О Зимних Ночах и их ритуалах разговор уже был. Про Альваблот - бьюсь головой о стену! - не успеваю.Но, как правило, людей куда больше интересует завораживающий кельсткий Самайн, что грядет тоже:
26 октября 23:56 - Новолуние (и хорошая дата для начала Зимних Ночей, имхо), 10 ноября - Полнолуние, славянские Осенние Деды - даты разнятся от 21 октября по 2 ноября... Ну а тем, кто хочет соотносить праздник ещё и с первым снегом - не повезло, в Карпатах он выпал пару недель тому. )
Немножко выдержек про этот день из разных источников и с разных точек зрения.
Франсуаза Леру. Друиды. Из главы IV.
«Самайн»
читать дальше... в Самайн, 1 ноября, «рыба, пиво, орехи, колбаса — вот, что положено в Самайн — огонь в веселом стане на холме, — сбитое молоко, хлеб и свежее масло».
Это был самый важный праздник в году, который начинался с воспоминаний о лете и проводов лета, знаменуя собой начало зимнего шестимесячного периода (до Бельтайна). Празднество длилось семь дней, отмечавшихся играми, обильными пиршествами, и королевским пиром, на котором отведывали мяса откормленных за год свиней. В этот праздник сюзерену платили подать и приносили дары; версия «Старины Мест» из Маг Слехт указывает еще на то, что помимо всего вышеперечисленного: «Ему (идолу Кромм Круаху) бесславному, — должны были они убить своих несчастных первенцев, — с множеством стенаний, опасностей (?), — пролить их кровь вокруг Кромм Круаха; — молока и хлебов, — вот чего они тотчас просили, — треть их хороших плодов, и велики были ужас и шум».
Если верно понять содержащуюся в тексте аллюзию, речь шла не о принесении в жертву младенцев, как весьма часто полагают, но, скорее, детенышей домашних животных.
Особое значение праздника Самайн состояло в собраниях королей, вождей и народа: «Всякий человек из уладов, не пришедший в Эмайн, в ночь Самайна терял рассудок: на следующее утро ему делали курган, готовили могилу и могильный камень».
В ту же самую ночь друиды возжигали огонь, что сопровождалось запретом, под страхом смерти, зажигать какой-либо другой огонь прежде огня короля. Но главным образом устраивались веселые пиры, и всеобщее опьянение в Самайн является распространенным мотивом в эпических текстах.
Такие торжества с обильными возлияниями иногда заканчивались очень печально: в Самайн у уладов не больше сил, чем у женщины во время родов,и случалось, король на нем подвергался «ритуальному умерщвлению»: его топили в бочке с вином и живьем сжигали в королевском доме. Самайн печально знаменит, в особенности тем, что является в Точности тем моментом, когда открывается сид и «все сверхъестественное устремляется наружу; готовое поглотить людской мир». Бессмертное приходят в мир людей, а герои получают доступ в сид: в этот краткий период происходят сраженья, браки людей с обитателями сида, уплата всевозможных долгов. Бога и герои, в частности, Кухулин, умирают в Самайн; все мифологические сражения, как, например, «Битва при Маг Туиред», все знаменательные мифологическо-эпические события концентрируются вокруг него, в нем обретают свое предвестье и в нем же — свой эпилог: кажется, все время словно бы сжимается в нем. Впрочем, в эпосе временная протяженность значит не больше, чем протяженность пространственная: когда Кухулин был поражен птицами из Другого Мира, он проболел один год, но эта болезнь опечалила тех, кто о нем заботился, лишь на несколько дней, в противоположность тому, что вышло с Браном, чье путешествие длилось многие века. Не следует ставить кельтам в упрек их хронологическую непоследовательность и беспорядочность: они ничего не означают.
Мысль и наука друидов, разумеется, не чуждалась такого представления о времени: всякий праздник являлся итогом, был самодостаточен; он образовывал полный цикл, замкнутый временной период, приравниваемый к вечности мира богов с той же легкостью, что и к краткой человеческой жизни. Один день и один год имели одно и то же временное значение; Дагда, одолживший свое подземное королевство сыну Мак Оку на один год и один день, потерял его на все времена, а король Финнахта. давший Лейнстеру отсрочку по выплате борома на один день и одну ночь, на деле, отказывается от него безвозвратно.
И ещё о Самайне - материал с портала DRUIDIZM.RU (статья о Самайне, автор Alexei Kondratiev). Автор нашел очень точные слова про Колесо Года и отношения с умершими в это время, рука не поднялась резать немаленький текст на выдержки. )
Саунь: Время Смерти и Возрождения
перевод - Александр МакГрегор, 2005
читать дальше
Ночи становятся длиннее, листья постепенно окрашиваются в свои осенние цвета и города готовятся к сезонному празднику, ко времени власти темных и пугающих образов. Призраки, скелеты, ведьмы, обитатели ночи, такие как коты, летучие мыши и смеющиеся чудовища безо всякой опаски смотрят на нас с витрин магазинов. И хотя многие из этих образов лишь успешный коммерческий ход, все же нельзя отрицать, что атмосфера праздника все еще очень сильно влияет на разум современного человека - мы видим это влияние непосредственно в возмутительных шествиях Хэллоуина, творческих выражениях тем, связанных со смертью, и в общей волне злодеяний. Все эти обычаи, однако, являются разрозненными осколками верований и практик кельтских племен Европы, для которых этот праздник был критическим поворотным пунктом в общем потоке времени.
Самая ранняя запись о празднике, которой мы обладаем, была найдена в календаре Колиньи, кельтском лунном календаре, написанном на бронзовых табличках и найденном в восточной Франции сотню лет назад. Календарь, датированный примерно 1-ым столетием нашей эры, написан на латыни и был найден вместе со статуей римского стиля (которую одни авторы называют статуей Аполлона, другие статуей Марса). Однако авторы использовали гэльский язык, а система датирования лишь немного походит на римские модели, подразумевая, что этот календарь представляет собой выжившую местную традицию, поддержанную местным духовенством. Детальное обсуждение календаря невозможно в рамках данной статьи, но для нас будет достаточно упоминания о том, что здесь год состоит из двенадцати месяцев, разделенных на две группы, одна возглавляется месяцем, который назван SAMON (Samonios), а другая месяцем под названием GIAMON (Giamonios), и что названия этих двух месяцев напрямую связаны с терминами " samos " - "лето" и "giamos" - "зима" (ср. гэльский "samh" - "лето", "geamh" - "зима"; уэльский "haf" - "лето", "gaeaf" - "зима"). Дата Самона (SAMON) определена как TRINVX SAMO SINDIV, что определенно может быть переведено, как "Trinouxtion Samonii sindiu", т.е. "Трехвечерний период Самониоса [-] сегодня". Это одна из немногих дат в календаре, которой дают определенное название, свидетельствуя в пользу ее важности, как священного праздника; и очевидно, что от названия Самони происходит современное название Samhain (Самхейн, Самайн, Саунь...). Разумно предположить, что Trinouxtion Samonii был одной из самых важных дат в ритуальном календаре кельтов.
