошло усиление изменчивости и регионализации футорков (младшерунических алфавитов), в противовес достаточно устойчивой графике Старшего рунического ряда. Процесс проходил не одномоментно, и, считается, что был связан с развитием старосеверного языка, а так же с началом вычленения его диалектов, возможно, с развитием государственности. Однако ранние Младшие ряды тоже не передавали всей имеющейся фонетической сложности страросеверного, для записи ряда фонем использовался один и тот же знак (пары “к” и “г”, “о” и “у” передавались одной руной, что не облегчало чтения), так что вопрос остается открытым. Сначала, примерно с 800 г., сформировался первый вариант рунического ряда, так называемые датские или полноветвистые руны, шведско-норвежские или коротковетвистые руны известны примерно с конца IX в., причем разделение обоих алфавитов по странам условно, скорее коротковетвистые руны были скорописью, непарадным шрифтом своего времени. С середины X в. можно выделить поздненорвежские руны, впрочем мало отличающиеся от длинноветвистых, затем в XI — XII вв. добавились руны пунктированные (позволяющие избавиться от фонетической неоднозначности), а в XV веке кодексы на острове записывались уже новоисландскими рунами…
Большинство же магических приёмов со времён футарка Старшего не изменилось. По-прежнему на камни и артефакты наносили футарк, точнее уже футорк, целиком или частично, по-прежнему чертились отдельные руны и использовались повторы, биндруны и числовые соответствия. Знание рун стало достоянием значительно большего число людей и гордое утверждение предыдущей эпохи «я, эриль» сменилось на более простое «руны резал». По прежнему руны окрашивали, в том числе и кровью. С распространением знания рун и постепенной христианизацией увеличилось число светских надписей, в том числе утилитарных, с распространением унифицированного оружия (в противовес относительной редкости, уникальности и ценности, например, качественных мечей в начале эры) стало больше надписей, указывающих на имя изготовителя и принадлежность вещи. Хотя при этом процент надписей на оружии по отношению ко всем надписям в сравнении с предыдущим периодом снизился очень значительно.
Ещё одной особенностью новой эпохи явилось достаточно широкое применение рунической криптографии (зашифрованных рун и надписей). В предыдущий период такие случаи единичны (вроде кольца из Керлина, датируемое VI веком с зашифрованной формулой ALU). Причиной может быть и то, что руны младших рядов вместе с общераспространенностью, и как следствие, общепонятностью, несколько утрачивали в сакральности, использование же шифра вновь приобщало текст к Тайне, незримому миру, к чьим силам обращались люди. И то, что даже в языческое время немало колдунов закончило дни весьма печально от рук «благодарных объектов» и их родни. И то, что в местах доминирования христианства не только заниматься магией, но и обращаться к прежним богам могло быть чревато неприятностями. Тайнопись встречается и на камнях (самый знаменитый примёр, наверное, камень из Река (Готланд, ок. 820г.) с подстановками одних рун вместо других, зашифрованными рунами, в которых число линий указывло на атт (семейство рун в футорке) и положение в атте, с огласовками старшего футарка по младшему и пр.), встречается она и на деревянных рунических стержнях из Бергена (XI –XIII вв., с теми же указаниями на атт и положение руны в атте) и т.д.
Интересном приёмом тайнописи можно считать отзеркаливание рун с записью основного и симметричного варианта вместе, извесное, например, по амулетам из Ладоги, это и шифровка (понять получившегося "ежа" не просто, иногда однозначной расшифровки нет) и удвоение (т.е. усилеие) руны одновременно.
По-прежнему важную роль в рунической магии эпохи младших рядов играло слово и его форма, причём у нас есть не только артефакты, но и письменные свидетельства о его роли. Саги – не самый надёжный источник сведений по магии, записались они людьми, едва ли являющимися специалистами, и не ранее XIII в. (иными словами уже в христианизированных странах, где с одной стороны языческое наследие стало легендой, а с другой – образованные люди могли ориентироваться на образцы общеевропейские, т.е. переосмысленные античные, египетские, иудейские). Однако саги, по мнению заслуживающих доверия специалистов, родились не с их записью, а бытовали изустно, как семейные хроники или развлечение долгими зимними вечерами. И, пусть с какими угодно оговорками, отражали если не имевшие место магические практики из уст мастеров, то хотя бы общее представление людей о них. Тем более, что вряд ли существовал хутор без своих местных «знатоков вопроса», хранителей ли традиций или доморощенных всезнаек – как повезёт. Представление же о стихе как слове не простом, а особо действенном, сохранилось в Исландии и позже, в XVII — XVIII вв., когда создавались поэмы для изгнания демонов или немёртвых-драугов, на старосеверном galdr означало и магию вообще, и магическую песнь. В эпоху викингов стихотворная хула-нид или песнь любовная-мансёнг считались прямым непосредственным воздействием, направленным на изменение мира и состояния объекта. Стоит вспомнить «Прядь о Торлейве Ярловом скальде», где после прочтения вис в палаты пришёл мрак, оружие сорвалось со стен, губя людей, ярл же надолго заболел. Свидетельств о совместном применении слова и рун меньше, однако несложно вспомнить два общеизвестных случая из «Саге об Эгиле сыне Скаллагрима», где герой в одном случае режет на роге руны и говорит вису, в другом произносит заклятье против Эйрика Кровавой Секиры и его жены Гуннхильд, и ставит жердь с рунами и конским черепом… Использовались поэтические приёмы и в самих надписях, хотя бы на уровне аллитерации и метрики в бытовых заклинаннях. К примеру, медная пластинка из Сигтуны, XI в. гласит: af þiR þriaR þrar ulaf niu noþiR þissi ulfr I I I I и т.д. («трижды беда тебе волк девятижды нужда тебе волк I I I…»). Лечебное заклинание против гноя в вене записанное в XI в. начинается: kuril sarþuara far þunu funti nistu þur uigi þik…(«гюриль раны-копьё ступай отсюда найден пронзён (ты) Тор освящает тебя…»).
