Скандинавская баллада, как считается, возникла в средние века, в XII–XIII вв., и всего раньше — в Дании. То есть, фактически во время угасания скальдической поэзии и начала записи саг, существовавших до того изустно. Вероятно, поэтому часть исследователей считала, что жанр баллады являлся изначально авторским, литературным, а лишь потом вошёл в народную жизнь. Однако такой исследователь как М.И.Стеблин-Каменский доказывает, что баллада была именно фольклорным жанром, бытовавшим в низах. Записывать тексты песен представители образованной части общества стали значительно позже. В частности, странным было бы существование множества талантливых анонимных поэтов в эпоху, когда авторство стихов (в отличии от в основном анонимной прозы) отчетливо осознавалось. Вопросу, кому принадлежит конкретная виса, в Скандинавии уделялось немало внимания, а плагиаторов весьма не уважали.
читать дальше
“От баллад, которые, как предполагается, возникали в XII–XIV вв., не сохранилось ничего. Но в «Песнях Эвфемии», шведском стихотворном переводе начала XIV в., есть трафаретные выражения и строчки в балладном стиле. От XV в. сохранилось очень мало, только фрагменты. Древнейший из них — строфа из одной датской баллады на карте Гренландии 1425 г. Припев другой датской баллады вписан в рукопись 1454 г. как проба пера. Припев еще другой баллады есть в фреске конца XV в. в одной шведской церкви. А в одной рукописи конца XV в. есть семь строф из одной датской баллады.
От XVI в. сохранилось гораздо больше. Среди датской знатной молодежи стали тогда модными рукописные песенники, составлявшиеся в основном из датских подражаний немецкой любовной лирике. В этих песенниках есть, однако, и баллады. Древнейшая из рукописей такого рода — это так называемая «Сердечная книга» (рукопись обрезана так, что она имеет форму сердца). Она была написана в 1553–1555 гг. К концу XVI в. относится и первый печатный сборник скандинавских баллад. Датский королевский историограф Ведель издал в 1591 г. сборник датских баллад под характерным заглавием: «Сто избранных датских песен о различных замечательных подвигах и других необыкновенных приключениях, случившихся в этом королевстве с древними героями, прославленными королями и другими знатными лицами (и т. д.)». Как видно из этого заглавия, Ведель принимал баллады за повествования в основном исторические. От конца XVI и от XVII в. сохранился ряд рукописных сборников датских баллад. Как правило, сборники эти — своего рода дамские альбомы (по-видимому, баллады были тогда модным развлечением среди знатных дам). К концу XVI и к XVII в. относятся и древнейшие шведские рукописные сборники баллад (они были изданы в трех томах А. Нурсном в 1884–1925 гг.). В конце XVI в. в Дании появились и первые лубочные издания баллад. Впоследствии их было много и в Дании, и в Швеции, и они, вероятно, оказали известное влияние на устную традицию.
Но систематическое собирательство баллад (причем не только их текстов, но и их мелодий) началось в Скандинавии только в эпоху романтизма. Художественные достоинства баллады как жанра были тогда впервые оценены. Баллады бытовали тогда исключительно в крестьянской среде. Поэтому они и стали называться «народными песнями».” (И.М.Стеблин-Каменский, “Баллада в Скандинавии”)
Думаю и «Сердечная книга», и сама идея собирания песен юными девицами многое напомнили тем, кто учился в школе по крайней мере в моё время. Немного нового под луной.))
«Народная песня» - калька с немецкого Volkslied, такое название жанру дал в конце XVIII в. фольклорист эпохи романтизма Гердер. По-норвежски эти повествовательные песни зовутся folkevise, а по-шведски — folkvisa, с тем же смыслом. По-исландски этот жанр называется fornkvæði (буквально «древняя песнь»), а по-фарерски — просто kvæði «песнь». Просто «песней» этот жанр назывался в устной традиции по всей Скандинавии (по-датски vise, по-шведски visa и т. д.). Более привычное слово «баллада» (шведское ballad, датское и норвежское ballade) происходит от романского корня, например родственно ему провансальское balada «плясовая песнь» (от balar «танцевать») и русские слова «бал» и «балет».