Мы должны обратить внимание читателя на тот факт, что, поскольку Календарь Колиньи не дает никаких намеков на то, что его месяцы сопоставимы с месяцами римского календаря, у нас нет никаких доказательств того, что он соответствует структуре современного года, и по этому поводу спорит огромное количество ученых. Самый неясный пункт, конечно, это то, что Самон относится к лету и было бы естественным предположить, что месяц с этим названием возглавит летнюю половину года; причем многие из ранних интерпретаций Календаря Колиньи соглашаются с этим утверждением. Однако в живой кельтской традиции, праздник Самайн, несмотря на его название, символизирует начало зимы. Хотя этот факт не исключает возможность того, что континентальные друиды просто пользовались другой терминологией, многие практики сегодня признают силу живой традиции и празднуют Самониос в октябре/ноябре.
Что же в итоге означает название праздника? Здесь мы вновь сталкиваемся с противоречием. Традиционная интерпретация, первоначально предложенная в средневековых глоссариях и все еще поддерживаемая носителями языка, гласит, что имя означает "конец лета", как комбинация "samh" - "лето" и "fuin" - "окончание, сокрытие". Очевидно, что это ложная или народная этимология, так как мы знаем, что самая ранняя форма слова (Samoni-) имела другую структуру, но важность современного значения слова для живой традиции не позволяет нам просто так отказаться от этой версии. Хотя филологи не смогли доказать, что вероятным индоевропейским значением суффикса "-oni" было "конец" (суффикс этот, между прочим, встречается по крайней мере в названиях трех других месяцев Календаря Колиньи), это не страшно: существует несколько других суффиксов, встречающихся в старом кельтском, которые выделяются из простой индоевропейской этимологии, хотя их значения не вызывают сомнений. Важно учесть то, что в ритуальном контексте кельтского года, Самайн явно соотносился с "концом" или "сокрытием" Лета, Светлой Половины года. На современных гэльских языках праздник называется Samhain (Ирландия), Samhuinn (Шотландия) и Sauin (о. Мэн). Ночь, в которую начинается праздник (Oiche Shamhna в ирландском, Oidhche Shamhna в шотландском гаэлике, Oie Houney в мэнском), является апогеем празднества. Бретонские языки называют праздник именем, означающим "Начало Зимы", заимствуя латинский календарный термин, который обозначает первый день месяца ( Calan Gaeaf в уэльском, Kala - Goanv в бретонском, Kalann Gwav в корнуэльском), но верования и практики, связанные с ним, напрямую пересекаются с теми традициями, которые мы встречаем в гэльских странах, и помогают нам открыть пан-кельтскую теологию Самайна.
Разделение года на две половины в календаре Колиньи, связанное с летним и зимним периодами, очень ярко отражается в народной традиции кельтов, где годовой цикл состоит из темной половины, которая начинается в Самайн (1-ого ноября), которой противопоставлена светлая половина, которая начинается в Бельтан (1-ого мая). Ритуалы, проводимые в Самайн и Бельтан тесно связаны друг с другом и доказывают, что эти два праздника имеют свои параллели, но также что они посвящены противоположными силам, властвующим в течении года. То что является явным и активным в светлой половине, сокрыто и бессильно в темной, и наоборот. Этот принцип выражается в известном утверждении о том, что вещь, которая исчезает в нашем мире, сразу появляется в мире ином, и на этой почве даже появилось предположение, что "летнее" название Самайна первоначально предназначалось для того, чтобы объявить начало лета в Ином Мире!
Так или иначе, абсолютно точно лишь то, что Самайн отмечал начало одной из половин ежегодного цикла, в то время как Бельтан отмечал начало другой половины, и оба они могли быть рассмотрены как своего рода "Новый Год". В древней Ирландии Верховный Король во время праздника провозглашал начало нового года для своего двора (и, символически, для всего народа Ирландии) известным ритуалом в Таре, но в близлежащем Уснехе, священном центре, который друиды рассматривали как своеобразную противоположность Тары, именно в Бельтан начинался главный ритуальный цикл. В обоих случаях гасили и вновь зажигали священные огни, хотя в Самайн это происходило на закате, а в Бельтан - на рассвете. Бельтан был временем открытия и расширения, Самайн - временем сбора и закрытия, и для скотоводов, которыми, собственно, и были кельты, эта символика выражалась в выпасе рогатого скота на нагорных пастбищах в Бельтан и их возвращение в стойла в Самайн.
Какая из этих двух дат больше заслуживает титула "Кельтского Нового Года"? Хотя оба праздника связаны с началом цикла, Самайн открывает цикл во тьме и нет никаких сомнений в большей значимости тьмы в кельтской традиции. В " De Bello Gallico " Юлий Цезарь обращает внимание на то, что кельты отсчитывали свой ежедневный цикл начиная с заката ("spatia omnis temporis non numero dierum, sed noctium finiunt; dies natales et mensum et annorum initia sic obseruant, ut noctem dies subsequatur" - "они измеряют время не количеством дней, а количеством ночей; они празднуют дни рождения и начала месяцев и лет таким образом, что день следует за ночью "), и это подтверждено более поздней кельтской практикой. Тьма приходит раньше света, потому что жизнь появляется во тьме лона, все вещи берут свое начало в плодородном хаосе, который скрыт от рационального разума. Таким образом, год начинается с его темной половины, вынашивая светлую половину, как семя, пребывающее в темноте земли, хотя невидимые силы роста Иного Мира, дающие ему жизнь, уже пришли в действие. Момент смерти - вхождение в сокрытую тьму - это первый самостоятельный шаг, необходимый для возобновления жизни.
Эта ассоциация смерти с изобилием обеспечила теологическую основу для большого количества праздников конца урожая, отмечаемых многими культурами на всей территории Евразии. Подобно Самайну, эти праздники (например ритуалы поминовения предков в славянских странах и Vetrarkvold - скандинавский праздник) связывают успешное возобновление сельскохозяйственного цикла (после периода зимней "смерти") с примирением человеческого царства и страны мертвых. Мертвые ушли из этого мира в исконный хаос мира иного, где берет корни все изобилие нашей земли, но они все еще связаны с людьми узами рода. Люди надеялись, что усиливая эти связи в тот момент, когда естественный цикл проходил через пункт собственной смерти, они получат власть над силами роста, которые возвращают душу из смерти обратно в жизнь. Царство Смерти было союзником Племени в Ином Мире, таким образом силы творения, запертые в глубинах Земли, служили потребностям человеческого общества. Они были, выражаясь кельтскими понятиями, "человеческим" факторов в царстве Фоморов.
В девятом и десятом столетиях Церковь "назначила" свои ритуалы на 1-ое и 2-ое ноября. Первая дата была объявлена Днем Всех Святых, когда наиболее духовно сильные личности христианского мертвого мира (Святые) призывались для того, чтобы увеличить жизненную силу человека тем же образом, что и в дохристианский период. Вторая дата, День Всех Душ, была добавлена (сначала как практика монахов-бенидиктинцев, начиная приблизительно с 988 г. н.э.) как своеобразное расширение этой концепции, включив в себя призвания мертвых членов семейств и местных общин. Под покровом определенно христианского обычая сохранились более древние обычаи почитания предков.
Наиболее традиционные кельтские общины поддерживают с колесом года особую связь, которая превращает их самих в часть важных событий, происходящих в семействе, как например рождение детей, свадьбы и похороны. В Ирландии до сих пор можно встретить "seomra thiar" ("западную комнату", "западное место"), часть дома (часто просто укромный уголок или альков) посвященный мертвым членам семейства. Объекты, которые ассоциируются с мертвыми родственниками (старые фотографии, трубки, драгоценности и т.д), разложены на полке или столе, и все как один они указывают в направлении солнца, уходящего на запад, направляя мертвых в их путешествии в Ином Мире.