Прорисовка рунического шифра на палочке из Бергена (классический случай - номер атта-положение руны в атте шифруется числом линий в бороде)
Третий этап истории рун, перенос основного русла развития рунического искусства и рунической магии из народной практики в среду элиты, чем-то напоминает состоявшуюся несколько ранее эволюцию северной поэзии от безымянного эпоса к авторским творения скальдов. Отличие поэзии скальдов от эддической, помимо привязанности к событию или личности (скальды были поэтами военной дружины, мифология и история служили лишь украшению текста) – в выраженной усложнённости форм, вплоть до труднопонимаемости текста. По меньшей мере одна из причин тому – гордость творца, желание сделать нечто уникальное в рамках заданного канона, ведь песня во славу конунга прославляла и имя скальда. Радикальное усложнение форм знаковой магии тоже связано с индивидуализацией, авторство магических книг, пусть легендарное, в отличии от авторства народных заговоров, было, по большей части, известно. В это время уже ставшие древними знаки превращаются в объект экспериментов учёных людей, причем связанных не только с родной традицией, но и с общеевропейским наследием, насколько оно было доступно церковному средневековому образованию. Церковь в то время играла роль наднациональной объединяющей структуры, к примеру, исландский епископ Ислейв сын Гицура Белого из Скалахольта, а так же сменивший его в 1082 г. сын Гицур получили образование в Германии, поддерживались связи с Францией, тем более с Италией. Книги авторов из монастырей Европы были на острове не только известны, но и создавались исландские их версии. Так «Сага о троянцах» восходила к написанной на латыни «Повести о разрушении Трои», была переведена «История» Беды Достопочтенного, существовали «Саги о римлянах», известны две исландские версии «Физиологии»… Именно люди того круга, в котором переводилось и изучалось наследие континента, соединив древние руны, обрывки восточных (точнее уже европейских средневековых) знаний, христианскую символику и т.д., создавали гальдрабоки — книги магических знаков-гальдроставов и рисунков-гальрамюндов, различных руноподобных знаков, изобретённых алфавитов («эльфоруны», «литеры нищего бродяги», «литеры лапландцев и финнов» и т.д.), состоящих в большем родстве с латынью, чем с рунами. Собственно, этот этап можно было бы считать и не руническим вовсе – не сохрани именно эти труды, вместе с позднейшими работами собирателей и исследователей, рунические песни, методы создания и чтения вязанных рун, объяснения смысла древних поэм, записи текстов и знаков-рун заклинаний, всё то, на чем и основываются современные знания о рунах.
«Мольба Буслы» (Buslubœn)Уже было сказано о связи знака и слова в руническом искусстве на протяжении всей его истории. «Сага о Боси и Херрауде» является уникальным свидетельством совместного применения стихотворного заклинания и заклинания рунического времени народного бытования Младших рунических рядов. При этом сага содержит яркий пример рунического шифра, записи, недоступной непосвященному, что было весьма распространённым в этот период. Сага относится к «сагам о древних временах», чья историческая датировка более чем условна, и стоит на грани «саг лживых», т.е. сказочных и фантастичных. Однако приводимые сведения о рунической части заклинания подтверждаются археологическим материалом именно времени младших рун, так что уже можно говорить о некоей доставшейся нам частичке твёрдого знания.
Сюжетная преамбула такова: «весьма сведущая в колдовстве» старуха Бусла, воспитательница (а будучи наложницей отца – и приёмная мать) Боси, просит конунга Хринга помиловать захваченных в плен пасынка и его побратима, сына конунга. Ради справедливости надо сказать, что основания гневаться на «золотых мальчиков» у конунга были: ребята дебоширили дома, Боси убил побочного сына конунга, которого любил отец и не любил брат законнорожденный, затем побратимы вышли на бой против отца…
Далее приведён отрывок из саги в переводе Т.Ермолаева.
-------------------------------------------------------
Тем же самым вечером Бусла пришла в комнату, где спал конунг Хринг, и начала мольбу, которую потом назвали «Мольбой Буслы». Позже она стала широко известна, и было в ней много злых слов, которые нет нужды произносить христианам, но всё же вот её начало:
Вот лежит Хринг,
конунг гаутов,
из людей
своенравнейший.
Сам ты сына
убить собрался,
став неслыханно
тем известен.
Слушай ты
мольбу Буслы,
станет петь —
мир услышит,
бесполезную
всем внимающим,
беспощадную
к убеждаемым.
Духи заблудятся,
сбудется страшное,
дрогнут утёсы,
мир обезумеет,
погода испортится,
сбудется страшное,
коль ты, конунг Хринг,
мира с Херраудом
не заключишь
и Боси не выручишь.
Так я на грудь
тебе надавлю,
что твоё сердце
сгложут гадюки,
уши твои
никогда не услышат,
очи твои
наизнанку повывернет,
коль не поможешь
выручить Боси,
не укротишь
к Херрауду ненависть.
Сядешь на судно —
снасти порвутся,
крепленья руля
вмиг отлетят,
холст разорвётся,
парус сорвётся,
тугие канаты
все перетрутся,
коль не укротишь
к Херрауду ненависть
и не предложишь
мира для Боси.
Если поскачешь —
вожжи завяжутся,
конь захромает,
измучится кляча,
дороги любые,
пути напрямик
тебя приведут
в логово троллей,
коль не поможешь
выручить Боси,
не укротишь
к Херрауду ненависть.
Будешь в постели
спать как на углях,
на месте почётном
сидеть как при качке;
покажется хуже
дальше намного:
захочешь с девицей
как муж позабавиться —
собъёшься с пути.
Продолжить ли перечень?
Тогда конунг ответил:
— Замолчи, злобный дух, и убирайся прочь, иначе я велю тебя искалечить за твои проклятия.
— Раз уж мы встретились, — сказала Бусла, — то не расстанемся, пока я не получу желаемого.
Конунг захотел встать, но не смог и шевельнуться в постели, а слуги не просыпались. Тогда Бусла начала вторую треть своей мольбы, и я воздержусь от того, чтобы написать её, ибо никому нет необходимости повторять подобное, но в крайнем случае можно повторить так, чтобы она не была записана. Но всё же вот её начало:
Тролли и альвы,
волшебные норны,
жители гор и великаны
спалят палаты,
хримтурсы невзлюбят,
кони покроют,
исколет солома,
с ума сведут бури,
сбудется горе,
коли не выполнишь волю мою.
Когда этот стих закончился, конунг сказал ей:
— Прежде чем ты будешь дальше злословить, я подарю Херрауду жизнь, но Боси покинет страну и, если я смогу его схватить, будет убит.
— Раз так, лучше продолжим, — сказала Бусла.
Тут она начала стих, который называется «Стих Сюрпы», в нём заключены самые сильные чары и его нельзя читать после захода солнца, а в конце там есть такое:
Придут мужей шестеро,
скажи имена их
все, что несвязаны.
Я тебе покажу:
не сможешь решить,
думаю, правильно,
тогда станут псы
глодать тебя в Хель,
душа же твоя
погрузится в муки.
Теперь истолкуй верно эти имена, или на тебя подействует всё, что я попросила самого худшего, если ты не исполнишь мою волю.
Но когда Бусла закончила мольбу, конунг вряд ли знал, что ей сказать.
— Чего же ты хочешь? — спросил конунг.