Отличаются баллады устойчивой фразеологией и перепевом большого, но всё же ограниченного, набора сюжетов. Собственно по устойчивым словесным оборотам и формам исследователи и отождествляют самые старые записи как баллады. Судя по тому, что разные тексты на один сюжет описываются составителями сборников как «одна и та же баллада», первичной считалась именно история, а не способ её изложения, который имел элементы импровизации у каждого нового исполнителя. Отсюда существование огромного числа записанных вариантов каждого текста. Фактически песня в какой-то мере воссоздавалась каждый раз заново на той же сюжетной основе. И в этом баллады тоже сходны с сагами (и отличны от скальдической поэзии и более поздних стихов-рим), которые рассказывались изначально как история родов или рассказ для забавы дружины, но каждый рассказ мог различаться деталями. И так же как для саг, распространение письменности и запись их привели одновременно к фиксации текстов баллад – и к постепенному уходу жанра. Баллады стало возможно заучивать, а не участвовать в сотворчестве, жанр постепенно застывал и терял жизнь, становясь памятником себе
Размер баллады одинаков во всей Скандинавии, есть две разновидности балладного стиха, двухстрочная и четырёхстрочная. Число строк и распределение ударений в строке может варьировать, что неудивительно при импровизации. В каждой двухстрочной строфе есть припев, который повторяется из строфы в строфу (в современных записях его приводят, как правило, в первом и последнем куплете, выделяя курсивом). Балладный припев может быть связан с содержанием песни, а может быть просто эмоциональным восклицанием или фразой. Возможно, он иногда определялся характером выполнявшейся при исполнении баллады работы, поскольку был отзывом хора на слова запевалы. Во многих записях баллада начинается со строфы, не связанной по содержанию с остальными строфами, в таких балладах строки из этой строфы служат припевом. Некоторые балладоведы считают, что припев развился из такой строфы, другие, наоборот, что такая строфа развилась из припева.
Рифма в балладе обязательна, при этом она может быть и не строгой. В четырехстрочном стихе как правило, рифмами связаны лишь вторая и четвёртая строки, в двухстрочном, естественно, две строки содержания (рефрен же может и не рифмоваться). В отличие от эддической и скальдической поэзии в балладе аллитерация практически не используется.
Баллада исполнялась как песня, причем в основном плясовая, хотя, предположительно, баллады пелись и во время работы, поездок верхом или на лодке и т.д.
“Есть ряд свидетельств о том, что обычай танцевать баллады был распространен по всей Скандинавии. Танец заключался в том, что танцующие обоего пола становились в круг или в цепь и делали сначала два шага налево, а потом шаг направо и т. д. Запевала пел строфы баллады, а все остальные пели только припев. Таким образом, в сущности, исполнителем баллады был запевала. Обычай такого исполнения баллад до совсем недавнего времени сохранился на Фарерских островах. Шведский балладовед С. Эк, наблюдавший такое исполнение баллад на Фарерских островах в 1927 г., в канун дня св. Олава (28 июля), рассказывает, что хоровод продолжался до самого утра и что ему никогда не приходилось видеть такого радостного танца и такого множества сияющих весельем лиц. “(И.М.Стеблин-Каменский, “Баллада в Скандинавии”)
Как уже сказано, некоторый набор фразеологических оборотов, условных эпитетов, характерен для народной поэзии вообще и для баллад в частности. Это следствие и подспорье при импровизации: роща – всегда зелёная, руки – белые, земля – черная, девушка - красивая и т.д. Они характерны для всей Скандинавии, благо языки региона и сейчас близки, а в XIIв. отличались ещё меньше. И нефиксированность текста, и раскладка его на перепевы – результат неосознанности авторства текста, когда найденную форму человек отнюдь не стремится увековечить как свою личную находку. Фразеология баллад характерна для языка средневековья и не связана вцелом с характерными оборотами эддической и скальдичесой поэзии. Есть версия, что жанр развивался одновременно с новым для региона обычаем хорового танца, сопровождаемого пением. Лично мне трудно поверить, что ранее там не танцевали группой, но права спорить с учёными у меня нет никакого, остаётся принять как данность. Возможно, не было песенного сопровождения, кто знает…
Так же как язык, сюжеты баллад во многом являются общескандинавскм наследием. И.М.Стеблин-Каменский приводит следующие цифры: “из баллад, записанных в Швеции, 89% имеют соответствия в Дании или других скандинавских странах, а из баллад, записанных в Норвегии, 70% имеют соответствия в Дании и 58% — в Швеции.” Однако если эддическая поэзия восходит к древнейшему общегерманскому наследию, героическому эпосу эпохи переселения народов, то источник сюжетов баллад синкретичен – и мифы, и предания, и сказки, и былички, и даже литературные средневековые сюжеты. И если в эпосе невозможен безымянный герой, для баллады анонимность и условность действующих лиц являются нормой.