Ритуалы Самайна предназначались для плотного общения с мертвыми, используя способы, которые в кельтской традиции использовались для того, чтобы укрепить социальные связи в особом священном контексте всеобщего празднества. Разделение пищи в торжественном контексте ("между богами и смертными") распределяло общие и личные обязанности между всеми участниками. Приглашение мертвых на такое пиршество призывало живых помнить и почитать своих предков, в то время как мертвые, возвращаясь в мир живых, узнавали о благосостоянии их живой семьи.
На Самайн, в момент смерти года, этот и Иной мир были равны друг другу, границы определений исчезали, не существовало никаких преград между мертвыми и живыми, так что и те и другие могли свободно собраться в определенном месте, чтобы разделить ритуальный ужин. Отдельные кельтские общины сохранили великое множество различных обычаев, связанных с тем, как изначально отмечался этот праздник: все еще можно увидеть некоторые искаженные элементы этих верований в современных городских поверьях, типа вечеринок Хэллоуина или "испуга-или-угощения". Большинство обычаев, однако, можно разделить на две большие группы. Первая - некоторое количество продовольствия откладывалось исключительного для мертвых. Мертвые, как считалось, присутствовали среди нас, будучи невидимыми; двери и окна оставлялись открытыми, чтобы облегчить им вход в дом. Иногда какую-нибудь пищу (обычно это были пироги) готовили специально для мертвых; иногда часть пищи, которую ели живые, откладывали специально для умерших. Самый классический пример этого обычая (который также встречается в Ирландии и Шотландии) - boued Anaon ("пища хозяев мертвых"), традиция, распространенная в Бретани. Anaon (слово похоже на Annwn, уэльское название Иного Мира; это конечно же дохристианский термин) - хозяева духов предков, которые обычно описываются как существа, жаждущие хлеба насущного из мира живых. Большое количество пищи откладывали специально для их пиршества, и она должна была оставаться нетронутой никем из живых в течении всего ритуального периода. Съесть пищу мертвых (даже если человеку ужасно хотелось есть) считалось ужасным кощунством: после смерти человек, совершивший этот проступок, превращался в вечно голодного призрака, которому запрещалось есть на пире в честь Самайна вместе с остальными жителями Аннуна.
Второй вид традиций, связанных с Самайном, напротив, поощряет возвращение предложенной пищи в общество живых, таким образом укрепляя социальные связи между людьми и духами. Самый распространенный пример второй традиции - уэльсский обычай cennad y meirw ("посольство мертвых"), подобные традиции распространены по всему кельтскому и экс-кельтскому миру. Здесь, в то время как состоятельные члены сообщества устраивают щедрые пиры в своих домах, бедняки отождествляют себя с сообществом мертвых, и идут от двери до двери, чтобы потребовать пожертвований от имени предков. В каждом доме им дают немного пищи, которая была отложена для духов. Первоначально участники шествия надевали маски, чтобы таким образом отказаться от своих мирских социальных ролей и более убедительно представить образ мертвых. Отказывать в пище кенадону (участнику шествия) по любой, даже уважительной причине, считалось актом непочтительности, который влек за собой возмездие в форме разрушения собственности . Здесь мы можем увидеть корни происхождения "уловки" нашего современного Хэллоуина, хотя в настоящее время этот обычай в значительной степени потерял свой прежний уровень.
Общее пиршество, конечно, это нечто большее, чем просто разделение пищи. Мертвые желают не только поесть, еще их нужно развлекать. Различные игры, связанные с празднованием Самайна, сильно изменяются от общества к обществу, но в основе их всех лежат общие темы. В то время как молодые люди участвуют в ритуализированных играх, старшие сплетничают, вспоминая все важные события прошлого года, которые были бы интересны мертвым, все еще интересующимся делами живых. Часто кажется, что сами игры имеют определенные связи с мифологией смерти и загробной жизни. Во многих из них используются яблоки - отчасти, конечно, потому что это один из плодов, которые собирают последними, и таким образом яблоки легко доступны в это время года. Но здесь мы также видим отголоски роли яблок в поверьях о смерти: в ирландской традиции место в Ином Мире, где мертвые собираются на праздник, называется Эмайн Аблах ("рай яблок"), его уэльсский аналог - Аваллон. Некоторые шотландские игры включают испытания водой и огнем, двумя главными элементами, из которых сотворен мир. Испытание водой - знакомое всем испытание с использованием ведра воды и яблок, которые надо оттуда достать. Во время испытания огнем, участники пытаются откусить кусочек от яблока, которое, привязанное к палке, проносится над горящей свечой. Похоже, что это прямое указание на мифы об испытаниях героев душами мертвых во время их путешествия в Иной Мир - основа многих верований, которые, к сожалению, дошли до нас лишь частично, хотя основная концепция путешествия и испытаний реконструирована довольно хорошо. Познание опыта мертвых было одним из способов подтверждения связи между мертвыми и живыми и баланса сил смерти и возрождения в Ином Мире, согласно его законам.
В то время как мертвые переносились ближе к миру живых при помощи обряда формального разделения пищи, людям также было нужно принести жертвы Духам Земли, чтобы вознаградить их за их помощь во время периода Урожая и пополнить их энергию роста в то время, когда они начинали подготовку к новому жизненному циклу. С Самайна период "перемирия", который начинался на Лунасу, официально заканчивался, и плоды, приходящие из почвы (особенно дикие зерновые культуры) больше нельзя быть собирать безнаказанно. Детей в кельтском обществе предупреждали о том, чтобы они не ели последние ягоды, которые еще можно было найти на придорожных кустарниках, потому что "фейри" или "дьявол" сделали их опасными для человека. Позволив человеческому обществу пережить время жатвы, дав спокойно расти зерновым культурам и отойдя в сторону, чтобы дать людям собрать Урожай, силы царства Фоморов теперь имели право на дар крови, возрождающей жизнь; И Самайн был временем, когда рогатый скот, который не должен был пережить зиму, пускали на мясо. В исторические времена этой датой был Мартинмас (11 ноября), конечно отчасти потому, что имя святого, давшего имя этому празднику ( Mart ), в переводе с гэльского означает "рогатый скот, отмеченный для резни". Уже в 1830-е гг., когда Авлоф О'Салливан описывал некоторых из этих обычаев в своем известном дневнике, этот день был понят им как ритуал "потери крови". Другие источники также указывают, что в это же время в домах могли проводиться жертвоприношения с использованием крови, которой окропляли каждый угол, чтобы защитить дом от злых магических воздействий.
Возобновление социальных связей с мертвыми и кормление Духов земли были ритуальными средствами обеспечения безопасного будущего. В то время как Самайн (и сама смерть, которую восхвалял этот праздник) был очевидным концом цикла, он же был и началом нового. Поскольку все воистину новое проистекает из хаотической свободы и жизни Иного Мира, новый цикл мог быть открыт только после уничтожения всех старых структур - также, как момент смерти уничтожает наше "Я" в этом мире, позволяя новым энергиям Иного Мира побудить нас к новой жизни. Как и в прочих подобных праздниках многих культур, во время Самайна некоторые виды социальных волнений и беспорядков активно поощрялись, поскольку считалось, что они усиливают влияние Иного Мира в этой точке годового цикла. Обычаи, происходящие из мира культурных ценностей – особенно те, которые относятся к социальному уровню или поведению, соответствующему роду занятий - нарушались с особым удовольствием. Старшим семейства или представителям высших классов общества можно было выказать свое непочтение. Переодевание в одежду другого пола было одним из наиболее широко распространенных и популярных способов выражения упразднения социальных категорий. В некоторых районах Уэльса в этот день можно было встретить группы молодых людей в женской одежде, которые назывались gwrachod ("хаги" или "ведьмы"), они бегали по окрестностям, творя всяческие бесчинства и беспорядки.