— Дай им на опасное поручение, — сказала старуха, — чтобы было неясно, что с ними случится, и они ответят сами за себя.
Конунг попросил её уйти прочь, но она не сделала этого, пока конунг не принёс ей клятву, что выполнит обещанное, и лишь тогда мольба Буслы не подействовует на него. Затем старуха исчезла.
--------------------------------------------------------
Как видим, несчастному конунгу досталась психологическая обработка полной мерой: оцепенение (напоминающее известные из других источников «боевые оковы», herfjöturr), впечатляющие висы с грозными проклятиями, загадочная руническая надпись. И всё это ночью в темноте или полумраке, при ощущении полной беспомощности…
Сам текст «Мольбы» является тулой (þula, перечень), призванной в общем случае, не только впечатлить, но и создать связь или указать на сопричастность говорящего всей полноте мироздания (известны тулы, перечисляющие сверхъестественные существа или имена героев или болезни и т.д.). Именно тулой называет Бусла свои висы в строке, переведенной как «продолжить ли перечень? » (eða viltu þulu lengri? – «или хочешь ты, что бы тула была длиннее?»)
Число строк в строфах «Мольбы» варьируется, их восемь, десять или двенадцать, они ритмизированны, однако четкой аллитерации всё же не прослеживается. Только начало третьей строфы могло бы считаться выдержанным в «старинном размере» форнюрдислаг (fornyrðislag) (в классическом случае так называется полустрофа из 4 строк, попарно аллитерирующих, причём аллитерирующих слогов в нечётной строке может быть и один, как в данном случае):
Villist vættir,// verði ódæmi, // hristist hamrar, // heimr sturlist…
(«Духи заблудятся, // сбудется страшное, // дрогнут утёсы, // мир обезумеет…»)
Если перейти к предложенной Буслой загадке про «имена мужей», связанной с рунами, то можно вспомнить, что подобное или близкие по структуре сочетания рун встречаются на памятниках разного типа в период с IX в.по XIV – XV вв.
На могильном камне из Гёрлева (Gørlev,Зеландия,Дания, IXв.):
þmk iii sss ttt iii lll (сторона B камня)
(камень интересен так же тем, что на другой его стороне, А, наряду со стандартной мемориальной надписью («Тьольви резал этот камень по Одинкару») приведён целиком Младший футарк).
Сторона A
Сторона В (с зашифрованной надписью)
На камне из Ледберга (Ledberg, Восточный Готланд, Швеция,1-я половина XI в.) так же наряду с мемориальным текстом начертано:
þmi:iii:sss:ttt:iii:lll
Предполагают, что на правом камне присутствуют изображения Одина, Фенрира и Видара.
Среди находок имеется также руническая палочка из Тёнсберга (Tønsberg, Норвегия, 1250 — 1325 гг.) на которой вырезана, помимо всего прочего, формула:
mrthk iiiii sssss ttttt iiiii lllll
Прорисовка рун на четырёх гранях стержня, формула на второй грани сверху, здесь же перед ней мы видим зашифрованные руны (точки в полукругах кодируют положение рун в руническом ряду):
Вид самой руничесой палочки:
Надпись, кроме названной комбинации включает указание на владельца палочки(«Эйлив (Eilífr) Достойный владеет мной…», начало первой прорисовки), сообщение его о желании учиться рунам, вопрос, даст ли Кнор ему жениться, первые руны названий чисел от одного до двенадцати, сообщение, что некий Кари и жена Вилхьяльма вместе и пожелание им удачи… Похоже, что автор был молод и учился писать именно на этом стержне (подробнее о переводе надписи — на сайте музея Истории культуры, Норвегия)
Также в литературе упоминается, что среди находок из Бергена (Bergen, Норвегия, 13в.) имеется формула, вырезанная так же на деревянном стержне:
mtpkrgb iiiiiii sssssss ttttttt iiiiiii lllllll
Комбинация рун того же типа встречается на брёвнах церкви в Ломене (Lomen, Норвегия):
r: þ:k:iii sss ttt iii lll
Расшифровываются подобные формулы по единой схеме: нужно по очереди соединить каждую из рун первой группы с одной руной из оставшихся пяти групп.
В загадке Буслы получаются такие «шесть мужей», т.е. слов (следует помнить, что при записи рунами удвоенные буквы, как правило, записывались одним знаком):
ristil (ristill, омонимы: опоясывающий лишай/плужный лемех/благородная женщина)
aistil (возможно,к eistа, яички/камень(в т.ч.надгробный))
þistil (þistill,чертополох)
mistil (mistill, совр. mistilteinn, омела)
kistil (kistill, ящик/небольшая коробка/гроб, ср. русское “сыграть в ящик”)
vistil (возм.к vestan – западный, место заката)
При аналогичной расшифровке формула из Бергена mtpkrgb iiiiiii sssssss ttttttt iiiiiii lllllll дает список:
mistil (омела)
tistil (чертополох, в несколько отличном написании)
pistil (pistill, послание/письмо/писанина)
kistil (ящик/гроб)
ristil (лишай/лемех/благородная)
gistil (гость(к gista – приютить, gestr – гость))
bistil –(вероятно, лыко (к besti = bast, луб)).
Палочка из Тёнсберга добавляет к списку загадочное histil, но писавший сам признаётся, что некий Стейнгрим и он много говорили между собой, что он (автор) хочет учиться у Стейнгрима рунам, ошибки же при обучении неизбежны...
Триада «чертополох-омела-гроб», представленная, например, на камне из Гёрлева, является, судя по всему, базовой, прочие слова могли варьироваться в зависимости от конкретной цели применения заклятья, однако его направленность – недоброе пожелание, проклятие — очевидна. Чертополох упоминается в «Поездке Скирнира», 31 и упоминается в связи с угрозой: «Будь, как волчец,что под камень кладут,жатву закончив!» (пер.А.Корсуна, ver þú sem þistill, sá er var þrunginn í önn ofanverða). Омела – растение погубившее светлого Бальдра, хотя в Северной Европе её связывали и с магией обережной, с защитой от пожара, троллей, колдовства. Cмысл упоминания гроба пояснять вряд ли надо.
Известна также близкая формула и в незашифрованном виде. На стене церкви в Боргунде (Borgund, Норвегия) начертано: либо þistil mistel ok in þirkþi þistil – «чертополох, омела и засохший (?) чертополох» ( по версии Г.ф.Неменьи), либо þistil mistel ok in þiriþi þistil – «чертополох, омела и третий чертополох» (в нормированной записи þistill mistill ok hinn þriði þistill – по версии М.Маклеод, что кажется более правдоподобным).