По принятой в эпоху романтизма классификации баллады принято делить на Грундтвигу, знаменитому издателю датских баллад, на героические, легендарные, исторические, сказочные, шуточные и рыцарские. Однако это довольно искусственное разделение, баллада “Св. Олаф и тролли” может быть отнесена и к легендарным (легенды и былички о побеждавшем троллей святом были распространены в регионе), и к сказочным (тролли же) и к историческим (конунг Олав Толстый лицо вполне историческое). Баллада с героем рыцарем могла включать сказочные элементы или насмешку над героем и .д.
Героическими принято называть баллады о древних героях Эдд и саг, их меньше всего (только 6% от общего числа), примерами их будут «Хавбор и Сигне», «Старик Тор», «Хольгер Датский и великан Дидрик» и т.д. Боги и герои древности в них превратились либо в великанов, либо в обычных людей (ведь сказочные элементы вроде полёта на крыльях в балладе доступны и обычным людям). Так герой саг остготский король Теодорих Великий стал великаном Дидриком, а франкский вождь Аутхариус – героем сперва французского эпоса Ожье Датчанином, а затем Хольгером Датским баллады. Героем баллад стал и знаменитейший из героев Сигурд убийца Фавнира. Одна из самых выразительных и трагичных баллад «Хавбор и Сигне» восходит к сюжету, рассказанному Саксоном Грамматиком (в свою очередь пересказавшем датскую героическую песнь о Хагбарде).
Легендарные баллады – баллады с элементами христианского мировоззрения (в те времена – католического, принятие протестантизма (ХVI в.) синхронно времени заката баллады, едва ли случайно). Примером её может быть баллада “Улав и Кари”, в которой муж губит жену по навету матери (обвинившей невестку в колдовстве), а та попадает в рай и просит за мужа. Это тоже не большая группа баллад, как и следующая – баллады исторические, составляющие от 12% всех баллад в Дании до 4% в Норвегии.
Исторические баллады основаны на воспоминании, как правило смутном и искаженном о каком-то историческом событии или личности. Такова, например баллада “Вольдемар и Тове”, связываемая с именем датского короля Вольдемара Великого (1157–1182) и легендой о его возлюбленной, погубленной ревнивой женой (между прочим – русской княжной Софией Владимировной либо Володаревной (1136-1193), дочерью то ли Владимира Всеволодовича, князя Новгородского, то ли Володаря Глебовича, князя Минского). Впрочем, нередко историческими в так называемых исторических балладах являются только имена, “надетые” на привычную сюжетную основу.
Сказочные баллады составляют 16 до 20% от общего числа баллад. К ним относят знаменитые «Улов и эльфы», «Герр Маннелиг», «Агнете и водяной» и т.д. К ним, как очевидно, относятся сюжеты с упоминанием сверхъстественного мира – троллей, оборотничества, оживших мёртвых, людского колдовства. Источником сюжетов этих баллад были как древняя вера и представления, низведенных позже до уровня быличек-рассказов о бытовых встречах с обитателями Иного Мира, так и ещё более древних корней волшебные сказки. Однако вычленить в переплетении сюжетов отдельные мотивы непросто, хотя и принято, например, сюжеты о трагической участи встретивших эльфийку роднить с быличками, а сюжеты о злой (и как правило посрамлённой) мачехе – с волшебными сказками.
Рыцарские баллады – самая большая группа в Скандинавии. Примерами могут быть «Нилус и Хилле», «Дочери мстят за отца», «Жена умирает», «Инга рожает», «Отец и дочь» (начало которой, однако - типично шуточная баллада, перешедшая в трагическое действо), «Бродяга», «Служанка с ручной мельницей», «Утренний сон девушки», «Достойный ответ», «Красавица Сигрид», «Баллада о Тристраме и Исот» (отзвук истории Тристана и Изольды, существовала так же и одноименная сага) и т.д. Однако и название рыцарские – довольно условно, хоть герой их часто (но не всегда) назван рыцарем, но вовсе е обязательно его окружают реалии рыцарской жизни. Фактически «рыцарь» баллады – просто некий обобщенный персонаж, столь же условный по замечанию Стеблин-Каменского, как и «добрый молодец» сказок.