Но весь этот хаос, конечно, был лишь прелюдией к возвращению на землю порядка. Структуры которые были разрушены, должны были быть обновлены, чтобы направить новую энергию от Иного Мира в нужном направлении. Тогда как местные общины имели свои собственные различные методы ритуального возвращения порядка (часто через гашение и разжигание огней и костров), более сложные церемонии проводились религиозными специалистами в священных центрах территории, от имени всего населения. В дохристианской Ирландии ритуал Тары, сосредоточенный на Верховном Короле и его роли опоры для государства, был способом обновления мира на Самайн. Ирландский текст под названием Suidigud Tellaig Temra (Основание Дома Тары) описывает ритуальные предметы первой необходимости и содержит мифологическую часть, которая объясняет символику ритуала (хоть и с несколько христианским аспектом), в то время как Джеффри Кетинг, исследователь традиционных ирландских знаний, живший в 17-м столетии, дает нам дополнительные объяснения некоторых из его элементов. Начиная непосредственно с Земли, как сущности, принимающей участие в ритуале, которая представляла собой квадрат, именно поэтому Тара, рассматриваемая в контексте этого ритуала, представляла собой "четырехстороннее пространство". Каждое из направлений было связано с одним из трех функциональных классов общества (и с божеством, которое было покровителем определенной функции). Юг определенно был посвящен силе Земли и Богине, которая отдала свою энергию для осуществления социальных функций. Великий Король занимал центр ритуального пространства, в то время как вокруг него, строго согласно своему общественному положению, выстраивались представители этих четырех областей. Таким образом, когда Новый Год наконец наступал, магическое сердце Ирландии фактически представляло собой модель абсолютного порядка в стране. Общество объединялось в торжественном пиршестве, посредством которого крепли социальные связи и все уголки страны извлекали выгоду из влияния этого ритуала. Начало нового цикла возвещалось зажжением огня не в Таре, а в Тлахтге, которая символически представляла южную область Мунстера в пределах центрального царства Великого Короля. Это было место, где Тлахтга, дочь мифологического друида Маг Руита, умерла после того, как была изнасилована "сыновьями Симона Мага" (которые хотели заполучить ее знания и таланты, унаследованные от отца) и родив трех сыновей от трех разных отцов. Современная версия этого мифа очевидно искажена, и все же мы все еще можем заметить в этом образе лик Богини Земли и ее трех "функциональных" супругов. Ассоциация праздника с исключительно "женской" южной четвертью может объяснить такой обычай: в некоторых Уэльсских и Шотландских общинах ритуал Самайна (подготовка церемониальной пищи и т.д.) должен был проводиться девятью женщинами (в отличие от девяти мужчин, проводящих обряд Бельтана).
Какова роль богов в этой критической поворотной точке ритуального года? Так как фактически все наше знание ритуальных практик кельтов происходит из уже христианизированных обществ, упоминания богов, которым действительно поклонялось население, довольно редкие и косвенные. Однако некоторые из историй, сохранившиеся в фольклоре и средневековой литературе, приподнимают завесу тайны над богословием этого праздника. Такие образы, как например герой Диармайт, убитый боровом после его романа с Грайне, женой Финна Мак Кумала; или образ дикого Мирддина, приходящего из леса со стадом оленей, чтобы убить любовника своей жены, проткнув его парой своих рогов; или образ Гвин ап Нудда ("Белого сына Творца Туманов"), сражавшегося с Гвитир ап Грейдалом ("Гневным сыном Зноя") каждый Calan Mai (Бельтан) "до самого судного дня", за руку их общей возлюбленной Креддилад; и образ фения, живущего среди дикой природы от Бельтана до Самайна и в своем доме от Самайна до Бельтана - все эти образы составляют один образ некоего божества, изменяющего свой статус по отношению к Богине Земли в ответ на смену сезонов по оси Самайн-Белтан. Общим знаменателем этих мотивов по всей видимости является фигура бога с оленьими рогами, традиционно упоминаемого как "Кернуннос", чья мифология имеет определенные связи с легендами о фениях и чьи атрибуты в символической форме отображают как смену сезонов, так и взаимодействие между природой и культурой. Рога - сезонное явление: они будут сброшены зимой, чтобы вновь начать расти в конце зимы, полностью обретя свой прежний вид в разгар весны. В терминологии шотландского гаэлика, месяц, предшествующий Самайну, называется Damhar (damh-ghar, "оленья колея"), потому что в это время, когда происходили сражения оленей во время сезона спаривания, незадолго до потери их рогов, рогатый бог, несомненно, точно так же сбрасывал свои рога (вот почему некоторые его статуи, как например одна фигура из монастыря Св. Германа, содержат отверстия для сменных рогов). Важный символический смысл этого атрибута в кельтской ритуальной символике также подтвержден традицией юго-западной Бретани - там пекутся сдобные пироги, называемые kornigou ("маленкие рожки"), которымиотмечают приход зимы. Из многочисленных вариаций мифа можно сделать вывод, что рогатый бог отделен от своей богини-супруги (которая выбирает себе другого любовника) в течение светлой половины года, когда он живет как отшельник в дикой местности и носит свои рога; но с наступлением темного сезона его конкурент уходит и он может возвратиться в объятия своей супруги в Ином Мире. Вряд ли является совпадением тот факт, что "bonnag Samhna" (вновь шотландский гэлик) - пирог Самайна - приготовленный специально для ритуала женщинами, управляющими пиршеством Самайна, нарекается именем какого-нибудь известного "рогоносца". И мы слышим эхо того же самого мотива (как это часто бывает) на другом конце индо-европейского мира, в ритуальном календаре Индии, где на Дивали (Dipavali), Праздник Огней, который обычно празднуется примерно тогда же, когда и Самайн, Лакшми, богиня изобилия и благосостояния, оставляет своего супруга Вишну (который засыпает в это время), чтобы на время возвратиться к своему первому мужу, Кубер, жирному богу материального богатства.
Богиня земли также, изменяет свою внешность в это время: ее "плодородная часть" отступает в Иной Мир, где она может соединиться со своим супругом в начале творения нового ежегодного цикла (в Ином Мире - лето, которое является нашей зимой), но в нашем мире остается только ее "Фоморский" аспект, делая землю бесплодной и враждебной человечеству. В горах Шотландии это время называют сезоном Каллех Бер, чудовищной ведьмы, которая блуждает по холмам, принося дурную погоду, в то время как в Уэльсе мы слышим о Хуче Ддуе Гутае ("бесхвостой черной свинье"), которая скрывается в темноте. Тем не менее все они являются аспектами одного и того же существа, многоликой Кормилицы, от которой все мы зависим, которая, подобно всему сущему, должна пополнить себя в чередующиеся периоды действия и отдыха, и которая уходит - как должны поступить все мы - во тьму и смерть, чтобы найти там источник истинного возрождения.
© Alexei Kondratiev, special thanx to IMBAS.