На рисунке ниже представлен фрагмент рукописи «Саги о Боси» из книги А.Платова «Руны: два тысячелетия магической традиции». Вторая руна может быть либо смазанной новоисландской A (тогда левая верхняя черта лишняя), либо новоисландской же Q (название знака Rang-snúið kaun, однако, расшифровка для слова qistill не известна), как на авторской прорисовке, либо, наконец, чрезвычайно небрежно прорисованной Óss (буквы Ø, Ó, Ö, O, в материалах Маклеод данная руна прочитана именно как О):
Руна T (Týr) на рисунке показана в поздней версии, зеркальной к L (Lögr), так же в позднем варианте записана S (Sól).
Возможно, что применявшие формулу не всегда понимали её смысл. Во всяком случае, приведенную в одной магической рукописи, также содержащей “Сагу о Боси” версию формулы загадки Буслы, где вместо 6 рун T (Týr) аккуратно выписаны 6 рун I (Is) , ничем кроме копирования без понимания, что именно копируется, не объяснишь
(фотография листа рукописи предоставлена Т. Ермолаевым)
Небезынтересны также начертанные под формулой знаки-гальдраставы являются именами и хейти богов и турсов: Фрейр, Фьольнир (Многознающий, Один), Фенг(Ловец, Один) Тунд (Могущественный, Один), Текк (Возлюбленный, Один), Трюм (Шумный, имя великана, похитившего Молот Тора, см. «Песню о Трюме»). Перед нами типичный пример магии третьего периода на одной странице с сохранённым наследием эпохи второй.
Использованные материалы:«Сага о Боси и Херрауде», перевод Т.Ермолаева (Стридманна)
Mindy Macleod, «Bandrúnir in Icelandic Sagas» (материалы одиннадцатой международной конференции о сагах, 2 - 7 июля 2000 г.,Сидней, Австралия)
Р.Буайе. «Средневековая Исландия»
Л.Кораблёв. «Рунические заговоры и апокрифические молитвы исландцев».
Л.Кораблёв. «Рунология Йоуна Оулафссона из Грюнна-вика».
Г.ф.Неменьи. «Священные руны. Магические символы Севера.»
А.Платов. «Руны: два тысячелетия магической традиции»
Т.Топорова. «О позиции глагола в старшерунических надписях»
Э.Торссон. «Руническое учение»
А.Хлевов. «Предшественники викингов. Северная Европа в I – VIII веках»
Материалы с сайта музея Истории культуры, Норвегия.
Наиболее частым делением этапов истории рун является деление на эпоху Старших рун (II – VIII вв.), рун эпохи викингов до 1100 года и рун в Средние века, то есть от 1100 г. и до XVII в. Такую схему, например, предлагает Э.Торссон в «Руническом учении». Но по роли, занимаемой рунами, формам которые принимало руническое искусство и среде распространения рун, как представляется, можно также выделить несколько иные временные рамки.
читать дальше
1.Эпоха Старшего Футарка (II – VIII вв.) – время распространения рун среди германских племён по всему континенту, включая и заселяемую германцами часть Британии. Причем уже примерно с середины VII в. и до конца IIX в. наблюдается начало изменений в алфавите, в это же время рунические памятники концентрируются на севере, в иных местах обитания германских народов руны вытесняются из обихода латиницей. Тогда же увеличивается число поминальных камней, которые вскоре станут самым распространённым типом рунических артефактов.
2.Эпоха Младших рунических рядов (IX — XV вв.) – время бытования изменённых рун в Скандинавских странах, не отнюдь завершившееся с христианизацией. Люди продолжали ставить памятные рунические камни, резать на деревянных палочках заклинания, умудряясь сочетать это с новой верой, пользовались рунами для бытовых целей. Конечно смысл, вкладываемый в действия, постепенно менялся, появлялись обращения к новым силам – святым, Иисусу Христу, деве Марии, на камнях вместо мотивов Валхаллы высекались просьбы о спасении души… Но старая вера ещё жила, иногда под маской двоеверия, иногда лишь суеверием, иногда в явной форме. Еще в XIII или XIV веке на рунической палочке из Бергена есть обращение к Одину и Тору (heil se þu ok i hugum þorr þik þiggi oþinn þik eigi, пунктированные руны: «Тор тебя примет, Один тебя имеет» (либо, наоборот, «...Один тебя нет», запись это допускает (eigi - отрицание, eiga - иметь), а пожелание «да возьмёт тебя Один» всё-таки было пожеланием смерти в бою). Народные мастера, а не узкий круг интеллектуалов знали руны и применяли их, традиция сохранялась и оставалась живой, ибо именно людьми жива любая традиция. Хотя, безусловно, она всё дальше уходила от своих истоков, руны постепенно уступали позиции латинскому алфавиту, знания вырождались в предрассудки без понимания. Но всё же обычай воздвигать мемориальные рунические камни на Готланде продержался до 1700 г. Рунические календари существовали вплоть до середины XIX века в Скандинавии и ещё дольше в Карелии, хотя причислять их существование к истории рунического искусства можно скорее условно.
3.Эпоха «рун книжников» (XV — XVIII вв.). В данном случае под термином «руны книжников» понимается бытование рунического искусства в среде учёных людей, не народа, но элиты, которой, как ни странно, в Исландии оказались в основном священнослужители. Это не “runica manuscripta”, записи англосаксонского футарка в рукописях появились уже в IX в., примерно тогда же о рунах упомянуто в письме Алкуина. Концом XIII в. датируется записанный рунами «Закон сконов» (Codex Runicus), однако всё это лишь использование рун как литер на новом материале. Этап книжной учености – это собирание, сохранение и, вероятно, применение знаний о рунах и ставах на их основе, составление магических книг (точнее уж «книжиц», дошедшие до нас кодексы не слишком велики), слияние опыта использования рун с методами других традиций. Развивалось это направление в уникальных условиях Исландии, где связь с церковной метрополий не подавила местное наследие, но приобщила к наследию мировому, о чем сказано далее. При этом роль церкви в исландском обществе была стабильно высока. Первые известные магические книги Исландии были записаны именно в XVв.: «Серая кожа» (Gráskinna I, написанная Торкелем сыном священника Гвюдбьярта и долгое время хранившаяся в Холаре (Hólar) в школе при Кафедральном соборе) и «Красная кожа» (Rauðskinnа за авторством епископа Холарского Готтскалька Никколассона с выразительным прозвищем Лютый (inn grimmi), что был епископом с 1496 по1520 гг.).