В шутливых балладах (хоть их часто относят к рыцарским-бытовым), в свою очередь, герой может быть не рыцарем, а крестьянином, ремесленником, монахом. Впрочем, может быть и рыцарем, над которым одерживает верх острая на язык крестьянка, таково, например содержание баллады «Девушка на тинге».
Кроме народных баллад в позднее время бытовали и литературные, так называемые роман-баллады, возникшие предположительно в XV в. (характерны только для Норвегии). Они значительно длиннее, до двухсот строк и более, сюжет их обычно восходит к рыцарским романам. Однако это уже произведения, предназначенные для чтения, не для исполнения.
Источник: И.М.Стеблин-Каменский, “Баллада в Скандинавии”
Примеры нескольких баллад:
читать дальше
Маленькая Керсти
Известно поверие, что нельзя принимать еду и питьё у жителей Иного Мира. Пер.Г. В. Воронковой
1
Мать сказала дочке своей:
— Ти-лиллиль, моя гора —
«Молоко течет из твоих грудей».
Они играли на горном лугу.
2
«Я на пирушке веселой была,
Медом рубашку свою залила».
3
«Одно с другим смешать нелегко,
Мед золотист, бело молоко».
4
«Тайну скрывать нет больше сил,
Эльфов король меня соблазнил».
5
«Знаю, сокровищ у эльфов не счесть.
Сколько он отдал за девичью честь?»
6
«Дал мне шелковую рубашку,
Сносила ее в работе тяжкой.
7
Дал мне туфли с серебряной пряжкой,
Сносила их в работе тяжкой.
8
Арфу из золота дал про запас,
Чтобы позвала в нелегкий час».
9
Запели струны, как полночь пробила.
Проснулась в лесу нечистая сила.
10
Струны арфы запели снова,
Эльф поднялся с ложа лесного.
11
Струны запели в третий раз,
Эльфов король отдает приказ:
12
«Быстро седлайте гнедого коня,
Керсти кличет на помощь меня».
13
Эльфов король ко двору подъезжает,
Керсти его на пороге встречает.
14
«Знаю, проведала тайну мать.
Что, не смогла обо мне промолчать?
15
В шкатулку клади побольше колец,
Я увезу тебя в горный дворец».
16
Конь у эльфа не очень был скорый,
Пришлось подбодрить его острой шпорой.
17
Конь над пропастью быстро скачет,
Керсти молчит и горестно плачет.
18
Конь по глубокой долине бредет,
Эльфов король беззаботно поет:
19
«Керсти, Керсти! Не надо грустить,
Будешь в дворце золотом моем жить».
20
Вот и гора — королевский дворец,
Царства начало и света конец.
21
Дети ведут свою мать на луга,
Бросают ей под ноги жемчуга.
22
Эльф обернулся к дочке своей:
«Матери чашу забвенья налей!
23
Налей золотистого вина,
Брось в него три волшебных зерна».
24
Дочка тонкая, как былинка,
С чашей, танцуя, прошлась по тропинке.
25
«Где родилась, где тебя кормили,
Где твои девичьи платья кроили?»
26
«Я из Норвегии, там и кормили,
Там мои девичьи платья кроили».
27
Керсти первый глоток отпила,
Забыла, откуда и родом была.
28
«Где родилась, где тебя кормили,
Где твои девичьи платья кроили?»
29
«В горе родилась, меня эльфы кормили,
В горе мои девичьи платья кроили.
30
В горе родилась, здесь буду жить,
— Ти-лиллиль, моя гора —
Хочу королевой эльфов быть.
Они играли на горном лугу.
Меч-мститель
Пер. Игн. Ивановского
1
Педер въехал на замковый двор.
Датский король с ним повел разговор.
Доброй поездки верхом!
2
«Спасибо, Педер, что нас навестил.
Ты за отца не отомстил?»
3
«На юге я был, в далеком краю,
Где солнце копит силу свою.
4
На западе был я, в далеком краю,
Где солнце теряет силу свою.
5
На севере был я, в дальних краях,
Где море застыло в холодных льдах.
6
Потом повернул я на восток,
Где новый день свой свет зажег.
7
Но я не нашел человека того,
Что знает убийцу отца моего».
8
«Чем наградишь человека того,
Что знает убийцу отца твоего?»
9
«Я дам ему золото и серебро,
Ему добром отплачу за добро.
10
Его наградить в моей будет власти,
Я дам корабль, паруса и снасти».