И, наконец, просто ссылка на тот же портал DRUIDIZM.RU -
другие статьи о Сауне, и не только
26 октября 23:56 - Новолуние (и хорошая дата для начала Зимних Ночей, имхо), 10 ноября - Полнолуние, славянские Осенние Деды - даты разнятся от 21 октября по 2 ноября... Ну а тем, кто хочет соотносить праздник ещё и с первым снегом - не повезло, в Карпатах он выпал пару недель тому. )
Немножко выдержек про этот день из разных источников и с разных точек зрения.
Франсуаза Леру. Друиды. Из главы IV.
«Самайн»
читать дальше... в Самайн, 1 ноября, «рыба, пиво, орехи, колбаса — вот, что положено в Самайн — огонь в веселом стане на холме, — сбитое молоко, хлеб и свежее масло».
Это был самый важный праздник в году, который начинался с воспоминаний о лете и проводов лета, знаменуя собой начало зимнего шестимесячного периода (до Бельтайна). Празднество длилось семь дней, отмечавшихся играми, обильными пиршествами, и королевским пиром, на котором отведывали мяса откормленных за год свиней. В этот праздник сюзерену платили подать и приносили дары; версия «Старины Мест» из Маг Слехт указывает еще на то, что помимо всего вышеперечисленного: «Ему (идолу Кромм Круаху) бесславному, — должны были они убить своих несчастных первенцев, — с множеством стенаний, опасностей (?), — пролить их кровь вокруг Кромм Круаха; — молока и хлебов, — вот чего они тотчас просили, — треть их хороших плодов, и велики были ужас и шум».
Если верно понять содержащуюся в тексте аллюзию, речь шла не о принесении в жертву младенцев, как весьма часто полагают, но, скорее, детенышей домашних животных.
Особое значение праздника Самайн состояло в собраниях королей, вождей и народа: «Всякий человек из уладов, не пришедший в Эмайн, в ночь Самайна терял рассудок: на следующее утро ему делали курган, готовили могилу и могильный камень».
В ту же самую ночь друиды возжигали огонь, что сопровождалось запретом, под страхом смерти, зажигать какой-либо другой огонь прежде огня короля. Но главным образом устраивались веселые пиры, и всеобщее опьянение в Самайн является распространенным мотивом в эпических текстах.
Такие торжества с обильными возлияниями иногда заканчивались очень печально: в Самайн у уладов не больше сил, чем у женщины во время родов,и случалось, король на нем подвергался «ритуальному умерщвлению»: его топили в бочке с вином и живьем сжигали в королевском доме. Самайн печально знаменит, в особенности тем, что является в Точности тем моментом, когда открывается сид и «все сверхъестественное устремляется наружу; готовое поглотить людской мир». Бессмертное приходят в мир людей, а герои получают доступ в сид: в этот краткий период происходят сраженья, браки людей с обитателями сида, уплата всевозможных долгов. Бога и герои, в частности, Кухулин, умирают в Самайн; все мифологические сражения, как, например, «Битва при Маг Туиред», все знаменательные мифологическо-эпические события концентрируются вокруг него, в нем обретают свое предвестье и в нем же — свой эпилог: кажется, все время словно бы сжимается в нем. Впрочем, в эпосе временная протяженность значит не больше, чем протяженность пространственная: когда Кухулин был поражен птицами из Другого Мира, он проболел один год, но эта болезнь опечалила тех, кто о нем заботился, лишь на несколько дней, в противоположность тому, что вышло с Браном, чье путешествие длилось многие века. Не следует ставить кельтам в упрек их хронологическую непоследовательность и беспорядочность: они ничего не означают.
Мысль и наука друидов, разумеется, не чуждалась такого представления о времени: всякий праздник являлся итогом, был самодостаточен; он образовывал полный цикл, замкнутый временной период, приравниваемый к вечности мира богов с той же легкостью, что и к краткой человеческой жизни. Один день и один год имели одно и то же временное значение; Дагда, одолживший свое подземное королевство сыну Мак Оку на один год и один день, потерял его на все времена, а король Финнахта. давший Лейнстеру отсрочку по выплате борома на один день и одну ночь, на деле, отказывается от него безвозвратно.
И ещё о Самайне - материал с портала DRUIDIZM.RU (статья о Самайне, автор Alexei Kondratiev). Автор нашел очень точные слова про Колесо Года и отношения с умершими в это время, рука не поднялась резать немаленький текст на выдержки. )
Саунь: Время Смерти и Возрождения
перевод - Александр МакГрегор, 2005
читать дальше
Ночи становятся длиннее, листья постепенно окрашиваются в свои осенние цвета и города готовятся к сезонному празднику, ко времени власти темных и пугающих образов. Призраки, скелеты, ведьмы, обитатели ночи, такие как коты, летучие мыши и смеющиеся чудовища безо всякой опаски смотрят на нас с витрин магазинов. И хотя многие из этих образов лишь успешный коммерческий ход, все же нельзя отрицать, что атмосфера праздника все еще очень сильно влияет на разум современного человека - мы видим это влияние непосредственно в возмутительных шествиях Хэллоуина, творческих выражениях тем, связанных со смертью, и в общей волне злодеяний. Все эти обычаи, однако, являются разрозненными осколками верований и практик кельтских племен Европы, для которых этот праздник был критическим поворотным пунктом в общем потоке времени.
Самая ранняя запись о празднике, которой мы обладаем, была найдена в календаре Колиньи, кельтском лунном календаре, написанном на бронзовых табличках и найденном в восточной Франции сотню лет назад. Календарь, датированный примерно 1-ым столетием нашей эры, написан на латыни и был найден вместе со статуей римского стиля (которую одни авторы называют статуей Аполлона, другие статуей Марса). Однако авторы использовали гэльский язык, а система датирования лишь немного походит на римские модели, подразумевая, что этот календарь представляет собой выжившую местную традицию, поддержанную местным духовенством. Детальное обсуждение календаря невозможно в рамках данной статьи, но для нас будет достаточно упоминания о том, что здесь год состоит из двенадцати месяцев, разделенных на две группы, одна возглавляется месяцем, который назван SAMON (Samonios), а другая месяцем под названием GIAMON (Giamonios), и что названия этих двух месяцев напрямую связаны с терминами " samos " - "лето" и "giamos" - "зима" (ср. гэльский "samh" - "лето", "geamh" - "зима"; уэльский "haf" - "лето", "gaeaf" - "зима"). Дата Самона (SAMON) определена как TRINVX SAMO SINDIV, что определенно может быть переведено, как "Trinouxtion Samonii sindiu", т.е. "Трехвечерний период Самониоса [-] сегодня". Это одна из немногих дат в календаре, которой дают определенное название, свидетельствуя в пользу ее важности, как священного праздника; и очевидно, что от названия Самони происходит современное название Samhain (Самхейн, Самайн, Саунь...). Разумно предположить, что Trinouxtion Samonii был одной из самых важных дат в ритуальном календаре кельтов.
Мы должны обратить внимание читателя на тот факт, что, поскольку Календарь Колиньи не дает никаких намеков на то, что его месяцы сопоставимы с месяцами римского календаря, у нас нет никаких доказательств того, что он соответствует структуре современного года, и по этому поводу спорит огромное количество ученых. Самый неясный пункт, конечно, это то, что Самон относится к лету и было бы естественным предположить, что месяц с этим названием возглавит летнюю половину года; причем многие из ранних интерпретаций Календаря Колиньи соглашаются с этим утверждением. Однако в живой кельтской традиции, праздник Самайн, несмотря на его название, символизирует начало зимы. Хотя этот факт не исключает возможность того, что континентальные друиды просто пользовались другой терминологией, многие практики сегодня признают силу живой традиции и празднуют Самониос в октябре/ноябре.