Конечно, запись гальдрабоков (galdrabók, книга гальдра, магическая книга), включавших в себя и народные заклинания, а позже поиск и фиксация энтузиастами сведений о рунах, гальдраставах и заговорах не отменили народную магию, в том числе в рунической или околорунической форме. Однако, хоть она и продолжала существовать после XV в. (некоторые тексты оказались записаны уже в XIX в.), сведения о ней дошли до нас именно в трудах авторских, возможно – в авторской интерпретации. Наиболее точно этот этап определил А.Платов, говоря о "раздвоении" путей руники, разделении её на ученую и народную, как бы условны эти определения не были.
Если говорить про особенности развития магического искусства в каждый из этих периодов, то нельзя однозначно утверждать, что руническая магия развивалась совершенно прямолинейно от простого к сложному. Уже надписи, сделанным Старшим футарком демонстрируют целый ряд характерных приёмов, большинство из которых сохранилось и активно применялось в последующее время. К методам рунической магии в германскую эпоху можно отнести:
— собственно запись текста рунами, что уже приобщало написанное к миру сакрального;
— использование аллитерационного ритмизированного текста;
— использование «рунического койне», архаизированного общепонятного в германском ареале языка;
— запись футарка целиком или частично как упорядоченной системы, призванной гармонизировать окружающее пространство;
— употребление понятийных рун в тексте, в сочетании или отдельно;
— повторы рун для усиления их действия;
— употребление сакральных слов/устойчивых формул (ALU, EH, AUJA и пр.);
— использование вязанных рун (биндрун, чаще как лигатур, для использования одного знака вместо двух в надписях, однако, иногда, в устойчивых смысловых сочетаниях, таких как Gebo+Ansuz);
— учет числовых соответствий, например, подгонка общего числа знаков в записи под желаемое количество (разумеется, эта техника является восстановленной исследователями, а потому несколько спорной);
— вероятно, сюда же можно отнести обычай окраски рун и некие сопроводительные ритуалы из тех, про которые глухо сообщает нам руническая надпись из Эггьюма («не был камень (освещён) солнцем, не коснулся его (камня) нож….тот (кто сделал) оросил водой мёртвых (вероятно, кровью)…»)
Конечно, далеко не все рунические надписи, в любой период, являются магическими, большая часть относится поминальным, меткам принадлежности, в более позднюю эпоху к бытовым. Однако речь идёт сейчас именно о тех из них, что были призваны воздействовать непосредственно на реальность. Таковы надписи обережные, призванные запретить уничтожать рунический камень, тревожить покой мёртвых или, наоборот, не пустить умерших в мир живых, надписи, призывающих удачу и благосостояние, пожелания защиты в пути, возможно – значащие имена (например, имя raunija — «Ранящий/Испытывающий» – для копья, наконечник копья из Овре-Стабю, II в.) и т.д.
Как уже было сказано, сам факт записи текста рунами уже выводил его из мира обыденности, делал его сакральным, «сильным». Торжественности и значимости слову записанному добавляло изложение его метризированным и аллитерированным слогом, Конечная рифма была не типична для германского эпоса, основными приёмами которого были именно аллитерация и размер, хотя нет полной ясности, стоит ли относить ли такие рунические тексты (как и более сохранившиеся аллитерированные и ритмизированные заговоры) к поэзии в полном смысле этого слова. Их не слишком много, но ведь и надписей старшими рунами сохранилось всего около трёхсот. Надписи, как предполагают, в древнейшее время писались не на уже начавших постепенно разделяться германских диалектах, а на архаичном для современников общегерманском «койне», игравшем роль, чем-то напоминавшую средневековую латынь или церковнословянский если не в смысле возможностей общения, поскольку германцы ещё долго понимали друг друга без перевода, то в придании слову «торжественного чина»). Последнее, впрочем, как и употребление сакральных слов, не было унаследовано эпохой скандинавских рун, вероятно из-за накопившихся к тому времени языковых и культурных отличий.
Прорисовка рунического камня из Гуммарпа (Швеция, ок.500 — 700 гг.), на котором использовано и смысловое значение руны Fé, и утроение её изображения.
(h)AþuwolAfA sAte (s)tA(b)A þr(i)a fff — Хадуволаф установил знака три fff
Брактеат с Готланда, между V и VII вв., несёт сакральное слово ALU и знак свастики.
Революционным нововведением следующего периода является возникновение Младших рунических рядов, со сменой смыслового наполнения отдельных знаков, с изменившейся графикой и числом рун. Так же произошло усиление изменчивости и регионализации футорков (младшерунических алфавитов), в противовес достаточно устойчивой графике Старшего рунического ряда. Процесс проходил не одномоментно, и, считается, что был связан с развитием старосеверного языка, а так же с началом вычленения его диалектов, возможно, с развитием государственности. Однако ранние Младшие ряды тоже не передавали всей имеющейся фонетической сложности страросеверного, для записи ряда фонем использовался один и тот же знак (пары “к” и “г”, “о” и “у” передавались одной руной, что не облегчало чтения), так что вопрос остается открытым. Сначала, примерно с 800 г., сформировался первый вариант рунического ряда, так называемые датские или полноветвистые руны, шведско-норвежские или коротковетвистые руны известны примерно с конца IX в., причем разделение обоих алфавитов по странам условно, скорее коротковетвистые руны были скорописью, непарадным шрифтом своего времени. С середины X в. можно выделить поздненорвежские руны, впрочем мало отличающиеся от длинноветвистых, затем в XI — XII вв. добавились руны пунктированные (позволяющие избавиться от фонетической неоднозначности), а в XV веке кодексы на острове записывались уже новоисландскими рунами…
Большинство же магических приёмов со времён футарка Старшего не изменилось. По-прежнему на камни и артефакты наносили футарк, точнее уже футорк, целиком или частично, по-прежнему чертились отдельные руны и использовались повторы, биндруны и числовые соответствия. Знание рун стало достоянием значительно большего число людей и гордое утверждение предыдущей эпохи «я, эриль» сменилось на более простое «руны резал». По прежнему руны окрашивали, в том числе и кровью. С распространением знания рун и постепенной христианизацией увеличилось число светских надписей, в том числе утилитарных, с распространением унифицированного оружия (в противовес относительной редкости, уникальности и ценности, например, качественных мечей в начале эры) стало больше надписей, указывающих на имя изготовителя и принадлежность вещи. Хотя при этом процент надписей на оружии по отношению ко всем надписям в сравнении с предыдущим периодом снизился очень значительно.