11
Король сказал, закутавшись в мех:
«Узнай же того, на ком этот грех.
12
Да будет мне в помощь воля творца,
Я убил твоего отца».
13
Педер себя ударил в грудь:
«Сердце мое, каменным будь!
14
Не дай, мое сердце, уйти врагу.
Я отомщу, как только смогу».
15
Педер стоит в углу двора,
Ему с мечом говорить пора.
16
«Меч мой, славу свою обнови.
Хочешь ли ты искупаться в крови?
17
Ты за меня, мой меч, постой,
Нет у меня родни другой».
18
«Как я могу тебе помочь?
Моя рукоять отлетела прочь».
19
Педер велел кузнецам ковать,
Сделать новую рукоять.
20
Втроем кузнецы рукоять ковали,
Пошло на нее полпуда стали.
21
«Ты за меня, мой меч, постой,
Нет у меня родни другой».
22
«Таким же твердым стань с этих пор,
Как буду я на расправу скор.
23
Таким же надежным ты должен стать,
Как новая моя рукоять».
24
Педер с мечом туда идет,
Где воины пьют вино и мед.
25
Педер свой меч на них испытал,
Он восьмерых на полу распластал.
26
Слева и справа он заходил,
Женщин и девушек не щадил.
27
Педер рубил все быстрей и быстрей,
Убил короля и его сыновей.
28
Из колыбели ребенок сказал:
«Много греха ты на душу взял.
29
Когда я вырасту большим,
Я ни за что не стану таким».
30
«Отцу твоему я мстил до конца,
Но ты не отомстишь за отца».
31
Страшен во гневе Педер был,
Ребенка он надвое разрубил.
32
«Теперь отдохни, успокойся, меч,
Пора тебе мирно в ножны лечь».
33
«Тяжко мне, твоему мечу,
Теперь я крови твоей хочу.
34
Если бы ты не сказал этих слов,
Тебя пронзить я был готов».
35
Педер отправился к кузнецам,
Себя заковать велел он сам.
36
Хотел он странствовать в цепях,
Словно преступник или монах.
37
На прах короля он ступил ногой,
Свалились цепи сами собой.
Доброй поездки верхом!
Раненая девушка
Речь в тексте о средневековом танце с обнаженными мечами. Пер.Игн. Ивановского
1
Рыцари в танце ходят,
— Танцуйте, знатные господа! —
Рыцари девушек водят.
Девушкам нужно честь оказать.
2
Одеты рыцари в рыжий мех,
А юная Кирстен краше всех,
3
Танцует рыцарь вооруженный,
Бережно держит меч обнаженный.
4
Скользнуло лезвие клинка,
У Кирстен ранена рука.
5
Пять пальцев порезала она,
Не шить ей вечные времена.
6
Десять пальцев повреждено,
Кроить ей больше не суждено.
7
Кирстен в королевский покой
Идет с окровавленной рукой.
8
«Дочь моя Кирстен, в крови твой мех,
Скажи отцу, чей это грех?»
9
«Никто в этой крови не виноват.
Постель постелить послал меня брат.
10
Меч его висел на стене,
И вид меча понравился мне.
11
Тронула я блестящий клинок,
Он пальцы порезал поперек.
12
Десять пальцев порезала я,
Теперь от меня не ждите шитья».
13
«А кто будет шить и вышивать?
Кто будет тебе рукава шнуровать?»
14
«Помогут мне сестра и мать
И шить, и рукава шнуровать».
15
Слышал рыцарь ее ответ,
Он был пригож и красиво одет.
16
Коснулся он ее щеки:
«Могу я просить твоей руки?
17
Моей сестре я велю вышивать,
Служанкам — твои рукава шнуровать.
18
Они не ослушаются меня,
А я поведу твоего коня».
19
Спросил король, пригубив вина:
«На что тебе такая жена?»
20
«Из-за меня ее пальцы в крови,
Она достойна моей любви».
21
Рыцарь назвал ее женой,
— Танцуйте, знатные господа! —
Юную Кирстен увез он с собой.
Девушкам нужно честь оказать.
Смерть рыцаря Стига
Рыцарь Стиг — это ютландский магнат Стиг Хвиде, который был женат на сестре герцога Вальдемара (позднее — датского короля Вальдемара I) и погиб во время гражданской войны в битве при Виборге в 1151 г.Пер.Игн. Ивановского
1
Рыцаря Стига король зовет:
«Вот кто знамя мое повезет».