Что же в итоге означает название праздника? Здесь мы вновь сталкиваемся с противоречием. Традиционная интерпретация, первоначально предложенная в средневековых глоссариях и все еще поддерживаемая носителями языка, гласит, что имя означает "конец лета", как комбинация "samh" - "лето" и "fuin" - "окончание, сокрытие". Очевидно, что это ложная или народная этимология, так как мы знаем, что самая ранняя форма слова (Samoni-) имела другую структуру, но важность современного значения слова для живой традиции не позволяет нам просто так отказаться от этой версии. Хотя филологи не смогли доказать, что вероятным индоевропейским значением суффикса "-oni" было "конец" (суффикс этот, между прочим, встречается по крайней мере в названиях трех других месяцев Календаря Колиньи), это не страшно: существует несколько других суффиксов, встречающихся в старом кельтском, которые выделяются из простой индоевропейской этимологии, хотя их значения не вызывают сомнений. Важно учесть то, что в ритуальном контексте кельтского года, Самайн явно соотносился с "концом" или "сокрытием" Лета, Светлой Половины года. На современных гэльских языках праздник называется Samhain (Ирландия), Samhuinn (Шотландия) и Sauin (о. Мэн). Ночь, в которую начинается праздник (Oiche Shamhna в ирландском, Oidhche Shamhna в шотландском гаэлике, Oie Houney в мэнском), является апогеем празднества. Бретонские языки называют праздник именем, означающим "Начало Зимы", заимствуя латинский календарный термин, который обозначает первый день месяца ( Calan Gaeaf в уэльском, Kala - Goanv в бретонском, Kalann Gwav в корнуэльском), но верования и практики, связанные с ним, напрямую пересекаются с теми традициями, которые мы встречаем в гэльских странах, и помогают нам открыть пан-кельтскую теологию Самайна.
Разделение года на две половины в календаре Колиньи, связанное с летним и зимним периодами, очень ярко отражается в народной традиции кельтов, где годовой цикл состоит из темной половины, которая начинается в Самайн (1-ого ноября), которой противопоставлена светлая половина, которая начинается в Бельтан (1-ого мая). Ритуалы, проводимые в Самайн и Бельтан тесно связаны друг с другом и доказывают, что эти два праздника имеют свои параллели, но также что они посвящены противоположными силам, властвующим в течении года. То что является явным и активным в светлой половине, сокрыто и бессильно в темной, и наоборот. Этот принцип выражается в известном утверждении о том, что вещь, которая исчезает в нашем мире, сразу появляется в мире ином, и на этой почве даже появилось предположение, что "летнее" название Самайна первоначально предназначалось для того, чтобы объявить начало лета в Ином Мире!
Так или иначе, абсолютно точно лишь то, что Самайн отмечал начало одной из половин ежегодного цикла, в то время как Бельтан отмечал начало другой половины, и оба они могли быть рассмотрены как своего рода "Новый Год". В древней Ирландии Верховный Король во время праздника провозглашал начало нового года для своего двора (и, символически, для всего народа Ирландии) известным ритуалом в Таре, но в близлежащем Уснехе, священном центре, который друиды рассматривали как своеобразную противоположность Тары, именно в Бельтан начинался главный ритуальный цикл. В обоих случаях гасили и вновь зажигали священные огни, хотя в Самайн это происходило на закате, а в Бельтан - на рассвете. Бельтан был временем открытия и расширения, Самайн - временем сбора и закрытия, и для скотоводов, которыми, собственно, и были кельты, эта символика выражалась в выпасе рогатого скота на нагорных пастбищах в Бельтан и их возвращение в стойла в Самайн.
Какая из этих двух дат больше заслуживает титула "Кельтского Нового Года"? Хотя оба праздника связаны с началом цикла, Самайн открывает цикл во тьме и нет никаких сомнений в большей значимости тьмы в кельтской традиции. В " De Bello Gallico " Юлий Цезарь обращает внимание на то, что кельты отсчитывали свой ежедневный цикл начиная с заката ("spatia omnis temporis non numero dierum, sed noctium finiunt; dies natales et mensum et annorum initia sic obseruant, ut noctem dies subsequatur" - "они измеряют время не количеством дней, а количеством ночей; они празднуют дни рождения и начала месяцев и лет таким образом, что день следует за ночью "), и это подтверждено более поздней кельтской практикой. Тьма приходит раньше света, потому что жизнь появляется во тьме лона, все вещи берут свое начало в плодородном хаосе, который скрыт от рационального разума. Таким образом, год начинается с его темной половины, вынашивая светлую половину, как семя, пребывающее в темноте земли, хотя невидимые силы роста Иного Мира, дающие ему жизнь, уже пришли в действие. Момент смерти - вхождение в сокрытую тьму - это первый самостоятельный шаг, необходимый для возобновления жизни.
Эта ассоциация смерти с изобилием обеспечила теологическую основу для большого количества праздников конца урожая, отмечаемых многими культурами на всей территории Евразии. Подобно Самайну, эти праздники (например ритуалы поминовения предков в славянских странах и Vetrarkvold - скандинавский праздник) связывают успешное возобновление сельскохозяйственного цикла (после периода зимней "смерти") с примирением человеческого царства и страны мертвых. Мертвые ушли из этого мира в исконный хаос мира иного, где берет корни все изобилие нашей земли, но они все еще связаны с людьми узами рода. Люди надеялись, что усиливая эти связи в тот момент, когда естественный цикл проходил через пункт собственной смерти, они получат власть над силами роста, которые возвращают душу из смерти обратно в жизнь. Царство Смерти было союзником Племени в Ином Мире, таким образом силы творения, запертые в глубинах Земли, служили потребностям человеческого общества. Они были, выражаясь кельтскими понятиями, "человеческим" факторов в царстве Фоморов.
В девятом и десятом столетиях Церковь "назначила" свои ритуалы на 1-ое и 2-ое ноября. Первая дата была объявлена Днем Всех Святых, когда наиболее духовно сильные личности христианского мертвого мира (Святые) призывались для того, чтобы увеличить жизненную силу человека тем же образом, что и в дохристианский период. Вторая дата, День Всех Душ, была добавлена (сначала как практика монахов-бенидиктинцев, начиная приблизительно с 988 г. н.э.) как своеобразное расширение этой концепции, включив в себя призвания мертвых членов семейств и местных общин. Под покровом определенно христианского обычая сохранились более древние обычаи почитания предков.
Наиболее традиционные кельтские общины поддерживают с колесом года особую связь, которая превращает их самих в часть важных событий, происходящих в семействе, как например рождение детей, свадьбы и похороны. В Ирландии до сих пор можно встретить "seomra thiar" ("западную комнату", "западное место"), часть дома (часто просто укромный уголок или альков) посвященный мертвым членам семейства. Объекты, которые ассоциируются с мертвыми родственниками (старые фотографии, трубки, драгоценности и т.д), разложены на полке или столе, и все как один они указывают в направлении солнца, уходящего на запад, направляя мертвых в их путешествии в Ином Мире.
Ритуалы Самайна предназначались для плотного общения с мертвыми, используя способы, которые в кельтской традиции использовались для того, чтобы укрепить социальные связи в особом священном контексте всеобщего празднества. Разделение пищи в торжественном контексте ("между богами и смертными") распределяло общие и личные обязанности между всеми участниками. Приглашение мертвых на такое пиршество призывало живых помнить и почитать своих предков, в то время как мертвые, возвращаясь в мир живых, узнавали о благосостоянии их живой семьи.