Ещё одной особенностью новой эпохи явилось достаточно широкое применение рунической криптографии (зашифрованных рун и надписей). В предыдущий период такие случаи единичны (вроде кольца из Керлина, датируемое VI веком с зашифрованной формулой ALU). Причиной может быть и то, что руны младших рядов вместе с общераспространенностью, и как следствие, общепонятностью, несколько утрачивали в сакральности, использование же шифра вновь приобщало текст к Тайне, незримому миру, к чьим силам обращались люди. И то, что даже в языческое время немало колдунов закончило дни весьма печально от рук «благодарных объектов» и их родни. И то, что в местах доминирования христианства не только заниматься магией, но и обращаться к прежним богам могло быть чревато неприятностями. Тайнопись встречается и на камнях (самый знаменитый примёр, наверное, камень из Река (Готланд, ок. 820г.) с подстановками одних рун вместо других, зашифрованными рунами, в которых число линий указывло на атт (семейство рун в футорке) и положение в атте, с огласовками старшего футарка по младшему и пр.), встречается она и на деревянных рунических стержнях из Бергена (XI –XIII вв., с теми же указаниями на атт и положение руны в атте) и т.д.
Интересном приёмом тайнописи можно считать отзеркаливание рун с записью основного и симметричного варианта вместе, извесное, например, по амулетам из Ладоги, это и шифровка (понять получившегося "ежа" не просто, иногда однозначной расшифровки нет) и удвоение (т.е. усилеие) руны одновременно.
По-прежнему важную роль в рунической магии эпохи младших рядов играло слово и его форма, причём у нас есть не только артефакты, но и письменные свидетельства о его роли. Саги – не самый надёжный источник сведений по магии, записались они людьми, едва ли являющимися специалистами, и не ранее XIII в. (иными словами уже в христианизированных странах, где с одной стороны языческое наследие стало легендой, а с другой – образованные люди могли ориентироваться на образцы общеевропейские, т.е. переосмысленные античные, египетские, иудейские). Однако саги, по мнению заслуживающих доверия специалистов, родились не с их записью, а бытовали изустно, как семейные хроники или развлечение долгими зимними вечерами. И, пусть с какими угодно оговорками, отражали если не имевшие место магические практики из уст мастеров, то хотя бы общее представление людей о них. Тем более, что вряд ли существовал хутор без своих местных «знатоков вопроса», хранителей ли традиций или доморощенных всезнаек – как повезёт. Представление же о стихе как слове не простом, а особо действенном, сохранилось в Исландии и позже, в XVII — XVIII вв., когда создавались поэмы для изгнания демонов или немёртвых-драугов, на старосеверном galdr означало и магию вообще, и магическую песнь. В эпоху викингов стихотворная хула-нид или песнь любовная-мансёнг считались прямым непосредственным воздействием, направленным на изменение мира и состояния объекта. Стоит вспомнить «Прядь о Торлейве Ярловом скальде», где после прочтения вис в палаты пришёл мрак, оружие сорвалось со стен, губя людей, ярл же надолго заболел. Свидетельств о совместном применении слова и рун меньше, однако несложно вспомнить два общеизвестных случая из «Саге об Эгиле сыне Скаллагрима», где герой в одном случае режет на роге руны и говорит вису, в другом произносит заклятье против Эйрика Кровавой Секиры и его жены Гуннхильд, и ставит жердь с рунами и конским черепом… Использовались поэтические приёмы и в самих надписях, хотя бы на уровне аллитерации и метрики в бытовых заклинаннях. К примеру, медная пластинка из Сигтуны, XI в. гласит: af þiR þriaR þrar ulaf niu noþiR þissi ulfr I I I I и т.д. («трижды беда тебе волк девятижды нужда тебе волк I I I…»). Лечебное заклинание против гноя в вене записанное в XI в. начинается: kuril sarþuara far þunu funti nistu þur uigi þik…(«гюриль раны-копьё ступай отсюда найден пронзён (ты) Тор освящает тебя…»).
Прорисовка рунического шифра на палочке из Бергена (классический случай - номер атта-положение руны в атте шифруется числом линий в бороде)
Третий этап истории рун, перенос основного русла развития рунического искусства и рунической магии из народной практики в среду элиты, чем-то напоминает состоявшуюся несколько ранее эволюцию северной поэзии от безымянного эпоса к авторским творения скальдов. Отличие поэзии скальдов от эддической, помимо привязанности к событию или личности (скальды были поэтами военной дружины, мифология и история служили лишь украшению текста) – в выраженной усложнённости форм, вплоть до труднопонимаемости текста. По меньшей мере одна из причин тому – гордость творца, желание сделать нечто уникальное в рамках заданного канона, ведь песня во славу конунга прославляла и имя скальда. Радикальное усложнение форм знаковой магии тоже связано с индивидуализацией, авторство магических книг, пусть легендарное, в отличии от авторства народных заговоров, было, по большей части, известно. В это время уже ставшие древними знаки превращаются в объект экспериментов учёных людей, причем связанных не только с родной традицией, но и с общеевропейским наследием, насколько оно было доступно церковному средневековому образованию. Церковь в то время играла роль наднациональной объединяющей структуры, к примеру, исландский епископ Ислейв сын Гицура Белого из Скалахольта, а так же сменивший его в 1082 г. сын Гицур получили образование в Германии, поддерживались связи с Францией, тем более с Италией. Книги авторов из монастырей Европы были на острове не только известны, но и создавались исландские их версии. Так «Сага о троянцах» восходила к написанной на латыни «Повести о разрушении Трои», была переведена «История» Беды Достопочтенного, существовали «Саги о римлянах», известны две исландские версии «Физиологии»… Именно люди того круга, в котором переводилось и изучалось наследие континента, соединив древние руны, обрывки восточных (точнее уже европейских средневековых) знаний, христианскую символику и т.д., создавали гальдрабоки — книги магических знаков-гальдроставов и рисунков-гальрамюндов, различных руноподобных знаков, изобретённых алфавитов («эльфоруны», «литеры нищего бродяги», «литеры лапландцев и финнов» и т.д.), состоящих в большем родстве с латынью, чем с рунами. Собственно, этот этап можно было бы считать и не руническим вовсе – не сохрани именно эти труды, вместе с позднейшими работами собирателей и исследователей, рунические песни, методы создания и чтения вязанных рун, объяснения смысла древних поэм, записи текстов и знаков-рун заклинаний, всё то, на чем и основываются современные знания о рунах.
«Мольба Буслы» (Buslubœn)Уже было сказано о связи знака и слова в руническом искусстве на протяжении всей его истории. «Сага о Боси и Херрауде» является уникальным свидетельством совместного применения стихотворного заклинания и заклинания рунического времени народного бытования Младших рунических рядов. При этом сага содержит яркий пример рунического шифра, записи, недоступной непосвященному, что было весьма распространённым в этот период. Сага относится к «сагам о древних временах», чья историческая датировка более чем условна, и стоит на грани «саг лживых», т.е. сказочных и фантастичных. Однако приводимые сведения о рунической части заклинания подтверждаются археологическим материалом именно времени младших рун, так что уже можно говорить о некоей доставшейся нам частичке твёрдого знания.