Но с рыцарем Стигом несчастье.
2
«Я воин слишком молодой,
Как знамя страны повезу я в бой?»
3
«Ты знамя удержишь до конца
Горячей и крепкой рукой юнца».
4
«Тогда, король, вели поспешить,
Новое знамя нужно сшить.
5
Много воинов ляжет под ним,
Под желто-красно-голубым».
6
С новым знаменем Стиг скакал,
Древко из рук не выпускал.
7
Свистели стрелы, впивались торчком,
Они, как солома, летели пучком.
8
Свистели стрелы поверх брони,
Как головни, летели они.
9
Король воскликнул, Стига любя:
«Брось мое знамя, спасай себя!»
10
«Узнает невеста от городских,
Что бросил знамя ее жених.
11
От деревенских узнает она,
Что бросил я знамя и грош мне цена».
12
Король воскликнул в тот же миг:
«Смотрите, упал со знаменем Стиг!»
13
Окончена битва, король победил,
Но рыцарь Стиг повержен был.
14
Король ударил рукой о седло:
«Мы победили, нам повезло.
15
Как бы я весело ехал домой,
Если бы Стиг остался живой!»
16
Король на землю сошел с корабля,
Вышла сестра встречать короля.
17
«Добро пожаловать, мой брат,
С чем, скажи, ты вернулся назад?»
18
«Наша победа и торжество,
Но смерть нашла жениха твоего».
19
Она руками закрыла лицо,
Скатилось с руки золотое кольцо.
20
«Напрасно, сестра, ты слезы льешь,
Рыцарь Карл богат и пригож».
21
«Я Карлу вовек не стану женой,
Лучше мне быть совсем одной.
22
Пусть у него богатство в дому,
Но далеко до Стига ему».
А с рыцарем Стигом несчастье.
Девушка-птица
Пер. Игн. Ивановского.
Я возле фьорда знаю лес
Высокий и густой.
Большие деревья радуют глаз
Невиданной красотой.
Стройные липы там растут,
Развесистые ивы.
Олени и лани бегают там,
Неслыханно красивы.
Играет благородный олень,
Порхают птицы украдкой,
И носит молодая лань
Золото под лопаткой.
1
Оделся Нилус Эрландсён
И в лес ушел за добычей,
Увидел лань — и погнался за ней,
Таков его обычай.
Так девушку парень поймал.
2
Невесел Нилус Эрландсён,
Страсть его сердце гложет.
Три долгих дня он гонит лань,
А изловить не может.
3
На тропках он расставил силки,
Но ходит лань осторожно.
Как ни гонись, как ни хитри,
Поймать ее невозможно.
4
В дальнюю рощу Нилус пришел,
Тоска его сердце давит,
И он спускает пять собак —
Собаки лань затравят.
5
Собаки мчались за ней по пятам,
Хотели вцепиться в тело,
Но в птичку превратилась лань
И высоко взлетела.
6
На ветку липы села она
Среди лесного шума,
А хмурый Нилус снизу, с земли,
Смотрел на нее угрюмо.
7
Но только занес он над липой топор,
Хозяин леса явился
И протянул к топору копье,
Чтоб Нилус остановился.
8
«Коль тронешь родовой мой лес,
Хоть деревцо истратишь,
Увидишь, Нилус Эрландсён,
Как дорого ты заплатишь».
9
«Позволь мне срубить одно деревцо,
Уйди, со мной не споря.
Если птичка не будет моей,
То я умру от горя».
10
«Ты славный парень, но, видит бог,
Своего не дождешься часа,
Покуда птичке ты не дашь
Кусок живого мяса».
11
Он вырезал мясо из груди,
На сук его повесил.
Птичка крыльями повела,
И вид ее сделался весел.
12
Птичка мигом слетела на сук,
Кровавый кусок поклевала
И девушкой стала такой красоты,
Какой еще не бывало.
13
Она стояла среди листвы
В рубашке шелковой красной,
И Нилус услышал скорбный рассказ
О доле ее злосчастной.
14
«Сидела я у отца за столом
И розы перебирала,
Но мачехе стало невмоготу,
Что я так славно играла.
15
Она меня превратила в лань,
Пугливую лань в дуброве,
А семь служанок — в семь волков,
Моей чтобы жаждали крови».
16
Она распустила кудри свои,
И кудри упали волнами.