На Самайн, в момент смерти года, этот и Иной мир были равны друг другу, границы определений исчезали, не существовало никаких преград между мертвыми и живыми, так что и те и другие могли свободно собраться в определенном месте, чтобы разделить ритуальный ужин. Отдельные кельтские общины сохранили великое множество различных обычаев, связанных с тем, как изначально отмечался этот праздник: все еще можно увидеть некоторые искаженные элементы этих верований в современных городских поверьях, типа вечеринок Хэллоуина или "испуга-или-угощения". Большинство обычаев, однако, можно разделить на две большие группы. Первая - некоторое количество продовольствия откладывалось исключительного для мертвых. Мертвые, как считалось, присутствовали среди нас, будучи невидимыми; двери и окна оставлялись открытыми, чтобы облегчить им вход в дом. Иногда какую-нибудь пищу (обычно это были пироги) готовили специально для мертвых; иногда часть пищи, которую ели живые, откладывали специально для умерших. Самый классический пример этого обычая (который также встречается в Ирландии и Шотландии) - boued Anaon ("пища хозяев мертвых"), традиция, распространенная в Бретани. Anaon (слово похоже на Annwn, уэльское название Иного Мира; это конечно же дохристианский термин) - хозяева духов предков, которые обычно описываются как существа, жаждущие хлеба насущного из мира живых. Большое количество пищи откладывали специально для их пиршества, и она должна была оставаться нетронутой никем из живых в течении всего ритуального периода. Съесть пищу мертвых (даже если человеку ужасно хотелось есть) считалось ужасным кощунством: после смерти человек, совершивший этот проступок, превращался в вечно голодного призрака, которому запрещалось есть на пире в честь Самайна вместе с остальными жителями Аннуна.
Второй вид традиций, связанных с Самайном, напротив, поощряет возвращение предложенной пищи в общество живых, таким образом укрепляя социальные связи между людьми и духами. Самый распространенный пример второй традиции - уэльсский обычай cennad y meirw ("посольство мертвых"), подобные традиции распространены по всему кельтскому и экс-кельтскому миру. Здесь, в то время как состоятельные члены сообщества устраивают щедрые пиры в своих домах, бедняки отождествляют себя с сообществом мертвых, и идут от двери до двери, чтобы потребовать пожертвований от имени предков. В каждом доме им дают немного пищи, которая была отложена для духов. Первоначально участники шествия надевали маски, чтобы таким образом отказаться от своих мирских социальных ролей и более убедительно представить образ мертвых. Отказывать в пище кенадону (участнику шествия) по любой, даже уважительной причине, считалось актом непочтительности, который влек за собой возмездие в форме разрушения собственности . Здесь мы можем увидеть корни происхождения "уловки" нашего современного Хэллоуина, хотя в настоящее время этот обычай в значительной степени потерял свой прежний уровень.
Общее пиршество, конечно, это нечто большее, чем просто разделение пищи. Мертвые желают не только поесть, еще их нужно развлекать. Различные игры, связанные с празднованием Самайна, сильно изменяются от общества к обществу, но в основе их всех лежат общие темы. В то время как молодые люди участвуют в ритуализированных играх, старшие сплетничают, вспоминая все важные события прошлого года, которые были бы интересны мертвым, все еще интересующимся делами живых. Часто кажется, что сами игры имеют определенные связи с мифологией смерти и загробной жизни. Во многих из них используются яблоки - отчасти, конечно, потому что это один из плодов, которые собирают последними, и таким образом яблоки легко доступны в это время года. Но здесь мы также видим отголоски роли яблок в поверьях о смерти: в ирландской традиции место в Ином Мире, где мертвые собираются на праздник, называется Эмайн Аблах ("рай яблок"), его уэльсский аналог - Аваллон. Некоторые шотландские игры включают испытания водой и огнем, двумя главными элементами, из которых сотворен мир. Испытание водой - знакомое всем испытание с использованием ведра воды и яблок, которые надо оттуда достать. Во время испытания огнем, участники пытаются откусить кусочек от яблока, которое, привязанное к палке, проносится над горящей свечой. Похоже, что это прямое указание на мифы об испытаниях героев душами мертвых во время их путешествия в Иной Мир - основа многих верований, которые, к сожалению, дошли до нас лишь частично, хотя основная концепция путешествия и испытаний реконструирована довольно хорошо. Познание опыта мертвых было одним из способов подтверждения связи между мертвыми и живыми и баланса сил смерти и возрождения в Ином Мире, согласно его законам.
В то время как мертвые переносились ближе к миру живых при помощи обряда формального разделения пищи, людям также было нужно принести жертвы Духам Земли, чтобы вознаградить их за их помощь во время периода Урожая и пополнить их энергию роста в то время, когда они начинали подготовку к новому жизненному циклу. С Самайна период "перемирия", который начинался на Лунасу, официально заканчивался, и плоды, приходящие из почвы (особенно дикие зерновые культуры) больше нельзя быть собирать безнаказанно. Детей в кельтском обществе предупреждали о том, чтобы они не ели последние ягоды, которые еще можно было найти на придорожных кустарниках, потому что "фейри" или "дьявол" сделали их опасными для человека. Позволив человеческому обществу пережить время жатвы, дав спокойно расти зерновым культурам и отойдя в сторону, чтобы дать людям собрать Урожай, силы царства Фоморов теперь имели право на дар крови, возрождающей жизнь; И Самайн был временем, когда рогатый скот, который не должен был пережить зиму, пускали на мясо. В исторические времена этой датой был Мартинмас (11 ноября), конечно отчасти потому, что имя святого, давшего имя этому празднику ( Mart ), в переводе с гэльского означает "рогатый скот, отмеченный для резни". Уже в 1830-е гг., когда Авлоф О'Салливан описывал некоторых из этих обычаев в своем известном дневнике, этот день был понят им как ритуал "потери крови". Другие источники также указывают, что в это же время в домах могли проводиться жертвоприношения с использованием крови, которой окропляли каждый угол, чтобы защитить дом от злых магических воздействий.
Возобновление социальных связей с мертвыми и кормление Духов земли были ритуальными средствами обеспечения безопасного будущего. В то время как Самайн (и сама смерть, которую восхвалял этот праздник) был очевидным концом цикла, он же был и началом нового. Поскольку все воистину новое проистекает из хаотической свободы и жизни Иного Мира, новый цикл мог быть открыт только после уничтожения всех старых структур - также, как момент смерти уничтожает наше "Я" в этом мире, позволяя новым энергиям Иного Мира побудить нас к новой жизни. Как и в прочих подобных праздниках многих культур, во время Самайна некоторые виды социальных волнений и беспорядков активно поощрялись, поскольку считалось, что они усиливают влияние Иного Мира в этой точке годового цикла. Обычаи, происходящие из мира культурных ценностей – особенно те, которые относятся к социальному уровню или поведению, соответствующему роду занятий - нарушались с особым удовольствием. Старшим семейства или представителям высших классов общества можно было выказать свое непочтение. Переодевание в одежду другого пола было одним из наиболее широко распространенных и популярных способов выражения упразднения социальных категорий. В некоторых районах Уэльса в этот день можно было встретить группы молодых людей в женской одежде, которые назывались gwrachod ("хаги" или "ведьмы"), они бегали по окрестностям, творя всяческие бесчинства и беспорядки.