Сюжетная преамбула такова: «весьма сведущая в колдовстве» старуха Бусла, воспитательница (а будучи наложницей отца – и приёмная мать) Боси, просит конунга Хринга помиловать захваченных в плен пасынка и его побратима, сына конунга. Ради справедливости надо сказать, что основания гневаться на «золотых мальчиков» у конунга были: ребята дебоширили дома, Боси убил побочного сына конунга, которого любил отец и не любил брат законнорожденный, затем побратимы вышли на бой против отца…
Далее приведён отрывок из саги в переводе Т.Ермолаева.
-------------------------------------------------------
Тем же самым вечером Бусла пришла в комнату, где спал конунг Хринг, и начала мольбу, которую потом назвали «Мольбой Буслы». Позже она стала широко известна, и было в ней много злых слов, которые нет нужды произносить христианам, но всё же вот её начало:
Вот лежит Хринг,
конунг гаутов,
из людей
своенравнейший.
Сам ты сына
убить собрался,
став неслыханно
тем известен.
Слушай ты
мольбу Буслы,
станет петь —
мир услышит,
бесполезную
всем внимающим,
беспощадную
к убеждаемым.
Духи заблудятся,
сбудется страшное,
дрогнут утёсы,
мир обезумеет,
погода испортится,
сбудется страшное,
коль ты, конунг Хринг,
мира с Херраудом
не заключишь
и Боси не выручишь.
Так я на грудь
тебе надавлю,
что твоё сердце
сгложут гадюки,
уши твои
никогда не услышат,
очи твои
наизнанку повывернет,
коль не поможешь
выручить Боси,
не укротишь
к Херрауду ненависть.
Сядешь на судно —
снасти порвутся,
крепленья руля
вмиг отлетят,
холст разорвётся,
парус сорвётся,
тугие канаты
все перетрутся,
коль не укротишь
к Херрауду ненависть
и не предложишь
мира для Боси.
Если поскачешь —
вожжи завяжутся,
конь захромает,
измучится кляча,
дороги любые,
пути напрямик
тебя приведут
в логово троллей,
коль не поможешь
выручить Боси,
не укротишь
к Херрауду ненависть.
Будешь в постели
спать как на углях,
на месте почётном
сидеть как при качке;
покажется хуже
дальше намного:
захочешь с девицей
как муж позабавиться —
собъёшься с пути.
Продолжить ли перечень?
Тогда конунг ответил:
— Замолчи, злобный дух, и убирайся прочь, иначе я велю тебя искалечить за твои проклятия.
— Раз уж мы встретились, — сказала Бусла, — то не расстанемся, пока я не получу желаемого.
Конунг захотел встать, но не смог и шевельнуться в постели, а слуги не просыпались. Тогда Бусла начала вторую треть своей мольбы, и я воздержусь от того, чтобы написать её, ибо никому нет необходимости повторять подобное, но в крайнем случае можно повторить так, чтобы она не была записана. Но всё же вот её начало:
Тролли и альвы,
волшебные норны,
жители гор и великаны
спалят палаты,
хримтурсы невзлюбят,
кони покроют,
исколет солома,
с ума сведут бури,
сбудется горе,
коли не выполнишь волю мою.
Когда этот стих закончился, конунг сказал ей:
— Прежде чем ты будешь дальше злословить, я подарю Херрауду жизнь, но Боси покинет страну и, если я смогу его схватить, будет убит.
— Раз так, лучше продолжим, — сказала Бусла.
Тут она начала стих, который называется «Стих Сюрпы», в нём заключены самые сильные чары и его нельзя читать после захода солнца, а в конце там есть такое:
Придут мужей шестеро,
скажи имена их
все, что несвязаны.
Я тебе покажу:
не сможешь решить,
думаю, правильно,
тогда станут псы
глодать тебя в Хель,
душа же твоя
погрузится в муки.
Теперь истолкуй верно эти имена, или на тебя подействует всё, что я попросила самого худшего, если ты не исполнишь мою волю.
Но когда Бусла закончила мольбу, конунг вряд ли знал, что ей сказать.
— Чего же ты хочешь? — спросил конунг.
— Дай им на опасное поручение, — сказала старуха, — чтобы было неясно, что с ними случится, и они ответят сами за себя.
Конунг попросил её уйти прочь, но она не сделала этого, пока конунг не принёс ей клятву, что выполнит обещанное, и лишь тогда мольба Буслы не подействовует на него. Затем старуха исчезла.
--------------------------------------------------------
Как видим, несчастному конунгу досталась психологическая обработка полной мерой: оцепенение (напоминающее известные из других источников «боевые оковы», herfjöturr), впечатляющие висы с грозными проклятиями, загадочная руническая надпись. И всё это ночью в темноте или полумраке, при ощущении полной беспомощности…
Сам текст «Мольбы» является тулой (þula, перечень), призванной в общем случае, не только впечатлить, но и создать связь или указать на сопричастность говорящего всей полноте мироздания (известны тулы, перечисляющие сверхъестественные существа или имена героев или болезни и т.д.). Именно тулой называет Бусла свои висы в строке, переведенной как «продолжить ли перечень? » (eða viltu þulu lengri? – «или хочешь ты, что бы тула была длиннее?»)
Число строк в строфах «Мольбы» варьируется, их восемь, десять или двенадцать, они ритмизированны, однако четкой аллитерации всё же не прослеживается. Только начало третьей строфы могло бы считаться выдержанным в «старинном размере» форнюрдислаг (fornyrðislag) (в классическом случае так называется полустрофа из 4 строк, попарно аллитерирующих, причём аллитерирующих слогов в нечётной строке может быть и один, как в данном случае):
Villist vættir,// verði ódæmi, // hristist hamrar, // heimr sturlist…
(«Духи заблудятся, // сбудется страшное, // дрогнут утёсы, // мир обезумеет…»)
Если перейти к предложенной Буслой загадке про «имена мужей», связанной с рунами, то можно вспомнить, что подобное или близкие по структуре сочетания рун встречаются на памятниках разного типа в период с IX в.по XIV – XV вв.
На могильном камне из Гёрлева (Gørlev,Зеландия,Дания, IXв.):
þmk iii sss ttt iii lll (сторона B камня)
(камень интересен так же тем, что на другой его стороне, А, наряду со стандартной мемориальной надписью («Тьольви резал этот камень по Одинкару») приведён целиком Младший футарк).