И тут же семь служанок пришли,
Что прежде были волками.
17
«Спасибо, Нилус Эрландсён,
Теперь я твоя до гроба.
В моих объятьях ты будешь спать,
Покуда живы мы оба.
18
Спасибо, Нилус Эрландсён,
Твоей я буду до гроба.
Бок о бок со мной ты будешь спать,
Покуда живы мы оба».
Так девушку парень поймал.
Альф из Оддерскера
Балладу считают смутным отголоском "Саги о Хервёр". Я бы сказала - очень смутным. Пер.Игн. Ивановского.
1
В Оддерскере владетельный Альф
Живет могуч и спокоен.
Два сына красивых у него,
И каждый — отважный воин.
А буря идет по белым пескам на север.
2
У Альфа выросли сыновья,
Наскучили им забавы.
Хотят они сватать дочь короля
Всей Упсальской державы.
3
Не вытерпел юный Хельмер Камп,
Седлать велит он слугам:
«Просватаю в Упсале дочь короля
И стану ей супругом».
4
Не вытерпел юный Ангельфюр,
Седлать велит он строго:
«Я тоже в Упсалу поскачу,
Да так, что треснет дорога».
5
Они у замка, среди двора,
Накинули мех на плечи
И прямо в горницу к королю
Вошли сказать свои речи.
6
Вошел учтиво Хельмер Камп
И стал перед столом:
«Король, отдай за меня твою дочь
И кончим дело добром».
7
С мечом в руке вошел Ангельфюр
И стал с другой стороны:
«Король, отдай за меня твою дочь,
А сам уходи из страны».
8
Не сразу ответил им король.
Он думал, как ему быть
И как на дерзкие слова
Получше возразить.
9
И наконец он дал ответ
Отважным господам:
«Кого моя дочь захочет сама,
Тому ее и отдам».
10
«Спасибо, дорогой отец,
Что дал мне выбрать самой.
За Хельмера Кампа меня отдай,
Он ласков будет с женой.
11
Я Ангельфюра не хочу,
Наполовину он тролль,
Таков его проклятый род,
Ты знаешь, отец мой, король».
12
Сказал, подбоченясь, Ангельфюр,
И был он силен в речах:
«Пойдем на вольный воздух, брат,
Поспорим на мечах».
13
«Из вас двоих, — сказал король, —
Один не ко двору.
Вы силачи, и остры мечи,
Испробуйте эту игру».
14
Знает Альф про все на земле,
Про травы, про зверей.
Услышал он издали, как звенят
Мечи его сыновей.
15
Альф оседлал гнедого коня,
И конь закусил удила.
Спешил отец разнять детей,
Пока им смерть не пришла.
16
«Послушай, сын мой Хельмер Камп,
Послушай отцовскую речь.
Скажи, отчего твоя рука
Так плохо держит меч?»
17
«Восемь ран на теле моем,
Тяжелые раны, отец.
Кто хоть одну из них получил,
Тот больше не жилец».
18
Вырвал Альф развесистый дуб
С корнями и землей,
На Ангельфюра обрушил его,
И тот упал неживой.
19
«Лежи в крови, мой сын Ангельфюр,
Ты брата не щадил,
И горько было мне смотреть,
Как кровью он исходил.
20
Лежи в крови, мой сын Ангельфюр,
Ты брату пощады не дал,
И горько было мне смотреть,
Как он на землю упал».
А буря идет по белым пескам на север.
О Скандинавских балладах.
Скандинавская баллада, как считается, возникла в средние века, в XII–XIII вв., и всего раньше — в Дании. То есть, фактически во время угасания скальдической поэзии и начала записи саг, существовавших до того изустно. Вероятно, поэтому часть исследователей считала, что жанр баллады являлся изначально авторским, литературным, а лишь потом вошёл в народную жизнь. Однако такой исследователь как М.И.Стеблин-Каменский доказывает, что баллада была именно фольклорным жанром, бытовавшим в низах. Записывать тексты песен представители образованной части общества стали значительно позже. В частности, странным было бы существование множества талантливых анонимных поэтов в эпоху, когда авторство стихов (в отличии от в основном анонимной прозы) отчетливо осознавалось. Вопросу, кому принадлежит конкретная виса, в Скандинавии уделялось немало внимания, а плагиаторов весьма не уважали.
читать дальше
Примеры нескольких баллад:
читать дальше
читать дальше
Примеры нескольких баллад:
читать дальше