Но весь этот хаос, конечно, был лишь прелюдией к возвращению на землю порядка. Структуры которые были разрушены, должны были быть обновлены, чтобы направить новую энергию от Иного Мира в нужном направлении. Тогда как местные общины имели свои собственные различные методы ритуального возвращения порядка (часто через гашение и разжигание огней и костров), более сложные церемонии проводились религиозными специалистами в священных центрах территории, от имени всего населения. В дохристианской Ирландии ритуал Тары, сосредоточенный на Верховном Короле и его роли опоры для государства, был способом обновления мира на Самайн. Ирландский текст под названием Suidigud Tellaig Temra (Основание Дома Тары) описывает ритуальные предметы первой необходимости и содержит мифологическую часть, которая объясняет символику ритуала (хоть и с несколько христианским аспектом), в то время как Джеффри Кетинг, исследователь традиционных ирландских знаний, живший в 17-м столетии, дает нам дополнительные объяснения некоторых из его элементов. Начиная непосредственно с Земли, как сущности, принимающей участие в ритуале, которая представляла собой квадрат, именно поэтому Тара, рассматриваемая в контексте этого ритуала, представляла собой "четырехстороннее пространство". Каждое из направлений было связано с одним из трех функциональных классов общества (и с божеством, которое было покровителем определенной функции). Юг определенно был посвящен силе Земли и Богине, которая отдала свою энергию для осуществления социальных функций. Великий Король занимал центр ритуального пространства, в то время как вокруг него, строго согласно своему общественному положению, выстраивались представители этих четырех областей. Таким образом, когда Новый Год наконец наступал, магическое сердце Ирландии фактически представляло собой модель абсолютного порядка в стране. Общество объединялось в торжественном пиршестве, посредством которого крепли социальные связи и все уголки страны извлекали выгоду из влияния этого ритуала. Начало нового цикла возвещалось зажжением огня не в Таре, а в Тлахтге, которая символически представляла южную область Мунстера в пределах центрального царства Великого Короля. Это было место, где Тлахтга, дочь мифологического друида Маг Руита, умерла после того, как была изнасилована "сыновьями Симона Мага" (которые хотели заполучить ее знания и таланты, унаследованные от отца) и родив трех сыновей от трех разных отцов. Современная версия этого мифа очевидно искажена, и все же мы все еще можем заметить в этом образе лик Богини Земли и ее трех "функциональных" супругов. Ассоциация праздника с исключительно "женской" южной четвертью может объяснить такой обычай: в некоторых Уэльсских и Шотландских общинах ритуал Самайна (подготовка церемониальной пищи и т.д.) должен был проводиться девятью женщинами (в отличие от девяти мужчин, проводящих обряд Бельтана).
Какова роль богов в этой критической поворотной точке ритуального года? Так как фактически все наше знание ритуальных практик кельтов происходит из уже христианизированных обществ, упоминания богов, которым действительно поклонялось население, довольно редкие и косвенные. Однако некоторые из историй, сохранившиеся в фольклоре и средневековой литературе, приподнимают завесу тайны над богословием этого праздника. Такие образы, как например герой Диармайт, убитый боровом после его романа с Грайне, женой Финна Мак Кумала; или образ дикого Мирддина, приходящего из леса со стадом оленей, чтобы убить любовника своей жены, проткнув его парой своих рогов; или образ Гвин ап Нудда ("Белого сына Творца Туманов"), сражавшегося с Гвитир ап Грейдалом ("Гневным сыном Зноя") каждый Calan Mai (Бельтан) "до самого судного дня", за руку их общей возлюбленной Креддилад; и образ фения, живущего среди дикой природы от Бельтана до Самайна и в своем доме от Самайна до Бельтана - все эти образы составляют один образ некоего божества, изменяющего свой статус по отношению к Богине Земли в ответ на смену сезонов по оси Самайн-Белтан. Общим знаменателем этих мотивов по всей видимости является фигура бога с оленьими рогами, традиционно упоминаемого как "Кернуннос", чья мифология имеет определенные связи с легендами о фениях и чьи атрибуты в символической форме отображают как смену сезонов, так и взаимодействие между природой и культурой. Рога - сезонное явление: они будут сброшены зимой, чтобы вновь начать расти в конце зимы, полностью обретя свой прежний вид в разгар весны. В терминологии шотландского гаэлика, месяц, предшествующий Самайну, называется Damhar (damh-ghar, "оленья колея"), потому что в это время, когда происходили сражения оленей во время сезона спаривания, незадолго до потери их рогов, рогатый бог, несомненно, точно так же сбрасывал свои рога (вот почему некоторые его статуи, как например одна фигура из монастыря Св. Германа, содержат отверстия для сменных рогов). Важный символический смысл этого атрибута в кельтской ритуальной символике также подтвержден традицией юго-западной Бретани - там пекутся сдобные пироги, называемые kornigou ("маленкие рожки"), которымиотмечают приход зимы. Из многочисленных вариаций мифа можно сделать вывод, что рогатый бог отделен от своей богини-супруги (которая выбирает себе другого любовника) в течение светлой половины года, когда он живет как отшельник в дикой местности и носит свои рога; но с наступлением темного сезона его конкурент уходит и он может возвратиться в объятия своей супруги в Ином Мире. Вряд ли является совпадением тот факт, что "bonnag Samhna" (вновь шотландский гэлик) - пирог Самайна - приготовленный специально для ритуала женщинами, управляющими пиршеством Самайна, нарекается именем какого-нибудь известного "рогоносца". И мы слышим эхо того же самого мотива (как это часто бывает) на другом конце индо-европейского мира, в ритуальном календаре Индии, где на Дивали (Dipavali), Праздник Огней, который обычно празднуется примерно тогда же, когда и Самайн, Лакшми, богиня изобилия и благосостояния, оставляет своего супруга Вишну (который засыпает в это время), чтобы на время возвратиться к своему первому мужу, Кубер, жирному богу материального богатства.
Богиня земли также, изменяет свою внешность в это время: ее "плодородная часть" отступает в Иной Мир, где она может соединиться со своим супругом в начале творения нового ежегодного цикла (в Ином Мире - лето, которое является нашей зимой), но в нашем мире остается только ее "Фоморский" аспект, делая землю бесплодной и враждебной человечеству. В горах Шотландии это время называют сезоном Каллех Бер, чудовищной ведьмы, которая блуждает по холмам, принося дурную погоду, в то время как в Уэльсе мы слышим о Хуче Ддуе Гутае ("бесхвостой черной свинье"), которая скрывается в темноте. Тем не менее все они являются аспектами одного и того же существа, многоликой Кормилицы, от которой все мы зависим, которая, подобно всему сущему, должна пополнить себя в чередующиеся периоды действия и отдыха, и которая уходит - как должны поступить все мы - во тьму и смерть, чтобы найти там источник истинного возрождения.
© Alexei Kondratiev, special thanx to IMBAS.
И, наконец, просто ссылка на тот же портал DRUIDIZM.RU -
другие статьи о Сауне, и не только
@темы: статьи, ссылки, фольклор, мифология, Самайн, праздники
-
-
22.10.2011 в 22:01-
-
22.10.2011 в 22:10На самом деле я сейчас в цейноте, по жизни и из-за «Гьяллархорна», потому и тяну чужое. Но хочу сплавить туда свою часть работы до праздников, а материала слишком много.