Сторона A
Сторона В (с зашифрованной надписью)
На камне из Ледберга (Ledberg, Восточный Готланд, Швеция,1-я половина XI в.) так же наряду с мемориальным текстом начертано:
þmi:iii:sss:ttt:iii:lll
Предполагают, что на правом камне присутствуют изображения Одина, Фенрира и Видара.
Среди находок имеется также руническая палочка из Тёнсберга (Tønsberg, Норвегия, 1250 — 1325 гг.) на которой вырезана, помимо всего прочего, формула:
mrthk iiiii sssss ttttt iiiii lllll
Прорисовка рун на четырёх гранях стержня, формула на второй грани сверху, здесь же перед ней мы видим зашифрованные руны (точки в полукругах кодируют положение рун в руническом ряду):
Вид самой руничесой палочки:
Надпись, кроме названной комбинации включает указание на владельца палочки(«Эйлив (Eilífr) Достойный владеет мной…», начало первой прорисовки), сообщение его о желании учиться рунам, вопрос, даст ли Кнор ему жениться, первые руны названий чисел от одного до двенадцати, сообщение, что некий Кари и жена Вилхьяльма вместе и пожелание им удачи… Похоже, что автор был молод и учился писать именно на этом стержне (подробнее о переводе надписи — на сайте музея Истории культуры, Норвегия)
Также в литературе упоминается, что среди находок из Бергена (Bergen, Норвегия, 13в.) имеется формула, вырезанная так же на деревянном стержне:
mtpkrgb iiiiiii sssssss ttttttt iiiiiii lllllll
Комбинация рун того же типа встречается на брёвнах церкви в Ломене (Lomen, Норвегия):
r: þ:k:iii sss ttt iii lll
Расшифровываются подобные формулы по единой схеме: нужно по очереди соединить каждую из рун первой группы с одной руной из оставшихся пяти групп.
В загадке Буслы получаются такие «шесть мужей», т.е. слов (следует помнить, что при записи рунами удвоенные буквы, как правило, записывались одним знаком):
ristil (ristill, омонимы: опоясывающий лишай/плужный лемех/благородная женщина)
aistil (возможно,к eistа, яички/камень(в т.ч.надгробный))
þistil (þistill,чертополох)
mistil (mistill, совр. mistilteinn, омела)
kistil (kistill, ящик/небольшая коробка/гроб, ср. русское “сыграть в ящик”)
vistil (возм.к vestan – западный, место заката)
При аналогичной расшифровке формула из Бергена mtpkrgb iiiiiii sssssss ttttttt iiiiiii lllllll дает список:
mistil (омела)
tistil (чертополох, в несколько отличном написании)
pistil (pistill, послание/письмо/писанина)
kistil (ящик/гроб)
ristil (лишай/лемех/благородная)
gistil (гость(к gista – приютить, gestr – гость))
bistil –(вероятно, лыко (к besti = bast, луб)).
Палочка из Тёнсберга добавляет к списку загадочное histil, но писавший сам признаётся, что некий Стейнгрим и он много говорили между собой, что он (автор) хочет учиться у Стейнгрима рунам, ошибки же при обучении неизбежны...
Триада «чертополох-омела-гроб», представленная, например, на камне из Гёрлева, является, судя по всему, базовой, прочие слова могли варьироваться в зависимости от конкретной цели применения заклятья, однако его направленность – недоброе пожелание, проклятие — очевидна. Чертополох упоминается в «Поездке Скирнира», 31 и упоминается в связи с угрозой: «Будь, как волчец,что под камень кладут,жатву закончив!» (пер.А.Корсуна, ver þú sem þistill, sá er var þrunginn í önn ofanverða). Омела – растение погубившее светлого Бальдра, хотя в Северной Европе её связывали и с магией обережной, с защитой от пожара, троллей, колдовства. Cмысл упоминания гроба пояснять вряд ли надо.
Известна также близкая формула и в незашифрованном виде. На стене церкви в Боргунде (Borgund, Норвегия) начертано: либо þistil mistel ok in þirkþi þistil – «чертополох, омела и засохший (?) чертополох» ( по версии Г.ф.Неменьи), либо þistil mistel ok in þiriþi þistil – «чертополох, омела и третий чертополох» (в нормированной записи þistill mistill ok hinn þriði þistill – по версии М.Маклеод, что кажется более правдоподобным).
На рисунке ниже представлен фрагмент рукописи «Саги о Боси» из книги А.Платова «Руны: два тысячелетия магической традиции». Вторая руна может быть либо смазанной новоисландской A (тогда левая верхняя черта лишняя), либо новоисландской же Q (название знака Rang-snúið kaun, однако, расшифровка для слова qistill не известна), как на авторской прорисовке, либо, наконец, чрезвычайно небрежно прорисованной Óss (буквы Ø, Ó, Ö, O, в материалах Маклеод данная руна прочитана именно как О):
Руна T (Týr) на рисунке показана в поздней версии, зеркальной к L (Lögr), так же в позднем варианте записана S (Sól).
Возможно, что применявшие формулу не всегда понимали её смысл. Во всяком случае, приведенную в одной магической рукописи, также содержащей “Сагу о Боси” версию формулы загадки Буслы, где вместо 6 рун T (Týr) аккуратно выписаны 6 рун I (Is) , ничем кроме копирования без понимания, что именно копируется, не объяснишь
(фотография листа рукописи предоставлена Т. Ермолаевым)
Небезынтересны также начертанные под формулой знаки-гальдраставы являются именами и хейти богов и турсов: Фрейр, Фьольнир (Многознающий, Один), Фенг(Ловец, Один) Тунд (Могущественный, Один), Текк (Возлюбленный, Один), Трюм (Шумный, имя великана, похитившего Молот Тора, см. «Песню о Трюме»). Перед нами типичный пример магии третьего периода на одной странице с сохранённым наследием эпохи второй.
Использованные материалы:«Сага о Боси и Херрауде», перевод Т.Ермолаева (Стридманна)
Mindy Macleod, «Bandrúnir in Icelandic Sagas» (материалы одиннадцатой международной конференции о сагах, 2 - 7 июля 2000 г.,Сидней, Австралия)
Р.Буайе. «Средневековая Исландия»
Л.Кораблёв. «Рунические заговоры и апокрифические молитвы исландцев».
Л.Кораблёв. «Рунология Йоуна Оулафссона из Грюнна-вика».
Г.ф.Неменьи. «Священные руны. Магические символы Севера.»
А.Платов. «Руны: два тысячелетия магической традиции»
Т.Топорова. «О позиции глагола в старшерунических надписях»
Э.Торссон. «Руническое учение»
А.Хлевов. «Предшественники викингов. Северная Европа в I – VIII веках»
Материалы с сайта музея Истории культуры, Норвегия.
— — — 
